Роман Замуж за незнакомца глава Глава 5

Утро начинается не с кофе, а с настойчивого стука в дверь. У меня чуткий сон, потому просыпаюсь за секунду, подскакиваю на кровати и ошалело оглядываюсь по сторонам, пытаясь понять, кто я и где нахожусь.

Когда события вчерашнего дня проносятся перед глазами пёстрой лентой, стону тихонько и валюсь на спину. Натягиваю на лицо покрывало и жду, когда Кириллу надоест выносить дверь, но он настойчивее, чем я думала.

— Что случилось, что ты в шесть утра на ногах? — кричу, впрочем, не пытаясь подняться. — Пожар? Кто-то умирает?

— Тина, открой! — в требовательном голосе Кирилла звенит напряжение.

Я мысленно посылаю Раевского к чёрту, пользуясь особенно цветистыми выражениями. Вслух не рискую — мне ещё дорога моя жизнь и зубы. Я могу сколько угодно препираться с ним, но знаю: Кирилл не из тех, кого можно оскорбить и остаться безнаказанной.

— Милый, я не в форме. Давай позже поговорим?

— Тина, я сейчас вынесу к чёртовой матери эту дверь и войду, — кажется, кто-то потерял терпение.

Ложась спать я, не доверяя даже самой себе, заперла дверь на два оборота и стулом для надёжности подпёрла. Потому что иначе просто не смогла бы уснуть, зная, что в любой момент кто-то чужой может оказаться рядом.

От ночных рыданий веки припухли, от беспокойного сна зрение расфокусировано. А ещё у меня нет одежды, кроме мятого платья и белья. Приходится сорвать с кровати простыню, хорошенько укутаться. Ткань, скользкая и прохладная, то и дело норовит соскользнуть.

У двери останавливаюсь, вожусь со стулом, делаю глубокий вдох и распахиваю дверь перед неизбежностью в лице моего мужа. Кирилл совершенно спокойно проходит внутрь, слегка отодвинув меня в сторону, как докучливую муху.

За окном светлеет небо, Кирилл останавливается в центре комнаты, спиной ко мне, а я могу смотреть только на пистолет за его поясом.

Он носит оружие. Впрочем, меня этим не удивить, в моём окружении многие без пистолета даже в туалет не ходят.

— Смотрю, кто-то вчера праздновал, — указывает на бутылку вина, стоящую на тумбочке, а я неловко переступаю с ноги на ногу.

Когда мне ночью надоело рыдать под душем, а от ледяной воды свело пальцы на ногах, я нашла в одной из красивых тумбочек мини-бар. Внутри чего только не было: напитки на любой вкус от газированной воды до бутылки бурбона. Я остановила свой выбор на красном полусладком, и для крепкого сна приговорила пару бокалов. Я редко пью, но иногда нужно.

— Ну так. Не каждый день я замуж выхожу, — трусь щекой о голое плечо, смотрю на спину Кирилла и не знаю, куда себя деть. Вдруг ночной приступ меланхолии и алкоголизма кажется чем-то стыдным — в утреннем свете многое видится глупым.

Кирилл оборачивается и долго смотрит на меня пытливым взглядом. Вероятно, точно такими же глазами полицейские глядят на преступников.

— Да уж, не каждый, — в голосе Кирилла сквозит усмешка, хотя лицо снова напоминает каменную маску.

Спустя бесконечно долго мгновение отворачивается, и это даёт возможность рассмотреть Кирилла во всех деталях. На муже светлые идеально скроенные брюки и нежно-голубая рубашка с короткими рукавами. Вроде бы простые вещи, но стоят целое состояние и очень Кириллу идут. Подчёркивают проработанную в спортзале фигуру. Интересно, сколько часов в неделю он тратит на тренировки?

— У меня сейчас задница задымится от твоих взглядов, — говорит, коротко хохотнув, а я громко фыркаю.

— Как спал, любимый? — добавляю в голос весь яд, на который способна, и отхожу подальше от Кирилла.

— Плохо спал. Знаешь ли, давно я не видел голых женщин во сне.

Смотрит на меня искоса, усмехается. Сегодня тёмные волосы уложены иначе — с подчёркнутой небрежностью, и пряди падают на лоб, делая Кирилла моложе.

Ему тридцать шесть, между нами двенадцать лет разницы, и это лишний повод не видеть в Кирилле ничего, кроме навязанного мужа.

Кирилл подходит к следам моего ночного преступления, берёт початую бутылку и резким движением поднимает вино со дна. Болтает содержимое, оценивает, сколько я отпила и удовлетворённо хмыкает.

— Хорошо хоть не всю выжрала.

— А если бы даже и всю?

— Тогда пришлось бы тебя к специалисту вести, под капельницу класть, — плечами пожимает и убирает бутылку в бар. — Мне жена алкоголичка не нужна. Знаешь ли, для имиджа не очень полезно. Потом журналистам плати, репутацию твою отмывай. Слишком много возни, проще овдоветь.

На последней фразе громко икаю, потому что… потому что лицо Кирилла в этот момент не выражает ничего, кроме холодного равнодушия.

Лишнее доказательство: мне ни в коем случае нельзя расслабляться.

— Не бойся, — усмехается и, обернувшись ко мне, будто бы впервые замечает, что я практически голая.

Внимательно смотрит сначала в глаза, потом его взгляд медленно, миллиметр за миллиметром, опускается ниже, фокусируется на беззащитной шее, после очерчивает, словно касается, плечи и только потом осматривает грудь.

— Не делай так!

— Как? — заламывает бровь, а дьявольская усмешка на губах становится вовсе устрашающей. Леденящей душу. — Я тебя не трогаю — всё как ты меня просила. Опять что-то не так?

Несмотря на расслабленную позу, Кирилл напряжён — я чувствую это по сгустившемуся в комнате воздуху. А ещё взгляд мужа не сулит ничего хорошего.

— Зачем ты пришёл? — решаю перейти к сути, а Кирилл кивает.

— Да, точно. У тебя нет вещей. Мне, конечно, нравится мысль, что ты ходишь по моему дому, в чём мать родила, но для других это может стать проблемой.

— У меня есть вещи, — заявляю и повыше натягиваю простыню. — Просто они дома. Я вчера подготовила чемоданы. Пошли кого-то, их привезут.

Кирилл морщится так, словно я предложила ему съесть десяток дождевых червей.

— Глупости.

— Почему? Мои вещи — хорошие, я люблю их.

— Не годится, — взмахивает рукой, пресекая любые возражения.

— И что ты предлагаешь? Повезёшь меня в магазин? Будешь контролировать каждую шмотку? Чтобы не дай бог тебя не опозорила?

— Делать мне больше нечего, — хмурится и, достав из кармана телефон, что-то ищет. — У меня на эту ерунду нет времени. Да и посмотри на меня. Что я могу понимать в бабских шмотках? Сама справишься.

— Ты грубый.

— Что есть, то есть, — равнодушно пожимает плечами и набирает чей-то номер. — Готово? Хорошо, оставь в гостиной. Да, молодец, правильно.

Кирилл убирает в карман телефон, подходит к окну и распахивает створки.

— Привезли твой ноут, — сообщает. — И телефон. Железо проверили, ничего лишнего внутри.

— Ты копался в моём ноуте? — от возмущения в глазах рассыпаются искры.

— И телефоне, — кивает, не видя в своих действиях ничего противоестественного. — Безопасность превыше всего.

В его словах столько непоколебимой уверенности в своих решениях, что даже спорить невозможно.

— Но можно было хотя бы спросить…

— Можно было спросить, — кивает. — Но я не додумался. Знаешь ли, я ещё тот засранец.