Роман Закон притяжения. Его студентка глава Глава 74

— Представлял? — она бездумно повторила его последнюю фразу, пытаясь обрести контроль над собственным телом. Над ватными ногами и надрывно громыхающим сердцем. — Это в каком смысле? Что значит… представлял?

Столь безобидные вопросы застали Виктора Эдуардовича врасплох.

Мужчина встрепенулся. И даже напрягся. Причем чертовски сильно.

— Нет! Ничего! — отозвался он сухо. — Забудь!

Лена отчетливо ощутила, как дрогнули его руки. Как окаменели мышцы, превращая преподавателя в неподвижную статую. В холодную каменную глыбу. И лишь частое порывистое дыхание выдавало в нем признаки живого человека. Интуиция подсказывала ей, что внутреннее состояние Макарова в ту секунду тоже изменилось. Он будто очнулся внезапно от глубокого сна. Очнулся и охренел от всего происходящего. Впрочем, в подобном состоянии пребывал сейчас не только он. Ее затуманенное страстью сознание прояснялось катастрофически медленно. Но все же прояснялось.

«Господи, что мы наделали? Он и я… нет, фактически мы не переспали, но… получается, у нас все же был секс? О, это плохо! Это очень плохо!»

Запоздалое раскаяние обожгло нутро, точно бурлящей кислотой.

А щеки вспыхнули болезненным румянцем.

Буквально подыхая от жгучего стыда, Лена медленно отлепилась от Виктора Эдуардовича, целомудренно прикрывая грудь руками. Не зная, куда деть глаза, она нервно сглотнула образовавшийся в горле ком и растерянно посмотрела в сторону. Однако ужаснулась в тот же миг.

Ибо случайно заметила собственное отражение в зеркале, висящем на противоположной стене.

Да… такой ошалевшей Белова видела себя впервые!

Губы распухли от бесконечных поцелуев. Кожа раскраснелась.

Косички растрепались и потеряли свою изначальную форму.

А взгляд… он пугал сильнее всего. Потому что казался ей чужим. Диким.

И теперь этот самый взгляд невольно сфокусировался на многочисленных бутыльках, флаконах и прочих гигиенических принадлежностях, аккуратно расставленных на полочках, обрамляющих вышеупомянутое зеркало.

«Таня! Чертова Таня! Как я могла забыть о ее существовании? Она ведь здесь повсюду! Вся квартира пропитана ее мерзкой аурой, точно плесенью!»

Окончательное прозрение обрушилось на нее безудержной лавиной.

Многотонным айсбергом. И оказалось сродни удару под дых.

Сильному, беспощадному. Словно ей чугунным кулаком со всей дури в живот заехали.

Ни капли не щадя, наслаждаясь ее болью. Всхлипнув от неожиданности, Лена чуть покачнулась, из последних сил борясь с желанием рухнуть на пол и свернуться там калачиком.

Макаров озадаченно проследил за ее взглядом и помрачнел еще больше.

Возможно, тоже вспомнил о существовании своей темноволосой пассии.

А возможно, просто пожалел, что вообще к студентке прикоснулся.

— Твою мать, Лена! — прохрипел он вдруг, сделав неосознанный полушаг назад и схватившись за голову. Мужчина стиснул свои виски так сильно, будто пытался размозжить собственный череп. — Твою мать!

Белова же, прокрутив в памяти их недавнюю близость, зашлась в приступе беззвучного истерического хохота. Ее трясло. Глаза неестественно блестели из-за едва сдерживаемых слез.

Во рту стало горько от подступившей желчи.

«Ну, вот и все! Готовься! Сейчас он скажет, что этот волшебный миг был чудовищной ошибкой, а все случившееся между нами – банальным наваждением! Что он равнодушен ко мне, как и прежде, а потому ничего подобного у нас более никогда не повторится! Ладно. Пусть так. Я не стану реветь! Приму как должное! Буду улыбаться! Через силу. Фальшиво. Но буду. Ему не стоит знать, как мне больно… не стоит! Я сильная. Я справлюсь. Я прощу. Разлюблю и забуду! Наверное. Однажды. Ну… или просто с катушек сейчас слечу и рожу ему расцарапаю, если посмеет только заикнуться! Если посмеет за меня решать, что мне считать ошибкой, а что нет! Заору во всю глотку, и пусть потом сам своей Тане объясняет, чем тут со мной занимался! Давай, рискни здоровьем, Виктор Эдуардович!»

Словно предчувствуя беду, ее бедное сердце сжалось в груди до предела.

Ухнуло в пропасть. Заколотилось от волнения с чудовищной скоростью.

Дышать стало трудно. Ребра будто невидимыми стальными тросами стянуло.

«Господи, ну кому я вру? Не заору. Не разлюблю. И не забуду. Черт бы меня подрал, дуру конченую! За что? Вот за что мне все это? Ненавижу гада!»

Тяжелый, измученный мужской вздох нарушил девственную тишину пространства. Затем еще один. И еще. Повернувшись на звук, Лена с удивлением обнаружила, что преподаватель более не хватается за голову и не сыплет ругательствами направо и налево. Нет, напротив. Теперь он выглядел спокойным. Скрестив руки на мощной груди, Макаров пристально наблюдал за ней, сканируя тяжелым, цепким, но все еще осоловевшим взглядом. Затем он приблизился. Мягко пленил ее лицо своими безбожно горячими ладонями и вкрадчиво прошептал, склонившись практически к губам:

— Детка, послушай…

Лена непроизвольно вздрогнула, вжимаясь спиной в кафельную стену.

«Началось! О, Боже! Началось!»

Не отдавая отчета собственным действиям, она закрыла его рот своими заледеневшими ладонями, не позволив тем самым закончить фразу.

— Нет! — прокаркала хриплым старушечьим голосом. — Не хочу!

Схватив за запястья, мужчина осторожно отвел ее руки от своего лица.

— И тем не менее мы поговорим!

Строгий отчужденный голос преподавателя подействовал на нее, как красная тряпка на быка. Вспыхнув от злости, точно спичка, Лена яростно вывернулась из его стального захвата, подняла футболку, сиротливо валяющуюся на полу, и проворно натянула ту на себя, пряча обнаженное тело от посторонних глаз. В данный момент ей стало глубочайше плевать, кому именно принадлежит данная вещь. Затем, дерзко вскинув подбородок, девушка последовала недавнему примеру Виктора Эдуардовича – тоже скрестила руки на груди. Удерживая на себе его внезапно потемневший взгляд, Лена вернулась на прежнее место и потерянно улыбнулась.

— Хорошо! Давайте поговорим!

Макаров явно собирался что-то ответить, но едва Белова заметила до боли знакомый наклон головы и хищный прищур каре-зеленых глаз, вновь не дала мужчине и рта раскрыть.

Предпочла нанести удар первой.

«Даже дети знают: лучшая защита - нападение!»

— Спасибо, конечно, вы сделали мне очень приятно, — собрав все свое мужество в кулак, прощебетала как можно беззаботнее. — Не знаю даже, как вас благодарить. Но не стоило так сильно заморачиваться! Правда! Мой парень справился бы ничуть не хуже…

Преподаватель полоснул Лену таким ошарашенным взглядом, будто не верил собственным ушам. Брезгливо скривившись и скрипнув зубами, он мертвой хваткой вцепился в ее плечи.

А следом припечатал девушку к стене и угрожающе навис над нею, точно хищный беркут, готовый растерзать в любой момент.

— Что? — уточнил с обманчивой нежностью в голосе.

— А местами даже лучше! — с вызовом уставилась на Макарова и нервно увлажнила пересохшие губы.

— Белова, ты совсем охренела? — его кадык дернулся.

На скулах заиграли желваки. Брови сошлись на переносице.

— С чего бы?

— Ты рассуждаешь о своих трахарях, находясь в моих руках! В моих, бл*дь, руках! — тихонько рыкнул ей прямо в ухо, вынуждая вздрогнуть и покрыться крупными мурашками. — Не боишься, что я просто возьму и сверну сейчас к херам твою хрупкую шейку?

— Нет! — подмигнула игриво, шалея от злости. — Я же умру… счастливой!

От взгляда Виктора Эдуардовича, полыхающего презрением и лютой яростью, Лене стало не по себе. До такой степени, что в душе образовалась странная пустота. Первозданный вакуум.

Но в следующий миг исчез и он.

А ее реальность разбилась вдребезги, распадаясь на тысячи острых осколков.

— Знаешь, в моей жизни хватает конченых сук! — глухо пробубнил мужчина, отступая на шаг и стискивая руки в кулаки. — Тем печальнее наблюдать, как ты становишься одной из них! — пауза – и выстрел прямо в сердце. Разрывными. — Самой виртуозной!

***

Он ушел, не обронив более ни слова. Не удостоив взглядом.

Оставил одну, шибанув напоследок дверью так, что чудом с петель не сорвал. И в ту же секунду выдержка окончательно покинула Лену.

Слезы градом хлынули из глаз, обжигая кожу, точно каленым железом. Колени предательски задрожали. Да что там колени?

У нее началась вдруг самая настоящая истерика.

Девушку трясло и колотило так, что зуб на зуб не попадал.

За грудиной что-то зверски ныло. Виски простреливало.

А перед глазами все расплывалось из-за влаги, застилающей их.

В ушах – страшный гул. В горле – болезненный ком.

Обессилев, Лена непременно рухнула бы на пол. Но, к счастью, в самый последний момент ухватилась за край большой керамической раковины.

Той самой, над которой висело зеркало. Зеркало с полочками.

Бешенство вновь взыграло в крови, затмевая последние крохи разума.

Зашипев, подобно ядовитой кобре, Белова недобрым взглядом покосилась на косметические и гигиенические средства, принадлежащие явно женщине.

Раздраженно растерев по лицу соленую влагу, девушка мстительно прищурилась. А после с превеликим удовольствием принялась заботливо складывать все Танины вещи, флакончики, бутыльки и тюбики… в урну.

«Разложилась тут, сучка, как у себя дома! Заполонила все своим барахлом! Уматывай давай! Вон отсюда! Проваливай к чертовой матери!»

Она не успокоилась до тех пор, пока все женские принадлежности не оказались в мусорке. После этого с чувством выполненного долга Лена включила кран с холодной водой. Прочистила забитый нос и хорошенько умылась, смыв остатки косметики мылом. Затем расплела свои многострадальные косички, вспушила волосы пятерней и, судорожно втянув кислород полной грудью, перекрыла кран. Придирчиво оглядев себя в зеркальном отражении, она осталась более чем довольна своим внешним видом. Футболка Макарова доходила ей до середины бедра, как любое довольно откровенное мини. Но едва ли девушку смущал этот факт.

Уж точно не сейчас. Захватив с собой свою влажную одежду и гордо расправив плечи, Белова наконец-то вышла из ванной комнаты. Прислушалась. На кухне было довольно оживленно. Несмотря на огромные габариты квартиры, до нее все же доносились их приглушенные голоса.

Недолго думая, она пошлепала босыми ногами в нужном направлении.

Как будет в глаза Виктору Эдуардовичу смотреть – не знала.

Но искренне надеялась, что он не станет провоцировать ее на публике.

Однако перешагнув порог кухни, Лена удивленно огляделась.

За столом, вальяжно развалившись, по-прежнему восседали Барсуков и Красницкий. У плиты, вооружившись фартуком и сковородкой, хлопотала Таня. И судя по выражению ее лица, удовольствия от процесса девушка не испытывала. Брезгливо скривившись, она поинтересовалась без особого энтузиазма:

— Ну и что там дальше по рецепту?

Слава включил на телефоне какое-то видео и коротко проинформировал:

— Три яйца, сода, гашенная уксусом, и стакан муки!

— Это все?

— Перемешать до состояния густой сметаны и обжаривать на среднем огне!

Нутром чувствуя неладное, Белова осторожно вклинилась в разговор.

— А что у вас тут… происходит?

И Вячеслава прорвало. В буквальном смысле слова.

— Да кое-кто здесь удумал меня пустым чаем поить! — воскликнул он с присущей ему надменностью. — Я голодный как волк – не успел перекусить после тренировки! Готов слона сожрать! А она мне кипяточку наливает!

— Не сердись, Слава! — примирительно замурлыкала Таня, раздражая Лену одним лишь своим присутствием. — Я предупреждала, что не умею готовить!

— Было бы желание! — строго осадил ее Красницкий. — Интернет в помощь!

— Зачем мне это, сладкий? Я женщина, а не кухарка!

— И на кой черт ты тогда сдалась моему брату?

— Для любви! — соблазнительно выгнула свою плоскую грудь избранница Макарова. — Женщины созданы для любви! Мое место в спальне, а не у плиты! Подрастешь – поймешь!

Скрестив руки на груди, Славик раздраженно хмыкнул:

— А ничего, что ни один мужик с голодухи вообще никого отлюбить не сможет? Для этого силы нужны и энергия, если что!

— Нет, ты…

— Не отвлекайся! — отрезал он тоном, не терпящим возражений. — Оладьи сами себя не испекут! И я становлюсь все голоднее и злее!

— А тебе идет его футболка! — напомнил о своем существовании Гарик.

Лена одарила парня добродушной улыбкой:

— Правда?

— Правда! — беззлобно заржал Барсуков. — Выглядишь теперь, как любовница Макарова! Вот ей-богу!

«Ох, Игорь… знал бы ты, как близок к истине!»

Сковородка громыхнула на плите. Очевидно, Таня едва не выронила ту из рук, услышав подобное предположение. В следующий миг Белова была удостоена ее пристальным вниманием. Она разглядывала Лену, будто букашку под микроскопом. А после театрально закатила глаза:

— Мужская футболка и распущенные волосы всегда создают подобный эффект! Нашли чему удивляться!

— Я сегодня буду есть?

— Все, Славочка! Все! Не ругайся!

Лишь когда Татьяна вновь повернулась к ней спиной, полностью сосредоточившись на готовке, Лена поняла, что и не дышала все это время.

Что замерла от напряжения, опасаясь быть пойманной с поличным.

— А где… все? — поинтересовалась, заметив наконец отсутствие подруги и хозяина квартиры. Красницкий расплылся в довольной мечтательной улыбке.

— Синичка в гостиной, — в его темных глазах появился шальной порочный блеск, — пытается высушить наши вещи утюгом. А Виктора мы не видели.

— О! — растерянно переступила с ноги на ногу, пытаясь не выдать своей реакции на это имя. — Я к Ирише пойду. Свою одежду тоже проглажу.

— Угу! Шуруй! — позволил ей «барин» местного разлива. — По коридору прямо, потом налево! Не заблудись смотри!

Нет, она не заблудилась. И Синицыну нашла довольно быстро.

Завидев Лену, подруга оживилась:

— Ты вовремя! Давай сюда одежду, я высушу ее!

— Спасибо! — положив вещи на гладильную доску, Белова крепко обняла Ирину со спины и поцеловала в щеку. — Я могу сама, если ты устала.

— Нет-нет! Все в порядке.

— Хорошо, как скажешь.

— Почему ты дрожишь?

Столь безобидный вопрос застал ее врасплох.

Губы тоже задрожали, когда Лена умоляюще прошептала:

— Уедем отсюда! Прошу!

— Конечно, уедем! И очень скоро! — незамедлительно согласилась подруга. — Дождь закончился… да и смущать хозяев не хочется. Виктору Эдуардовичу, похоже, крайне неловко в нашем обществе!

— С чего ты взяла?

— Так он уже минут десять на балконе стоит! — вкрадчивый шепот. — Домой не заходит и курит без конца!

Белова зажмурилась, чувствуя, как пульс вновь начинает зашкаливать.

— Он… здесь?

Ира кивком головы указала на окно, за которым девушка разглядела небольшой балкончик. Макаров действительно находился там. На холоде. По-прежнему в одних шортах. Преподаватель курил, облокотившись на перила, и задумчиво смотрел вдаль. У Лены от подобного зрелища прямо в груди защемило. Отстранившись от подруги, она вдруг произнесла:

— Ириша, ступай на кухню!

Синицына отложила в сторону утюг и недоуменно вскинула брови.

— Зачем?

— Умоляю тебя, иди! — состроила скорбную мину. — Пожалуйста! Я сама вещами займусь!

Хитро улыбнувшись, подруга отсалютовала ей и направилась в сторону выхода.

Белова окликнула ее, когда та была уже на пороге.

— Можешь сделать так, чтобы никто сюда не заходил некоторое время?

— Легко!

— Я люблю тебя!

— А я тебя!

Едва Ирина скрылась за дверью, девушка торопливо выдернула вилку утюга из розетки.

А после, не чувствуя земли под ногами, бесшумно выскользнула на балкон.

И тут же зябко поежилась. После дождя повеяло холодом.

«Так, соберись немедленно! Хватит трястись!»

Буквально обмирая от волнения, Лена подошла ближе и встала совсем рядом с Виктором Эдуардовичем, тоже облокотившись на перила.

Заметив ее, мужчина замер. Секунду-другую стоял неподвижной глыбой.

Затем, крепко затянувшись напоследок, все же затушил сигарету.

— Чего ты выперлась? — прогромыхал он недовольно. — Давно не болела?

— М-м-м?

— Здесь холодно!

— Но вас это не останавливает!

— Я закаленный!

— Ну а я… упрямая!

— О, это очевидно!

— Я, — голос дрогнул, надломился, — я просто хочу…

— Чего, Лена? — Макаров медленно развернулся к ней лицом, прожигая до ужаса странным взглядом. — Чего ты хочешь?

Комментарии

Комментарии читателей о романе: Закон притяжения. Его студентка