Роман Закон притяжения. Его студентка глава Глава 82

Буравя ее совершенно непроницаемым хмурым взглядом, он отошел в сторону, пропуская внутрь. Затаив дыхание, Лена крепко стиснула в руке пакет с чудо-печеньем и медленно переступила порог его просторного кабинета, отмечая про себя, каким напряженным выглядит мужчина.

Как плотно стиснуты его челюсти, и губы сжаты в тонкую линию.

О! За время их знакомства Белова успела выучить Виктора Эдуардовича достаточно хорошо, чтобы теперь утверждать наверняка – он злился.

«Но на кого? Я точно не сделала ничего, чтобы спровоцировать его гнев!»

Сама же Лена старалась держаться уверенно. Ну… хотя бы внешне.

Однако все ее показное спокойствие испарилось, стоило Макарову захлопнуть дверь. Новый кабинет физрука оказался гораздо уютнее и просторнее, чем прежний, школьный. Его площадь составляла около десяти квадратов. Уже не каморка два на два без окон и дверей, а полноценное рабочее пространство. На окне красовались жалюзи. В углу обнаружилось два шкафа: один с учебными материалами и прочей документацией, другой чисто для верхней одежды. Чуть левее – кулер с водой. Массивный стол в самом центре помещения. Вокруг него – удобные офисные кресла на колесиках. В распоряжении Макарова имелся даже небольшой кожаный диванчик, где мужчина мог отдохнуть в перерывах между занятиями.

Не говоря уже о кондиционере. Словом, создали физруку-экономисту все условия для комфортного труда. Но в этом как раз-таки ничего удивительного не было. Ведь он приходился племянником самому мэру их города, а тот, в свою очередь, состоял в родстве с ректором университета.

«Да уж! Отец Славика капитально постарался! Кругом одни связи!»

Лена не слышала, как преподаватель приблизился к ней со спины, но… почувствовала. Воздух с шипением покинул легкие, когда горячие сильные ладони опустились на ее плечи. Девушка вздрогнула и зажмурилась, тяжело дыша, стоило услышать прямо над ухом его тихий зомбирующий голос:

— Помнится, в школе ты была смелее!

Распахнув веки, она нахмурилась, пытаясь избавиться от наваждения.

— В школе я была глупее! — огрызнулась, отчаянно злясь на саму себя за неизменную реакцию на этого мужчину. — И безбашеннее!

Хмыкнув, преподаватель крепче стиснул пальцы на ее плечах, безжалостно сминая нежную плоть. А сам приблизился практически вплотную.

Встал так близко, будто обнять хотел, но по какой-то причине сдерживался. Зато теперь даже сквозь слои одежды Лена ощущала жар, исходящий от него.

В тот же миг она покрылась мурашками с ног до головы. Каждый волосок на теле приподнялся, а сердце ухнуло в бездонную пропасть и предательски забарабанило в груди. Да так отчаянно, что от рева пульса заложило уши.

— О, да! — согласился он, горько усмехнувшись. — Гораздо безбашеннее!

Борясь с нестерпимым желанием прильнуть спиной к груди Виктора Эдуардовича, будто ластящаяся кошка, Лена нервно хихикнула:

— Взрослею… видимо!

Макаров замер. Прямо напрягся за ее спиной.

А затем спустя мучительно долгую секундную паузу устало выдохнул:

— Взрослеешь, детка! Взрослеешь!

Странное дело, но именно эта фраза, произнесенная его чуть хрипловатым голосом, подействовала на нее отрезвляюще.

Отвесив себе мысленного пинка, Белова встрепенулась.

— Хм… так что там за выговор? — ляпнула первое, что пришло на ум.

— Не совсем выговор, — ладони преподавателя медленно соскользнули с плеч девушки и немного погодя плотно сомкнулись на ее запястьях подобно наручникам, — скорее уж претензия!

— Какая?

— Обыкновенная! — раздался недовольный рык. — Я по твоей милости… этой ночью… глаз так и не сомкнул!

Его заявление было для Лены настоящим откровением. Освободившись от крепкой мужской хватки, она стремительно развернулась лицом к Макарову.

«Ах, это ты не сомкнул? — завопила мысленно, буквально испепеляя преподавателя дерзким взглядом. — А я, можно подумать, отхрапывала целые сутки! Прям бока болят – все отлежала! Ой, погодите-ка… нет! Я что-то путаю! Я ведь тоже… по милости одного обнаглевшего физрука спала не более четырех часов! Подавись ты своей… отработкой!»

Однако Виктора Эдуардовича она удостоила гораздо более спокойным и коротким ответом.

Вернее, вопросом.

— Не спалось?

— Можно и так сказать!

— Бессонница?

— Она самая!

— А я тут при чем? Это ж вроде… возрастное уже! Нет?

Взгляд мужчины сделался острее битого стекла.

Легкий прищур и гневно раздувающиеся ноздри тоже ничего хорошего не предвещали.

Макаров раздраженно повел подбородком и ошеломленно переспросил:

— Что?

«Черт! Я, получается, его сейчас старым обозвала? Вот… дура!»

И тем не менее остановиться Лена уже не могла. Ее сознание медленно, но верно поглощалось жгучей ревностью, и что творит, она соображала с большим-большим трудом. Приблизившись вплотную к предмету своей зависимости, своей болезненной страсти, девушка заговорщицки уточнила:

— И как же вы время до утра коротали, если уснуть не могли? М?

«Наверняка Таню свою ублажал! Всю ночь с ней кувыркался и план по деторождению осуществлял! Ой, мамочки… ну зачем? Зачем я об этом думаю? Только себе хуже делаю! Это мне больно! А ему… ему плевать!»

— Белова! — прозвучало крайне недовольно и предостерегающе.

— Как? — не унималась, стискивая в руке пакет с печеньем что было сил.

— Думал, Лена! — отчеканил он еще более резко. — Я очень долго думал!

— О… чем?

— О многом!

— Например?

— Обо всем!

— И… обо мне?

— В том числе!

— Правда?

— Правда!

— Честно?

— Честно!

Лена взволнованно уставилась на Виктора Эдуардовича.

— Что… надумали в конечном итоге?

Он отвел взгляд в сторону, прерывая их долгий зрительный контакт.

Его кадык напряженно дернулся, а ладони вдруг сжались в кулаки.

— В конечном итоге я протрезвел.

— О! — внутри все оборвалось от нехороших предчувствий. — Ясно!

— Да ни хрена тебе неясно! — прогромыхал вдруг Макаров, вновь хватая Лену за плечи. На сей раз, пытаясь в чувства привести, мужчина грубо встряхнул ее, точно куклу тряпичную. Слабую и безвольную. — Ни хрена!

— Так объясните! — на эмоциях Белова тоже повысила голос, не прекращая попыток вырваться из его тисков. — Я уже ни черта не понимаю!

— Дуреха потому что! — скривился Макаров. — Маленькая. Глупая. Дуреха.

— Вы так же думали, когда вчера в трусы ко мне лезли?

— Нет! — сверкнул он безумным взглядом и расплылся в угрожающей ухмылке. — Вчера я думал лишь о том, что под ними! И если в тебе есть хоть капля здравого смысла и инстинкта самосохранения, настоятельно рекомендую не напоминать мне об этом! Особенно, когда находишься со мной наедине! Да еще и в замкнутом пространстве!

— Почему? — Лена старалась улыбаться, хоть и чувствовала, как земля под ногами плавится. — Боитесь, что ли?

— Боюсь, — устало отозвался мужчина. — Но не за себя!

Подобного откровения она никак не ожидала.

На миг растерялась даже, изумленно поглядывая на преподавателя.

Лишь когда вновь обрела способность разговаривать, тихонько прошептала:

— Не нужно, я не…

— Помнишь, что сказала мне первого сентября на кафедре? — бесцеремонно перебил ее Макаров, заставив умолкнуть на середине фразы.

Белова кивнула, мысленно возвращаясь в тот день.

Конечно, она помнила. Причем слово в слово.

«Я достойна в этой жизни немного больше, чем… взрослого разведенного мужика с ребенком от первого брака и любовницей, проживающей с ним под одной крышей!»

На самом деле где-то в глубине души Лена так не считала.

«Ну, за исключением последнего пункта!»

Для нее ничего не значил его развод. И наличие ребенка не пугало.

Но в тот момент в ней говорила злость. Обида. И ревность. Не более.

Зато теперь… почему-то девушке сделалось не по себе.

Стыд ошпарил щеки багровым румянцем. А сердце будто невидимой рукой стиснули.

Жесткой. Шершавой. С огромными острыми когтями.

И когда Макаров вновь заговорил, дышать ей вовсе стало нечем.

— Я с тобой полностью согласен.

— В каком смысле? — потерянно пискнула Белова.

— В прямом! — плотно стиснув челюсти, Виктор Эдуардович отступил на шаг. И сделал это так торопливо, будто от ее близости внезапно обжегся. — Знаешь, несмотря на все вчерашние события, нам нужно держаться друг от друга… подальше. Так будет лучше, поверь. И в первую очередь для тебя!

— Что? — переспросила с обманчивой нежностью в голосе, чувствуя, как в венах закипает кровь, а всю ее начинает жестко лихорадить.

Макаров направился к своему столу и прислонился бедром к краю столешницы, демонстративно скрестив руки на груди. Скользнув по ней долгим тяжелым взглядом, он философски изрек:

— Иногда параллельные прямые так и остаются… просто параллельными.

Лена буквально задохнулась от возмущения. В горле образовался болезненный комок. В глазах зверски защипало. Да, ей хотелось реветь. Громко. Навзрыд. Но она нашла в себе силы, чтобы всю боль, разрывающую душу на куски, обратить в ярость. Слепую. Бескрайнюю.

Не отдавая отчета собственным действиям, Белова подлетела к нему.

— Секундочку, Виктор Эдуардович! Вообще-то, вчерашние события произошли исключительно по вашей инициативе! — выпалила она разгневанно. — Что до меня, так я уже давным-давно стараюсь держаться от вас подальше – чего и вам советую! А если и впредь планируете придерживаться в отношении меня «параллельных направлений», то уж будьте так добры, никогда не тыкайте в меня больше своим этим… перпендикуляром!

Не дожидаясь ответа, Лена быстро (насколько позволял высокий каблук и узкая юбка) направилась в сторону выхода. Но Макаров окликнул ее, едва она успела сделать пару шагов.

— Совет на будущее…

— Не нуждаюсь!

— И все же фоточки свои всем подряд не рассылай. Нарвешься однажды на какого-нибудь ублюдка, который сольет все твои прелести в сеть!

— Неужели есть кто-то пострашнее вас? Верится с трудом!

— Поогрызайся мне еще, язва малолетняя!

— Хочу и буду!

Взгляд, которым он припечатал ее к месту, был тверже гранита.

На миг Беловой показалось, что сейчас мужчина точно свернет ей шею.

Таким осатаневшим он выглядел, когда распрямился во весь свой рост.

— Поймаю и накажу!

— Заору так, что мало не покажется!

— Придется хорошенько заткнуть твой рот!

— Придется напомнить, что теперь мы держимся друг от друга подальше!

— Лена, да твою же ж… мать!

— Угу! Счастливо оставаться!

— Стой, где стоишь! — зычный мужской голос эхом отразился от стен.

— Не собираюсь я…

— Что в пакете?

Только сейчас девушка и вспомнила о его существовании.

— Ничего!

— Мое печенье? Дай сюда!

— Ни за что!

— Белова!

— Нет! Пожалуйста!

Но было поздно. Преодолев разделяющее их расстояние, Макаров настойчиво вырвал пакет с контейнером из ее ослабевших рук.

— Они… они… их все равно нельзя есть!

— Почему?

— Я забыла добавить в тесто несколько ингредиентов! — Лена попыталась перехватить контейнер с чудо-выпечкой. Да только куда ей против этого гиганта. — Получилось просто отвратительно! Его нужно выкинуть! Нет!

Девушка застыла на месте, точно парализованная, с затаенным ужасом наблюдая, как первая печенюха исчезает в недрах его рта. За ней последовала вторая. И третья.

Блаженно прикрыв веки, Виктор Эдуардович застонал от удовольствия:

— Лгунья!

— Вкусно?

— Божественно!

— Быть не может…

— Сама попробуй!

— НЕТ! — взвизгнула отчаянно. — Спасибо!

— Ух, как категорично!

— Я просто… мне нельзя сладкое! И вы… лучше тоже не налегайте!

— Давай! — преподаватель настойчиво протянул ей очередное печенье.

Отрицательно замотав головой, Лена медленно попятилась к двери.

— Кусай, говорю! Не отпущу, пока не съешь! Ты должна это попробовать!

«Так, спокойно! По логике вещей, ничего со мной от одного кусочка не случится. Да и стояка у меня точно не произойдет – стоять-то нечему. А так хоть подозрения от себя отведу!»

— Ладно! Уговорили!

Вздохнув для храбрости полной грудью и состроив на лице серьезную гримасу, Белова все же отправила в рот предложенное угощение.