Роман Закон притяжения. Его студентка глава Глава 88

Лена замерла на месте как вкопанная, с затаенным ужасом взирая на макаровскую пассию широко распахнутыми глазами. Виктор Эдуардович по инерции сделал еще шаг вперед и тоже остановился, недоуменно хмуря брови. Таня в свою очередь пристально разглядывала их обоих, натянув на лицо непринужденную, но явно фальшивую улыбку. И чем больше подтверждений каким-то своим собственным теориям она находила в их внешности, тем шире растягивались ее губы.

Тем холоднее становился взгляд. Тем сильнее учащалось дыхание.

Сперва она с головы до ног «просканировала» Макарова, заостряя особое внимание на рубашке, неопрятно выпущенной наружу, и на той части тела, которую та целомудренно прикрывала от излишне любопытных глаз. А затем, надменно прищурившись, макаровская брюнетка переключилась на Белову. И в тот же миг Лене показалось, будто она угодила под грузовик.

Тяжелый. Многотонный. Несущийся на полной скорости.

Ибо Татьяна зыркнула на нее так, будто собиралась незамедлительно вырвать ее бедное, сжавшееся до предела сердце прямо из груди. В глубине тех темных глаз было столько злости, презрения и гнева, что у Лены волосы на затылке зашевелились, и по телу пробежала нервная дрожь.

Нет, она не испугалась в прямом смысле этого слова.

«Хотя, наверное, стоило бы…»

Однако опасность, исходящую от девушки, почувствовала нутром.

Прямо на каком-то интуитивно-животном, примитивном уровне.

Потому и холодок тревоги промчался вдоль позвоночника.

Потому пальцы заледенели и затряслись, как у алкоголички со стажем.

А во рту стало сухо до боли. До противной горечи.

«Как же я могла о тебе забыть? Как я могла забыть о твоем существовании? Как, черт подери? Где были мои мозги?»

В горле встал ком. Гортань нещадно жгло и будто острыми иголками царапало всякий раз, когда Белова пыталась сделать полноценный вдох.

«Нет! Только не это! Только не сейчас! Он же еще под… Боже, что я наделала? Я ведь собственными руками ее к нему… не реветь! Не реветь! Все будет хорошо! Впрочем, кого я обманываю? Они все равно переспят! Не сейчас, так позже. Дома. И с виагрой, и без. И ночью, и днем. И снова! А я? Я… просто оказалась рядом, когда он сильно нуждался в сексе… вот и все!»

Сохранять самообладание было зверски сложно. Особенно, когда Таня приблизилась вплотную к Виктору Эдуардовичу и демонстративно положила свою ладонь с кроваво-красным маникюром на крепкую мужскую грудь. На ту самую, к которой совсем недавно Лена прижималась своей обнаженной разгоряченной кожей и одержимо зацеловывала сантиметр за сантиметром.

«Ха-ха! Кто-нибудь, скорее сотрите мне память! И выколите мне глаза! Я не в силах наблюдать, как она прикасается к нему! Это слишком… больно!»

От нервного истерического припадка Лену спасло лишь одно: Макаров сразу же отвел от себя руку своей пассии. А после холодно поинтересовался:

— Как ты здесь оказалась?

— Решила сделать тебе… сюрприз. Приятно знать, что он удался, и ты так сильно рад меня видеть, — кокетливо заморгав ресницами, девушка слегка приподняла край его рубашки. — Оу! И не только ты!

Белова дернулась, ощущая себя так, будто угодила в бочку с кислотой, которая безжалостно разъедала все ее внутренности и причиняла нестерпимые муки, медленно добираясь до сердца. Она даже не разобрала, что ответил на это громкое заявление Виктор Эдуардович, когда раздраженно вырвал из рук Тани конец своей рубашки. Точно пришибленная, девушка таращилась на эту парочку, думая лишь об одном:

«Что я здесь забыла? Нет! Это выше моих сил! Я так больше… не могу!»

Судорожно всхлипнув, Лена медленно поплелась к двери шаткой походкой.

— Белова, ты куда? — в ту же секунду отреагировал Макаров.

Но и Татьяна не осталась в стороне, вставив свои три копейки:

— Правильно девочка поступает. Воспитанно и тактично. Зачем ей присутствовать при нашем семейном разговоре? Это лишнее. Пусть идет.

«Ах, семейном? Ну, ладно, сучка! Как скажешь!»

От удрученного состояния в состояние лютого бешенства Лена пришла по щелчку пальцев. Гордо расправив плечи, надменно вскинув подбородок и всячески игнорируя присутствие макаровской плоской выдры, она холодно улыбнулась, расстегивая три верхние пуговицы на своей блузке:

— У меня занятия, вообще-то!

Точно в подтверждение ее слов, сквозь приоткрытые окна до них донеслась пронзительная трель механического звонка. Закончилась первая пара.

— И тем не менее я тебя не отпускал! — прозвучало строго.

Пытаясь скрыть эмоции, разрывающие ее изнутри, Белова удостоила преподавателя безразличным взглядом:

— Ваша «скорая помощь» прибыла. А значит… моя миссия завершена!

— Не нарывайся, Лена!

— Параллельные прямые, Виктор Эдуардович! Параллельные прямые!

Чувствуя, что вот-вот разревется, она шустро прошмыгнула в здание института.

Ее сердце гулко колотилось в груди, а в глазах рябило.

Дышать было трудно и больно, но Лена старалась.

Однако отгородиться от воспоминаний никак не могла.

Они настойчиво возвращали ее во вчерашний день. В его ванную.

И в сегодняшнее утро. В подъезд. В кафе.

Перед мысленным взором то и дело всплывало его волевое лицо.

Его крепкие объятия. Жаркие поцелуи и умелые ласки.

«Проклятье! Он – мое проклятье! Я так хочу исцелиться… хочу и не могу!»

В какой-то момент эмоции все же взяли над ней верх, и из глаз брызнули слезы.

Будто не замечая их, Лена настырно шла вперед. Не разбирая пути. Наугад.

Без конца налетая на студентов, толпами снующих туда-сюда.

Наконец, спохватившись, она стыдливо растерла по щекам соленую влагу.

«Хватит! Я обещала себе больше из-за него не плакать!»

Оглядевшись по сторонам, девушка обнаружила, что находится в главном фойе, у стойки с расписанием. Все бы ничего, но окна помещения выходили прямо на внутренний университетский дворик. Прямо на… спортзал. Мысли против воли вновь вернулись к Макарову.

Но теперь к ним прибавилась паника и горькое чувство безысходности.

«Сейчас он отведет ее в свой кабинет и отымеет там как следует! Сейчас! Вот прямо сейчас! И я никак не смогу это предотвратить!»

Умом Лена понимала, что не должна смотреть в окно…

Но то умом. А инстинкты диктовали ей совсем иное.

И тело жило своей жизнью. В итоге, будто магнитом притянутая, она приблизилась вплотную к окну и мертвой хваткой вцепилась в подоконник. Да так сильно, что онемели пальцы.

«Зачем я это делаю? Зачем? Знаю же, чем все закончится! Он и без виагры ее хочет! А в таком состоянии точно не сдержится! Господи, ну почему я такая бесхребетная дура? Неужели мне нужно своими глазами все увидеть, чтобы наконец… успокоиться? Чтобы переболеть им! Я не…»

В голове внезапно стало пусто. И мир вокруг перестал существовать.

А все потому, что Лена увидела его. Виктора Эдуардовича.

Он быстрым решительным шагом двигался по двору в сторону спортзала.

«Один? Один… почему он один?»

Нахмурившись, совершенно не зная, как реагировать, Белова медленно развернулась на сто восемьдесят градусов и ахнула от неожиданности.

Буквально в паре метров от нее, скрестив руки на груди, стояла Татьяна.

Она, как и прежде, улыбалась. Но глаза выдавали ее истинное состояние.

Злость. Гнев. Презрение.

— И снова здравствуй, золотко! — беззаботно прощебетала макаровская пассия, на удивление хорошо владея собой. — Поговорим?

«Спокойно! Спокойно! Пока не за что выдирать ей волосы!»

Скопировав позу девушки, Лена прислонилась бедром к подоконнику.

— А есть о чем? — отозвалась не менее дружелюбно.

Татьяна с грацией королевы приблизилась вплотную.

— Зачем он тебе? — поинтересовалась загадочно.

— Кто?

— Мой мужчина! Только не отрицай ничего, я не слепая! Вижу, как ты на него смотришь. Как круги вокруг него нарезаешь и пытаешься соблазнить!

— Чего? Я не…

— Так зачем?

— А тебе зачем?

— У нас отношения! Семья!

— Да-да! Я помню! Детей же планируете!

— Именно!

— А я была влюблена в него еще в школе! Но он предпочел тебя!

— Даже так? — удивленно протянула Таня.

— Именно! — тяжелый вздох сорвался с губ. — И поэтому тебе не о чем беспокоиться!

Внезапно улыбка сошла с лица собеседницы.

Вместо нее появился злобный оскал.

— Не держи меня за дуру! Бдительность мою хочешь усыпить? Не выйдет! Ты и на пушечный выстрел к нему не подойдешь, дрянь! Иначе…

«Ох, это ты зря!»

Бешенство взыграло в крови. Разум отключился под напором адреналина.

Бесстрашно вглядываясь в лицо оппонентки, Лена яростно выплюнула:

— Иначе что?

— Пожалеешь!

— Ой, как страшно! Закидаешь меня своими тюбиками из-под крема?

— Ах ты…

Татьяна замолчала, пытаясь выровнять дыхание.

И когда заговорила вновь, ее тон изменился.

Голос дрожал от волнения, глаза неестественно блестели.

— Ты молодая и очень красивая! Не понимаю… вот правда – не понимаю! Неужели тебе самой не стремно? Неужели женской гордости совсем нет? Морали тоже? Он нос от тебя воротит, а ты бегаешь за ним, как сучка течная! Унижаешься! Навязываешься! Надоедаешь! Это до какой же степени нужно себя не уважать, чтобы вешаться на мужика, как подстилка последняя?

«Разве… разве вот так я выгляжу со стороны? Черт! Как же это, оказывается... больно!»

— Что? — выдохнула она еле слышно, с трудом ворочая языком.

— Хорошо потрахались, говорю?

Лена побледнела от ужаса. Кровь мгновенно отхлынула от лица.

Она ошарашенно застыла, пожалуй, впервые в жизни не зная, что ответить.

А Таня, заметив это, злобно расхохоталась:

— О! Все ясно! Так я и думала! Добро пожаловать в нашу семью, что ли? Не теряйся! Давай уж тогда сразу к нам в супружескую постель прыгай! Третьей будешь! Ну а что? Шл*хам-то не привыкать к экспериментам!

Это было сродни удару под дых. Окончательно озверев от унижения и боли, Белова кинулась на обидчицу подобно разъяренной фурии.

Но та проворно отпрыгнула в сторону, громко взвизгнув от страха.

— Как ты меня назвала, плоскодонка чертова? — зашипела Лена.

Таня пятилась назад, сохраняя между ними безопасную дистанцию.

— А что тебя удивляет? Как еще тебя назвать? Ты путаешься с мужиком, который состоит в отношениях! Он в отношениях со мной, не с тобой! Окажись ты на моем месте, как назвала бы любовницу своего мужчины?

— Я не…

— Молодой человек! Молодой человек!

Пользуясь ее замешательством, Татьяна схватила под локоть парня-старшекурсника, проходящего в этот момент мимо них.

— Примите участие в нашем небольшом опросе!

Тот заулыбался от уха до уха:

— С радостью!

— Отвечать нужно откровенно и честно!

— Хорошо!

— Как в народе называют беспринципных девиц, которые не гнушаются связями с женатыми мужиками или с легкостью рушат серьезные отношения других пар ради мимолетной интрижки и секса?

— О! — со знанием дела протянул молодой человек. — У них много имен!

— А конкретнее?

— Стерва. Шл*ха. Шкура. Дичь. Мя…

«Боже...»

В глазах у нее потемнело. И дышать резко стало нечем.

— Достаточно! Спасибо!

Дождавшись, когда он скроется из вида, Таня вновь заговорила:

— Как видишь, это не только мои слова! Это мнение общественности!

Лена не знала, каким чудом не разревелась прямо там.

«Я не шл*ха! Не шл*ха! Это все неправда! Я не преследую его! Не вешаюсь на него! Не ищу с ним встречи со времен школы! Господь свидетель, я избегаю его как могу! А то, что произошло вчера и сегодня... чудовищная случайность. Ошибка. Рок. Он первый начал! А я просто... бесхребетная дура, теряющая рассудок от любого его прикосновения! Ну ничего! Пора и мне умнеть!»

Сердце сжалось в груди до предела, и в глазах защипало.

Усиленно заморгав, она гордо вскинула подбородок:

— Если ищешь шл*ху, загляни в ближайшее зеркало! — произнесла на удивление ровным голосом. — А меня с собой не равняй! Я, вообще-то, еще девственница!

Развернувшись на каблуках, Белова со всех ног помчалась прочь.

Не разбирая дороги. Просто куда глаза глядят.

Но вскоре налетела на Юлю Попову и Марата Евгеньевича, мирно беседующих о чем-то в коридоре.

Последний по ее милости выронил из рук папку с документами.

Листы беспорядочно разлетелись по полу, и Юлька ринулась их собирать.

А Каримов грозно взревел:

— Белова! Ты чего носишься как угорелая? Здесь тебе не стадион!

— Из… извините!

— Извините ее! — недовольно фыркнул завкафедрой. — Не стой столбом, собирай давай!

Присев на корточки, Лена принялась помогать старосте, но пальцы слишком сильно дрожали.

Не слушались. Кое-как ухватив пару листов, она услышала:

— Ты в порядке?

— Да.

— Точно? Тебя трясет!

— Да. Точно.

— Как дела с отработками обстоят? Все с Макаровым согласовали?

Вроде банальный вопрос. Но для нее он стал последней каплей. Нервы сдали окончательно, стоило услышать до боли знакомую фамилию. Резко распрямившись (точно на пружинах) и совершенно уже себя не контролируя, Лена швырнула листы бумаги прямо в Марата Евгеньевича:

— К черту ваш институт! — закричала на опешившего мужчину. — К черту ваши отработки! И Макарова вашего… тоже к ЧЕРТУ!

Не дожидаясь реакции заведующего кафедрой на свое эффектное выступление, она стремительно побежала в сторону спасительного выхода.