Роман Вызов малыша: Папа, ты проиграл！ глава Глава 421

В полдень, с журналом "Проспект Фокус", Эдуард сердито отправился в филиал Давонниса, чтобы "пожаловаться" Артуру.

"Артур, посмотри, что сделал Спенсер!" Эдуард скрипел зубами, бросая журнал на стол Артура.

"Я все знаю", - сказал Артур, взглянув на журнал.

"Как ты можешь быть таким спокойным, когда ты это знаешь?" Эдуард поднял брови. Он думал, что Артур не знает.

"Клоуны", - тихо сказал Артур, не поднимая головы. "Это просто деньги Спенсера. Он может писать все, что захочет".

"Ты просто позволишь журналу "Проспект Фокус" все спустить с рук?" возмущенно сказал Эдуард.

"Конечно, нет. Просто в мире нет недостатка в жадных людях. Без журнала "Проспект Фокус" Спенсер нашел бы кого-нибудь другого, чтобы предать огласке это дело. Пусть Prospect Focus Magazine будет первым, кто возьмет на себя инициативу. Более того, это дело распространилось по всему городу. Без журнала обсуждение не прекратилось бы". В глазах Артура вспыхнул отблеск света. Одно предложение определило жалкое будущее журнала Prospect Focus.

"Думаю, теперь нам стоит позаботиться о нем и не смешить Спенсера!". Эдуард был не столь рационален, как Артур.

"Я сосредоточен не на Спенсере... а..." Артур отложил свою работу и повернул кресло к окну. Он не хотел, чтобы Эдуард видел его выражение лица.

"В чем дело?" спросил Эдуард, глядя в сторону Артура.

"День помолвки Спенсер - 30-е число, послезавтра, так что она должна вернуться завтра..." Голос Артура был ровным, как стакан воды. Те, кто понимал его, знали, что стакан воды кипит.

Эдуард сжал кулаки и был взбешен своей неспособностью помочь. Неужели он действительно ничем не мог помочь?!

"Артур, хочешь, я приглашу Люсию для разговора?" предложил Эдуард после минутного раздумья.

"Мы не можем понять, в чем проблема. Даже если бы ты мог пригласить ее, какой в этом смысл?"

Артур медленно повернулся обратно к своему креслу, и Эдуард наконец-то увидел выражение его лица. Между бровями Артура витала аура мрачности, которую невозможно было рассеять. Его взгляд опустился, а когда он оглянулся, то увидел лишь бесконечную горечь.

Чтобы описать душевное состояние Артура, потребовались бы такие слова, как душевная боль.

"Разве мы не должны верить в Люсию? Даже если это будет последнее, что мы сделаем?". Эдуард, человек, который почувствовал тяжелое положение Артура, сказал ободряюще.

"Эдуард, я боюсь", - сказал Артур, подняв голову.

"А?" Эдуард не понимал, что он сказал. Артур сказал, что боится? Чего?

"Когда я в последний раз видел Люсию, знаешь, что она мне сказала? Она сказала, что если бы не болезнь Тедди, она бы обручилась со Спенсером 5 мая, и ей не пришлось бы иметь дело со мной, как со своим "врагом". Каждое ее слово было как нож в моем сердце. ..."

Вспомнив застывшее выражение лица Люсии, когда она сказала ему эти слова, Артур язвительно рассмеялся,

"Поэтому я боюсь, боюсь снова встретиться с ней лицом к лицу, услышать от нее те слова, которые отрицают всю нашу любовь, отрицают все наше прошлое..."

"Что ж..." Эдуард вздохнул. Он понимал Артура, но не хотел отказываться от Люсии.

"Если действительно нужно еще что-то сделать, Эдуард, пусть это сделает Дафна", - сказал Артур, нахмурившись на мгновение.

"Дафна?" Эдуард не понимал намерений Артура.

"У Дафны и Люсии разные отношения, и Люсия может опасаться кого угодно, но я не думаю, что она будет опасаться Дафны. Даже если Дафна не сможет понять, что беспокоит Люсию, даже если это просто даст Люсии знать, что Дафна готова доверять ей и поддерживать ее, что было бы хорошо для Люсии".

Артур сказал то, что имел в виду, но Эдуард не мог не пожалеть его. Даже в этой ситуации все действия и мысли Артура были направлены на благополучие Люсии.

Лючия, как ты могла...

вздохнул про себя Эдуард.

На следующий день, как и ожидал Артур, Лючия и Эсмаэ вернулись в Атегейт. Спенсер уже распространил информацию о возвращении своей невесты и вел за ними высокопоставленных чиновников компании. В тот день на сцене было очень оживленно. Репортеры журнала Prospect Focus, сидевшие в засаде вокруг, ждали возможности сделать репортаж о беспрецедентной церемонии пикапа.

"Мисс Уилсон, Люсия, вы наконец-то вернулись". Как только он увидел Эсме и Люсию у выхода, Спенсер сразу же подошел к ним, а Сэмюэль, который был рядом с ним, начал хлопать.

У Эсме было шесть собственных камердинеров. Плюс благородство богатой семьи, и без излишней развязности Спенсера, ее аура была впечатляющей, поэтому то, что Спенсер все это устроил, Эсме не обрадовало.

Люсия же, напротив, относилась к Спенсеру как к воздуху. Она была с Эсмаэ, одетая в элегантный полностью черный костюм, который подчеркивал ее холодную манеру поведения. Ее высокий хвост был по-взрослому живым. А ее яркие глаза не были видны под солнцезащитными очками, но судя по ее полуоткрытым губам, Лючия определенно была недовольна.

"Вы здесь только для того, чтобы забрать нас. Почему вы превращаете такое общественное место, как выход из аэропорта, в частную вечеринку?" Эсмаэ сняла солнцезащитные очки и с презрением посмотрела на человека, стоящего за Спенсером.

Улыбка на лице Спенсера на секунду застыла. Он думал, что Эсмаэ понравится эта звездная атмосфера, но вместо этого он льстил не в том смысле.

Но Спенсер был Спенсером, и ему понадобилась лишь секунда, чтобы прийти в себя. Он улыбнулся и сказал: "Мисс Уилсон, я был небрежен. Я сказал своим подчиненным, что вы будете здесь. Они все восхищаются вашим присутствием, поэтому решили прийти сюда, чтобы поприветствовать вас. Я не ожидал, что это даст обратный эффект..."

"Хорошо, хорошо", - сказала Эсмаэ, поверившая в глупость Спенсера. "Пусть они уходят", - нетерпеливо сказала она.

Спенсер дал себе отбой и тут же повернулся, чтобы сделать Сэмюэлю выговор, приказав им немедленно уходить. Сэмюэль не посмел ослушаться, поэтому в считанные минуты распустил группу, оставив только водителя.

"Мисс Уилсон, мы возвращаемся", - сказал Спенсер, подойдя к Люсии. Он поднял руку и обхватил ее за талию.

В одно мгновение волосы на теле Люсии встали дыбом. Она повернулась и посмотрела на Спенсера. Хотя ее яркие глаза были скрыты солнцезащитными очками, холод, исходивший от них, заставлял людей дрожать от страха.