Роман Закон притяжения. Его студентка глава Глава 60

Лена

«Потаскун? Я серьезно так сказала? Назвала своего бывшего учителя, а ныне куратора и преподавателя… потаскуном? Ну, все! Мне крышка!»

Одного испуганного взора на Макарова хватило, чтобы онеметь от ужаса. Мужчина, скалой возвышающийся над ней, побледнел от ярости. Вздрогнул.

Мышцы его превратились в камень. Черты лица заострились. Грудь тяжело вздымалась под натиском легких, и ноздри раздувались, как у хищника.

Казалось, еще секунда, и он точно накажет ее за излишнее красноречие.

Ударит наотмашь. Отлупит не щадя. Или просто свернет шею.

«О, нет! Моя хрупкая-хрупкая шейка!»

Но Виктор Эдуардович (хоть и выглядел крайне взбешенным) даже не пытался причинить ей вред. Лишь сильнее стиснул пальцы, которыми все еще удерживал Лену за подбородок. И то, скорее рефлекторно, нежели намеренно. Однако, смотрел он на нее странно, до жути. Столь странно, что холодок невольно промчался вдоль позвоночника, и поджилки затряслись.

Макаров не мигая буравил Белову своим пристальным взглядом. Свинцовым. Мутным. А вместе с тем осоловевшим. Заторможенным.

До предела расширенные зрачки заполнили практически всю его каре-зеленую радужку. Потому-то глаза и казались теперь пугающе черными.

Нервно сглотнув в безрезультатной попытке избавиться от комка в горле, Лена прикоснулась к его руке (к той самой, которой он настойчиво сжимал ее подбородок). Осторожно оплела дрожащими пальцами мощное мужское запястье и жадно втянула кислород полной грудью.

В тот же миг брови Макарова грозно сошлись на переносице, а сам он со странным шальным интересом уставился на ее губы. И Лене вдруг стало нечем дышать. Воздух внезапно закончился в легких. Во рту пересохло.

— Допустим! — проскрипел Виктор Эдуардович страшно севшим сиплым голосом.

— Что допустим? — отозвалась она едва слышно, обмирая от волнения.

— Допустим, советую исходя из собственного опыта! — опалил висок своим безбожно горячим дыханием, заставляя кожу покрыться крупными мурашками. — Но ведь сути это никак не меняет! Не правда ли?

— На что вы намекаете?

— Какие уж тут намеки, Белова? Открытым текстом тебе говорю: беспорядочные половые связи до добра не доводят! Ты не знала?

— А вы? — мстительно прищурилась, вспоминая его красавицу-Танюшу, с которой он познакомился как раз благодаря своим беспорядочным половым связям после развода с женой. — Тоже не знали?

— А я – мужчина! — прилетело в ответ. — Мне проще!

«Лицемер! Какой же лицемер! Сам наверняка имеет все, что движется! А мне, значит, нельзя! Я сразу скурвлюсь! Ненавижу! Ненавижу гада!»

— Знаете что? — гневно зашипела Белова, невольно приподнявшись на цыпочках, дабы казаться хоть чуточку выше. — Шли бы вы…

— Куда? – поинтересовался он с притворной нежностью в голосе, подавляя ее волю своей властной аурой. — Ну? Куда?

— Потоп в квартире устранять! — сурово отчеканила Лена, каким-то чудом выдержав его потемневший взгляд и не грохнувшись при этом в обморок. — А то соседей ваших жалко! Пострадают бедные из-за какой-то течной сучки!

— Замолчи! Хватит! — скривившись, точно от зубной боли, Виктор Эдуардович отстранился от нее, незамедлительно отступая на шаг. И данный жест взбесил Белову окончательно.

Совершенно себя не контролируя, она язвительно пропела:

— Бегите-бегите! Ее же там трахать совсем некому! Скоро выть начнет…

— Лена, следи-ка за языком! Накажу ведь!

— Почему вы предпочли ее? — попыталась улыбнуться, но вышло неестественно и чертовски наигранно. — Влюбились, что ли?

Казалось, от его яростного рева сейчас сработают все автомобильные сигнализации в радиусе ста метров:

— А ты часом не попуталась, девочка? Только перед пигалицей малолетней я и не отчитывался! Моя личная жизнь – не предмет для обсуждения!

— Как и моя! — отчаянно взвизгнула девушка, буквально подыхая от жгучей ревности. Ее трясло. Так дико лихорадило, что зуб на зуб не попадал.

А в глазах уже нещадно жгло, будто щедрую горсть песка в них сыпанули.

Прилагая просто титанические усилия, дабы не разреветься прямо пред ним, дабы не выказать всю обиду и боль, отравляющие ее разум, Лена потупила взор. Принялась с преувеличенным интересом изучать асфальт под ногами.

Повисла пауза. Долгая. Мучительная. Секунды сменяли друг друга.

Складывались в минуты тягостного молчания.

Наконец, относительно успокоившись, Макаров устало выдохнул:

— Что ж, справедливое замечание! Больше с советами я к тебе не полезу!

Ничего более не объясняя, он схватил ее продуктовую тележку, груженную несколькими пакетами, и зашагал куда-то бодрым уверенным шагом. Лена встрепенулась не сразу.

Вышла из образа статуи, лишь когда мужчина удалился от нее уже на добрых десять метров.

Всплеснув руками, она возмущенно завопила:

— Эй! Это же мои продукты! Куда вы их тащите?

— Идем! — заявил он тоном, не терпящим возражений.