Роман Замуж за незнакомца глава Глава 15

— Лёгкие закуски, вино, устрицы? Может быть, пива? — интересуется стюардесса, вежливо улыбаясь.

— Несите закуски ваши и бутылку виски, — «разрешает» Раевский.

Мне ему возразить мешает противное урчание в голодном желудке. Когда я в последний раз ела? Не могу вспомнить.

— Расслабься, — с лёгкой усталостью в голосе просит Кирилл. — Сильно испугалась?

— Я стараюсь быть сильной.

— Для кого стараешься?

— Для себя, — пожимаю плечами и по давней привычке начинаю с сильным нажимом растирать ладонь большим пальцем.

Кирилл молчит. Хмыкает, что-то себе под нос бормочет. Мы сидим друг напротив друга, разделённые полированным столиком, на котором стоит красивая ваза с белоснежными тропическими цветами. Никогда таких раньше таких прелестных не видела. Тянусь рукой к бутонам, провожу пальцами по нежным лепесткам, жмурюсь от их бархатности. Кирилл жадно ловит каждое моё движение, и его не способна отвлечь даже милая стюардесса. Длине и красоте её ног может позавидовать любая модель, в синих глазах золотистые искорки, и они становятся ярче, стоит девушке улыбнуться. Но Раевский смотрит только на меня.

Возможно, всему виной адреналин, или почти романтическая обстановка вокруг с тёплым отблеском светильников на мебели и ароматом цветов. Или я с ума сошла, головой в машине стукнулась, но мне начинает нравиться внимание Кирилла. Не знаю, что со мной происходит, но по коже бегают мурашки, а кончики пальцев дрожат. Щекам горячо, хотя я и не из тех девушек, которые так легко краснеют от взгляда мужчины, но тут даже моя физиология даёт сбой.

Так, Тина. Это просто договорной брак. В нём нет любви. Кирилл даже не скрывает, что просто хочет секса и ничего кроме. Но нужна ли мне любовь с Раевским, если у него за поясом пистолет, а охранников столько, сколько нет даже у моего отца?

О чём я думаю вообще? О любви какой-то. Глупость это и миф для романтичных. Тогда зачем мне, чтобы Кирилл испытывал что-то бо́льшее, чем просто похоть?

Стюардесса заставляет стол красивыми блюдами с самыми разными закусками. Ничего не могу с собой поделать, слюна сама по себе начинает вырабатываться, и приходится сглотнуть, чтобы не закапать тут всё. В воздухе витают потрясающие ароматы, стюардесса уходит, пожелав нам приятного аппетита, и в салоне мы остаёмся с Кириллом вдвоём.

— Это похоже на свидание, — шучу, чтобы хоть как-то снизить градус напряжение, царящего между нами.

— Наверное. Ничего в этом не понимаю, — Кирилл пожимает плечами и расстёгивает ворот рубашки, распахивает ткань до солнечного сплетения, открывая моему взгляду тёмную поросль на широкой груди.

Кирилл весь такой… тестостероновый.

— Ещё скажи, что ты никогда не был на свиданиях, — удивляюсь, а Кирилл качает головой. — Неужели правда? Ни разу, что ли?

— Ни единого, — отвечает так просто, словно это нормально, что взрослый тридцатичетырёхлетний мужчина никогда ни за кем не ухаживал и не водил девушек на ужин.

— Но это… странно. Неужели никогда не влюблялся?

Я готова к тому, что сейчас Кирилл нахмурится, закроется, и это лучше всяких слов расскажет о нём и его прошлом, о любовной тайне, но мой муж остаётся таким же безразличным и холодным.

Похоже, романтическая сторона жизни закрыта для него на сотню замков.

— Ни разу, — заявляет как-то очень буднично. — А ты? Ты была на свиданиях?

Теряюсь, до того вопрос неожиданный. О себе я разговаривать не планировала.

— Это другое, — бурчу, кончик носа растирая.

— Но почему же? — удивляется и впервые за время полёта в глазах Кирилла зажигается интерес. — Тебе двадцать четыре года, ты охренеть какая красивая. Прости, я не первый год живу. Что? Неужели никто не приглашал? Не поверю.

В его тоне непоколебимая уверенность в собственных словах. Кирилл смотрит на меня пристально, ждёт ответа. Подаётся вперёд за тем, чтобы взять кусочек хлеба, но есть не торопится. Отщипывает маленький кусочек, его движения плавные и завораживающие. Раевский похож сейчас на Каа, пришедшего за глупыми бандерлогами в холодную пещеру. Того и гляди сейчас спросит, хорошо ли мне видно и слышно, а после сожрёт.

— Даже если и приглашали, мне не хотелось ни с кем никуда ходить, — отрезаю.

Есть уже не хочется, но я впихиваю в себя кусочек сыра.

— Неужели ни один мужик не был достоин того, чтобы потерять голову?

— А что бы это изменило? — повожу раздражённо плечами. — Всё равно я вышла замуж за того, на кого указал папа. Только бы зря время потеряла на отношения без будущего.

Кирилл поднимает бровь, трёт пальцами подбородок, на котором темнеет колкая щетина.

— И что же не отказалась? Не устроила скандал, не сказала папе, как сильно его ненавидишь? В конце концов, в лучших традициях розового соплежуйства, сбежала со свадьбы в белом платье.

— Потому что это ничего бы не изменило, — повторяю. — И да, иногда я веду себя, как истеричка, но я никогда не была дурой. А отца я своего люблю.

Настроение портится от мысли, что мне так и не удалось услышать его голос, но я всё ещё надеюсь, что у папы всё хорошо, и он был действительно занят.

— Так любишь, что за первого встречного замуж пошла? — в голосе появляется колючая ирония. — Похвально.

— Я хорошая дочь, — развожу руками, включаясь в опасную игру.

— А если бы на моём месте оказался толстый лысый пердун?

— Я сначала посмотрела на товар лицом.

— И как тебе лицо товара?

— Ничего так, — отвечаю после паузы, а Кирилл хрипло смеётся.

— Плюс я трусиха, — заявляю на выдохе, и Кирилл смотрит на меня непонимающе. Приходится пояснить, хотя я и не уверена, что Раевский поймёт. — Кроме отца у меня никого нет. Папа… он убедил меня, что с тобой мне ничего не страшно. Честно? Я поверила. Но оказалось, что с тобой страшнее.

— Почему?

"Потому что я краснею от твоих взглядов", — орёт сознание, а вслух говорю:

— У тебя слишком большой пистолет. А ещё ты стрелял в человека. Там, в промзоне. Я всё слышала, я всё поняла.

— Это не человек был, а подонок.

— Ты убил кого-то? — выдавливаю из себя, боясь услышать ответ и желая его одновременно. — Там, в пятом отсеке?

— А надо было? — склоняет голову вбок, будто действительно ждёт моего ответа. — Успокойся, только ногу подстрелил. Для общительности.

— Надо же, какое облегчение. Всего лишь ногу.

Беру с большого блюда несколько креветок в темпуре, макаю в соус и увлечённо ем. Аппетит возвращается как-то вдруг, и я готова пусть не съесть, но попробовать всё.

— Ты не веришь мужчинам, — заявляет задумчиво и кидает в рот кусочек хлеба. — Хотя говоришь, что на свидания не ходила и тебя никто не трогал… загадочная ты женщина, Тина Раевская. Тебя интересно препарировать.

— Архипова, — поправляю машинально. — И что значит "препарировать"? Я что, лягушка.

— Прости, но нет. Раевская. И нет, не лягушка, просто мне нравится это слово. Очень ёмкое и без слюнявой фальши.

Кирилл усмехается краешком губ. Прикрывает глаза, смотрит на меня из-под ресниц, следит. Он всегда следит, всегда в напряжении, и я даже представить не могу, что творится в его голове.

— Почему ты не хочешь принять, что я не буду с тобой спать? — спрашиваю, и голос подводит.

Кирилл снова подаётся вперёд, берёт со стола бутылку виски и плещет на дно своего бокала. Похоже, отвечать на мой вопрос он не собирается. Но собирается на другой:

— Ты как-то спросила, почему я на тебе женился. Мол, из-за власти, а может быть, денег? Нет, Тина. Никакая власть и горы денег не стоят всего этого геморроя, на который я подписался, женившись на тебе. Ты думаешь, погоня — это самое плохое, что нас ждёт? Нет. Это только начало, продолжение будет жёстче.

Нервно сглатываю, отворачиваюсь, вглядываюсь в чернеющую в иллюминаторе ночь, а пальцы так крепко держат вилку, что вот-вот погну металл.

— Устраивайся удобнее, Тина. Лететь нам долго, успею рассказать эту увлекательную историю во всех подробностях.