Роман Запретные желания глава Глава 28

Глава 28

Она забыла, зачем пришла, едва оказалась в его спальне. Едва прикрыла за собой массивную дверь, обессилено прижимаясь к ней же собственной спиной. Едва втянула воздух полной грудью. Воздух, преданно хранивший дурманящий запах своего хозяина. А пах он свежестью. Будто азотом после летней грозы, но с явными нотками бергамота и можжевельника. Поддавшись непонятному импульсу, блаженно прикрыла потяжелевшие веки, и вновь глубоко… порывисто вдохнула несколько раз.

Пропуская сквозь себя. Наслаждаясь.

Так странно…

Почему в свой прошлый визит Катя не заметила, что все здесь, каждый предмет, каждая вещь насквозь пропитались им. Эдгаром!

Возможно и сама она… в какой-то степени.

Бред! Какой же бред!

Встрепенулась, делая уверенный шаг вперед. Решительно «отклеилась» от дверного полотна, с которым успела сродниться за эти жалкие секунды. И… ничего.

Вместо того, чтобы шустрее поискать свой чехол для зарядного устройства в форме приплюснутой таблетки (который вполне мог закатиться под кровать), девушка за каким-то чертом принялась детально изучать комнату Вариного брата.

Черепная коробка чудом не взорвалась под напором нескончаемого потока глупых, ничего не значащих, но вопреки всему важных для нее вопросов:

«Он вырос здесь?

Каким был в детстве? Каким был подростком?

Чем увлекался? О чем мечтал?

Водил ли сюда девушек?»

При мыслях о его возможных многочисленных любовницах непроизвольно уперлась взглядом в огромную кожаную кровать.

«Как он любит спать? На спине? На животе? Или на боку, быть может?

Какую сторону предпочитает? Левую? Правую? Или же самый центр?»

Ноги неумолимо несли ее вперед. Катя медленно приближалась к постели Эдгара. К той самой, в матрас которой мужчина еще вчера вдавливал девушку весом собственного тела, принимая за проститутку. Тогда она была напугана. Сбита с толку и ни хрена не понимала. От ужаса кровь в венах стыла, только и всего. Теперь же все обстояло иначе.

Она прекрасно знала, что делает, когда дрожащими пальцами вцепилась в край покрывала, откидывая его в сторону. Обнажая подушки и простыни.

Он спал здесь сегодня. Прямо здесь.

Сердце в груди заколотилось, точно сумасшедшее. Кровь прилила к лицу, опаляя щеки болезненным румянцем. Чувствуя себя закоренелой преступницей, воровкой, медленно провела ладонью по прохладной шелковистой ткани, с трудом понимая… для чего? Зачем? Просто ей было это необходимо.

Так же необходимо, как и очередной жадный глоток воздуха.

Вот и все.

Ее дыхание сбилось, когда… замирая от волнения, Катерина сделала нечто необъяснимое и странное — мягко опустилась на кровать. Руководствуясь одними лишь желаниями (причем, не совсем адекватными, судя по всему), свернулась калачиком и уткнулась носом в его подушку. Время замедлило свой ход.

Вдох. Выдох.

И прикушенная до отрезвляющей боли губа.

— Господи, — простонала тихонько, лишь глубже вдавливая лицо в мягкую материю, хранившую доказательства вчерашнего пребывания Эдгара, — по мне психушка плачет!

Ну почему? Почему мысль делить с ним постель казалась ей столь правильной и естественной, если все обстояло с точностью наоборот?

Осознав всю странность и нелепость своего поведения, Катя замерла на миг. Нет! Уж это точно не нормально!

Возмутившись, она вскочила на ноги, причем с такой прытью, будто в мягкое место ее ужалили. С трудом сдерживая эмоции, вернула на место покрывало, застилая его предельно аккуратно. Скрывая тем самым следы своего преступления. Своей секундной слабости. Но сладкой, черт подери. Мучительно сладкой! Столь приторной, что от густого вязкого сиропа захотелось вымыть руки. Вранье!

На самом деле, окончательно осмелев, она решила изучить и его ванную комнату. Да… Любопытство, как известно, сгубило кошку!

Санузел мало чем отличался от того, что находился в комнате для гостей.

Сама ванна — большая, угловая, с гидромассажем. По другой стене душ. Очевидно, на случай, когда время, отведенное для водных процедур, сильно ограничено. Такая же большая красивая раковина и висящий над ней настенный шкаф, оснащенный подсветкой и зеркалом. Он-то и завладел вниманием девушки, так как Эдгар хранил в нем всякие мелочи и средства гигиены. Проявляя своеволие, Катя просмотрела и перенюхала все флаконы, среди которых были и гели для душа, и лосьоны после бритья. И, конечно же… парфюм. О! Знатно же она на нем «залипла».

Фирму не знала, но догадывалась — этот аромат сделан именно для него.

И именно под заказ!

Надышаться духами было трудно. Очень трудно. Но она старалась.

Чтобы запомнить. Навсегда. Навсегда…

В какой-то миг, забывшись, и случайно мазнув взглядом по зеркальной глади, изумленно воскликнула, совершенно не узнавая собственного отражения. Черты лица изменились. Стали острее. Щеки полыхали.

Губы, которые Катя неосознанно покусывала, распухли, точно от поцелуев. Грудь тяжело вздымалась под напором легких.

А глаза… ее взгляд сиял лихорадочным блеском.

Малярийным. Поверженным.

Это не я. Не я!

Испуганно вздрогнула. Пальцы разжались.

И ее «драгоценная» ноша от соприкосновения с мраморным полом разбилась вдребезги. Разлетелась на мелкие кусочки.

— Твою мать! — прохрипела вмиг пересохшим горлом, с ужасом наблюдая, как голубоватая жидкость растекается по светлому жемчужному кафелю. Пространство тут же наполнилось уже знакомым, но куда более концентрированным ароматом. И теперь он казался удушливым.

Что наделала? Идиотка!

Выйдя из оцепенения, Катя рухнула на колени и принялась собирать осколки дрожащими руками. Огляделась в поисках урны, но не нашла таковой.

Впрочем, как и совков, веников и тряпок, с помощью которых она могла бы устранить последствия своей неуклюжести. Прижимая осколки к животу, чтобы освободить хоть одну руку, девушка с невероятной скоростью помчалась в свою комнату. Урны не оказалось и там. А искала она очень и очень тщательно.

И помощи просить было не у кого!

Как? Как она могла объяснить Варе, откуда у нее оказались духи ее брата?

Вернее, то… что от них осталось!

Кожу рук жгло. Острые края впивались в нежную плоть.

Не до крови, но предельно ощутимо.

Мечтая избавиться от них, и как можно скорее, Катя распахнула ближайшее окно. Мысленно извиняясь тысячу раз, выбросила все осколки на улицу. На снег.

Почти все. Кроме одного. Оставила тот, на котором красовалось название.

Его она заботливо поместила в свою косметичку, дав себе обязательную клятву, что однажды возместит Эдгару эту потерю. Если потянет в финансовом плане.

Однако на этом миссия далеко не заканчивалась.

Необходимо было еще и насухо протереть пол. А так как хозяйственных тряпок девушка даже мельком нигде не видела, то, недолго думая, извлекла из шкафа одну из своих футболок. Вооружившись, что называется, «до зубов», Катя стремительно вернулась на место своего преступления. Опустившись на корточки, принялась торопливо оттирать кафель, промокая жидкость. И до такой степени увлеклась процессом, что не сразу заметила некоторые изменения, произошедшие за время ее отсутствия. В ауре, потрескивающей от напряжения. В воздухе, точно нашпигованном статическим электричеством. В крохотном замкнутом пространстве, в котором явно заканчивался кислород. Не просто же так ей внезапно стало нечем дышать!

Вода! Какого лешего за ее спиной так сильно журчит чертова вода?

Почему она вообще ЖУРЧИТ?

Катя оцепенела, нервно сглатывая. Удерживая спину столь неестественно ровно, будто у нее вместо позвоночника был вставлен металлический шест. Обернуться, чтобы встретиться лицом к лицу? Нет! У нее на это не осталось ни сил, ни храбрости.

Зато храбрости было предостаточно у него. Приближение Эдгара она чувствовала каждым волоском своего тела. Каждой мурашечкой, метающейся по коже, коих насчитывались тысячи. И просто… нутром.

Спустя мгновение, подтверждая догадки, на ее плачи мягко, но властно опустились его горячие и влажные ладони. Крепко сжались.

И откуда-то сверху прозвучал хриплый шепоток:

— Пришла мне спинку потереть?

— Вообще-то… пол.

Тихо. Неуверенно. Срывающимся голосом.

Он вернулся. Вернулся!

Что делать?

Радоваться? Злиться? Паниковать?

— Раздевайся! — хмыкнул он весело, пытаясь спустить вниз бретели ее сарафана. — Намылишь меня, как следует!

— Зачем? В смысле, почему я должна это делать?

— Потому что вещица, которую ты благополучно уничтожила, очень недешево стоит, милая!