Роман Закон притяжения. Его студентка глава Глава 116

Лена

«Блин! Что так сильно светит в глаза? Мы забыли зашторить окно?»

Распахнув веки, Лена тут же рефлекторно зажмурилась из-за невероятно ярких солнечных лучей, настойчиво проникающих в комнату.

«Так и есть! Хорошо, что сегодня выходной… и в институт не нужно!»

По ее внутренним ощущениям, время близилось к обеду.

Впрочем, неудивительно. Этой ночью им удалось поспать совсем немного.

Макаров будто съехал с катушек. Он был ненасытен. Ему постоянно было мало. А у нее уже болело все тело. Ныла каждая мышца. Ломила каждая косточка. Но девушка не жаловалась. Блаженная улыбка не сходила с ее лица.

«Я осталась у него на ночь! Я провела целую ночь в его объятиях! И даже если однажды наши с ним пути разойдутся, этот миг я не забуду никогда!»

Душа наполнилась невероятным трепетом, а сердце – эйфорией.

Лена ущипнула себя тайком, желая проверить, а не снится ли ей все это?

Нет. Не снилось. Все происходило с ней на самом деле.

Она чувствовала его тяжелую руку, собственнически переброшенную через ее талию. Спиной ощущала невероятный жар, исходящий от крепкого мужского тела (а прижимался он к ней очень плотно). Размеренное дыхание преподавателя ласкало ее обнаженную шею. Обжигало и одновременно щекотало чувствительную кожу. Превозмогая себя, Белова вновь попыталась разомкнуть веки. На сей раз все получилось. Глаза практически сразу привыкли к яркому свету. Девушка пролежала так еще некоторое время, изучая сонным взглядом рисунок на обоях. А потом с нарочитой медлительностью очень осторожно перевернулась на другой бок и оказалась лицом к лицу с Виктором. Он все еще крепко спал, и у Лены появилась возможность хорошенько разглядеть его – мужчину, которому давно принадлежало ее глупое сердце.

«Я столько раз представляла нас вместе, а теперь не в силах поверить…»

Обмирая от волнения, она подушечкой указательного пальца дотронулась до его лица. Едва касаясь, повторила излом бровей, линию носа, контур губ и почти беззвучно прошептала:

— Господи, ну почему ты такой… а-а-а! — Лена испуганно взвизгнула от неожиданности, когда Макаров внезапно укусил ее за палец и плотоядно оскалился, буравя помутневшим взглядом. До жути хриплым спросонья голосом он уточнил:

— Какой?

Осознав, что все это время мужчина умело притворялся спящим, Белова обиженно насупилась и, надменно фыркнув, проворно развернулась к нему спиной. Коротко хохотнув, Виктор склонился к ее уху.

— Я мог ведь дослушать фразу до конца, — стиснул талию девушки еще плотнее, — но предпочел быть честным. Говори, раз начала, малышка! Какой я?

— Коварный! — гневно выплюнула Лена, продолжая хмурить брови.

— Да что ты?

Она задрожала от напряжения, когда его жесткие губы коснулись ее шеи, а мгновение спустя горячий влажный язык заскользил по ее уху.

— Да! — шумно выдохнула, покрываясь крупными мурашками и невольно извиваясь от столь изощренной ласки. — А еще… еще… очень бесстыжий!

— Правда? — деланно ужаснулся Макаров.

Затем он по-хозяйски накрыл своей крупной ладонью полушарие обнаженной девичьей груди и принялся умело играть с чувствительным соском, перекатывая тот между пальцами. Словно двести двадцать вольт пропустили сквозь нее. Сквозь ее разомлевшее тело. Предательский сладострастный стон эхом отразился от стен спальни. Пульс взревел. Дыхание участилось. Во рту пересохло. Лену кинуло в жар. Голова хаотично заметалась на подушке.

Тем не менее, трепеща от осознания, что второй рукой Виктор накрывает ее пульсирующую плоть и раздвигает повлажневшие складки, она упрямо продолжала:

— Угу! И… наглый!

— Все верно! — подытожил преподаватель, впиваясь зубами в изгиб ее шеи.

В следующую секунду Белова снова застонала, потому как он начал целенаправленно стимулировать ее клитор. Жестко и бескомпромиссно. И каждое его прикосновение отзывалось острой вспышкой удовольствия во всем теле.

— Вик!

— Расслабься, моя девочка, — жадный поцелуй прямо в губы, — не сжимай ноги! Напрасно! Я все равно раздвину их и трахну тебя!

— Серьезно?

— Серьезнее не бывает!

— Обещаешь?

— Докажу!

Взгляд Виктора сделался безумным, одержимым. Его мышцы взбугрились.

Надрывно дыша, он медленно скользнул в нее и натянул на себя до упора.

— Ты полюбишь этот член, детка! Слово даю!

«Я уже его люблю. Потому что он… твой! Он – часть тебя!»

Лена практически до крови прикусила свою губу, чтобы не заорать во всю глотку от наслаждения. От ощущения этой болезненной наполненности.

Именно болезненной (ведь внутри все саднило с непривычки), но жизненно необходимой. Сегодня Макаров старался брать ее немного мягче.

Проявлял больше нежности. Был сдержаннее. И все же временами он забывался. А может, и намеренно срывался. В такие моменты он рычал как зверь, остервенело вдалбливаясь в глубины ее тела. Будучи скована его объятиями, точно тисками, Белова не могла даже толком пошевелиться. Она лишь скулила и истошно кричала, принимая в себя этого мужчину и позволяя ему самозабвенно насаживать ее на самую твердую часть его тела. Комната наполнилась звуками похоти – стонами, невнятными хрипами и хлюпаньем плоти.

— Малышка… моя дерзкая малышка!

— Вик! Ты… я тебя…

— А я тебя!

Очередной его толчок фактически вытряс из нее душу. Откинул за грань.

Внутренности стянуло в тугую спираль. Конечности одеревенели.

Дыхание перехватило, и жутко потемнело в глазах.

Завопив не своим голосом, Лена забилась в чертовски сильной судороге.

В тот момент Виктор не просто находился в ней. Он… продолжал двигаться. И это скольжение в разы усиливало ее ощущения. Миллионы нервных окончаний пробудились к жизни. Да что там! Белова сама превратилась в один большущий оголенный нерв. Теряя связь с реальностью, она снова закричала.

Снова. И снова. С трудом понимая, что бормочет, прокаркала осипшим голосом:

— Когда ты спал, я хотела…

— Молчи! — склонившись к ее губам, преподаватель принялся наращивать темп, дабы достичь собственного пика. Своей разрядки.

— …сказать, что ты…

— Т-с-с, девочка! — шикнули на нее. — Разрешаю лишь стонать, умолять и материться!

— …очень красивый! Я пропала, как только впервые тебя увидела! Уже тогда я знала, что хочу тебя! Только тебя!

Виктор дернулся, будто от приличного удара в челюсть.

Стиснул Лену в объятиях до хруста костей.

До невозможности дышать. До белых рябей в глазах.

— Бл*дь! — проревел он, торопливо выскальзывая из нее. — Бл*дь!

Секундой позже ягодицы девушки словно кипятком ошпарило.

Безбожно горячая струя семени изверглась из глубин его тела на ее кожу.

Тяжело дыша, Макаров откинулся на подушки и притянул Белову к себе.

Оба были разгоряченными и липкими от пота.

Смачно шлепнув ее по бедру, мужчина прохрипел:

— Мне приятно знать, что ты так считаешь, но…

— Но?

— Лучше не говори ничего подобного в такой… острый момент!

— Почему?

— Поверь, мне и без этого крышу рвет! А тут… да твою же ж мать, Лена! Меня так скрутило, что чуть в тебя не кончил!

Что-то сладко заныло в груди. Там, за ребрами.

Глупо улыбаясь, она кокетливо подмигнула:

— А хотел бы?

Виктор поменялся в лице. Стал серьезным.

— А ты? — прозвучало глухо.

— Я первая спросила!

Тем не менее отвечать он не стал.

Виртуозно перевел разговор в другое русло.

— Знаешь, я чертовски проголодался! — мужчина поднялся с кровати, протягивая ей руку. — Пойдем!

— Куда?

— Сперва в душ. А потом закажем что-нибудь вкусненькое.

Вцепившись в его ладонь, Лена тоже поднялась на ноги.

— Зачем? — брезгливо поморщилась. — Я и сама могу завтрак приготовить!

Макаров уставился на нее очень странно. С легким прищуром. Задумчиво склонив голову набок. Он будто насквозь своими глазами ее пронизывал.

— Что? — не выдержала Белова. — Я вполне сносно готовлю! У нас папа очень привередлив к еде – тот еще гурман, прости Господи! Он не стал бы питаться моими кулинарными «шедеврами», если бы все было столь печально.

— Не в этом дело, — будто смутившись (или же растерявшись на миг), мужчина хрустнул позвонками затекшей шеи, — ты правда хочешь… сама?

— Ну да! А что тут такого?

— Действительно! — сухая усмешка. — Ничего. Не принимай на свой счет. Видимо, я просто… забыл уже, что такое забота, раз меня это удивляет!

Пересилив волнение, Лена ласково прильнула к его обнаженному торсу.

— А почему? Почему забыл?

Он сдавленно хмыкнул:

— Обратная сторона самостоятельности. Я очень рано откололся от семьи.

— Но…

Прервав ее на полуслове, Макаров зашагал в сторону ванной комнаты, увлекая девушку за собой. Она не сопротивлялась и послушно следовала за ним.

Однако, когда оба встали под горячие струи воды, Белова решилась вновь задать вопрос, который не давал ей покоя уже долгое время:

— Слава говорил, ты почти не общаешься со своей семьей… Почему?

— Какая ты сегодня любопытная!

— Ну, скажи! Что-то случилось?

Повисла пауза. Пауза, в процессе которой Виктор щедро намылил Лену гелем для душа и принялся натираться им сам. Только после этого заговорил:

— Родные были категорически против моего брака с Ксенией. Но я все равно женился на ней, разрушив тем самым далекоидущие планы отца на мое будущее. У нас с ним и без того всегда были натянутые отношения, а мое самовольное решение и вовсе поставило на них жирный крест. Как же иначе? Единственный сын, не оправдавший всех его надежд! С матерью мы видимся иногда. С другими родственниками тоже. Но не с ним. Мы оба вычеркнули друг друга из своих жизней. И знаешь, мне так даже спокойнее!

Лена искренне радовалась, что сейчас они стояли под мощными струями воды. Надеялась, что Макаров не заметит слезы, стекающие по ее щекам.

Ей стало так больно за него. Так обидно. Она всем сердцем возненавидела его бывшую жену. Потому что отчетливо поняла:

«Ради этой дряни он пошел наперекор своей семье! Он всего лишился! Жил только ей и сыном! Сыном, в котором души не чаял. Сыном, на которого перенес всю свою нерастраченную любовь. Как, зная это, она могла предать его? Как посмела запретить ему видеться с собственным ребенком?»

— Чего притихла? — голос преподавателя вырвал ее из глубокой задумчивости.

— Жду! — Белова через силу улыбнулась, пытаясь избавиться от комка в горле.

— Как интересно! Чего ждешь?

Лена обвила руками его шею:

— Жду, когда ты меня… наконец-то поцелуешь!