Роман Запрети мне любить глава Глава 18

Михаил

Стремно на душе. Мной словно овладел злой демон: обижаю девочку, которую на руках должен носить!

Извинений моих Маша не принимает, общаться не желает. Она словно колючий ежик – выпустила шипы и не подпускает к себе. Самое малое, что я могу сделать, это отвезти ее домой, но и здесь я встречаю сопротивление.

Поговорим в другой раз. Это я виноват, что все так пошло. Вроде не пацан, чтобы из штанов по каждой ерунде выпрыгивать, а тут задела за живое. Головой понимаю, что не должен к ней приближаться, что у Маши своя жизнь, у меня своя, но во мне просыпается дикий зверь, стоит только подумать, что она с другим.

Как смириться и отпустить?

Пуговка всю дорогу смотрит в боковое окно, а я хочу плюнуть на доводы разума, схватить ее в свои объятия и зацеловать.

Безответственно…

Да плевать!

Я веду с собой настоящую борьбу. Взрослый мужик, под тридцатник, а вляпался в любовь по самые помидоры.

Поток моих нерадостных мыслей прерывает входящий звонок Машиного мобильника. Я считаю ниже своего достоинства подслушивать, но она включает громкую связь, и я против воли становлюсь свидетелем их разговора.

В башке коротит. Мне хочется выхватить ее мобильник и выбросить в окно, хотя я догадываюсь, что это провокация со стороны предприимчивой подруги. Жанка несколько месяцев покрывала Машу, пока та каждый день пропадала у меня.

Богдан…

Это имя вызывает холодную ярость. Вряд ли бы Жанна назвала первое пришедшее в голову имя, наверняка, это Машин воздыхатель. Подкатывает к ней свои помидоры?! Маша поднимает на меня взгляд.

— Миша! — вскрикивает она за секунду до столкновения, и это позволяет мне вовремя нажать на педаль тормоза. За рулем у меня впервые такое – отвлечься от дороги, тем более, когда пассажир не пристегнут!

Мы почти доехали до квартиры Егора, осталось совсем немного, но я сворачиваю к парку.

— Я думала, ты меня домой везешь, — проговорила недовольно Маша.

— Расскажешь, кто такой Богдан? — не отвечая на вопрос, задаю свой. Я почувствую, если она будет говорить неправду.

— Моя личная жизнь тебя не касается, — дерзко заявляет Пуговка. — Я же тебя не спрашиваю, чем вы занимаетесь с Никой? — ее тон, слова, которыми она апеллирует, выражение лица и мои мысли в этот момент взрывают мне мозг. Я даже думать не хочу, что Машу с этим малолеткой связывают такие же отношения, какие были у нас с Никой. Я тупо скидывал напряжение, которое за девять месяцев воздержания чуть меня не убило! — А теперь открой дверь, я дойду пешком.

Мы стоим на парковке, вокруг никого. Я послушно нажимаю на кнопку, но прежде, чем она успевает потянуться к ручке двери, хватаю и притягиваю к себе. Маша не успевает понять, как мой рот накрывает ее губы.

Боже…

Вот он – вкус рая…

Маша сопротивляется, бьет по лицу, но я чувствую момент, когда она сдается, чуть подается вперед, я надавливаю большим пальцем на подбородок, и она открывает свои спелые губы.

Не имел права ее трогать, но теперь хрен оторвешь. Набрасываюсь, словно голодный зверь. Маша так робко отвечает, что я быстро понимаю: нужно сбросить обороты.

Губами и языком стараюсь действовать нежно, но какой там, срываюсь. Крепко прижимаю к себе. Одна рука портит ей прическу, а другая нагло шарит по спине в надежде добраться до груди.

Целую…

Облизываю…

— Маша, как же я тебя хочу! — хрипло выдыхаю в сладкие губы. А потом я ловлю ее взгляд… Машка тоже меня хочет!

Обзываю себя последними словами и отстраняю податливое тело.

— Это была ошибка, — я так не думаю, но продолжать это безумие не имею права. — Прости, — голос звенит от напряжения.

— За что ты просишь прощения? — Маша смотрит на меня недоуменно.

«За то, что мудак!» — мысленно произношу.

— Маша, не будь ты Лютаевой, а я Тигиевым, все могло быть по-другому, — это равносильно признанию в своих чувствах, но она как-то неправильно это понимает.

Пуговка хватает сумку и выскакивает из машины. Правильнее было бы ее отпустить, но я следом вылетаю из салона.

— Маша, подожди, — я не знаю, что хочу сказать, но и просто уехать не могу.

— Дочь криминального авторитета недостаточно хороша для сына генерального прокурора? – с обидой выпаливает Маша. Губы дрожат, еще чуть-чуть – и расплачется. В ее словах нет правды, Машкин брат – мой лучший друг несмотря на то, что наши отцы заклятые враги. Тут другое. Она – табу.

— Пуговка, я не герой твоего романа, — произношу цинично. Пусть я в ее глазах буду последним гадом. – Маленькие хорошие девочки не должны встречаться с взрослыми плохими мужчинами.

— Ты меня поцеловал! – она имеет право меня обвинять. Сам не понял, как это произошло.

— Да. Забылся. И очень об этом жалею. Ты же знаешь, Машка, я бабник и кобель… — она не дослушивает дальше мои откровения, разворачивается и уходит. Но ее взгляд вырывает мне сердце из груди! – Жалеешь, что помогла мне встать на ноги? – не пойму, почему мне хочется это знать.

— Да… — тихо отвечает Маша.