Роман Вторая жена господина Матвеева глава Глава 35

— Если ты знаешь себе цену, то должна сейчас убираться из дома Матвеевых, так? И не смотря, что за подмастерье в вашей семье Фроловых, хватает наглости набиваться в друзья?

Милана опустила глаза, глядя на залитую молоком одежду, капли молока капали на пол, на полу осколки, яичница, смешавшаяся с молоком. В эту минуту она испытывала крайнее затруднение.

— Что вы тут творите? — послышался недоумевающий голос.

Только что заносчиво стоявшая там служанка, услышав этот голос, тут же переменилась в лице и попятилась назад.

Матвеев Алексей, держа в руке дипломат, подошел с озадаченным выражением лица. Увидев опустившую голову Милану, с пятнами молока на теле, он несколько переменился в лице.

— Невестка?

У служанки смятение на лице, не смела сказать и слова.

Почему господин так рано сегодня? Он ведь обычно стабильно в 7 приходит, очевидно.

Поймана господином. Как быть?

— Господин, госпожа сама не удержала молоко и по неосторожности облилась, — служанка испугалась, что Матвеев Алексей станет порицать ее, и потому поспешила объясниться.

Но Алексей вовсе не смотрел на нее, а быстро отпустил вещи из рук и подошел к Милане.

Милана сидела неподвижно на месте, Матвеев Алексей подошел.

— Поднимайся.

Он протянул руку помощи, Милана прикусила нижнюю губу, оттолкнула его руку:

— Брат, я в порядке.

Матвеев Алексей обратил внимание, что на груди одежда промокла, она не хотела вставать, наверное, по этой причине. Он поморщил брови, без лишних раздумий расстегнул на себе пиджак, снял и накинул на плечи Милане.

— Поднимайся быстрее и переоденься.

Пиджак был еще теплым, Милана замерла, медленно подняла голову.

Теплый взгляд Алексея с сожалением глядел на нее. Такой взгляд… Милана приостановилась, затем с его помощью аккуратно поднялась.

— Спасибо.

— Не благодари, иди переодеться.

— Господин… Правда, она сама по неосторожности опрокинула, я тут ни при чем! — служанка пыталась объясниться и скрыть свое преступление.

Кто знал, что Матвеев Алексей внезапно развернется, безысходно глядя на нее:

— В прошлый раз я своими глазами видел, как ты притесняешь ее, в этот раз опять? Я говорил тебе раньше, если тебе, и впрямь, не нравится оставаться дома у Матвеевых, ты можешь сегодня собирать свои вещи и проваливать.

Услышав, служанка побледнела в лице:

— Господин, я тут, действительно, ни при чем, это не я.

— Неужели ты хочешь мне сказать, что она сама пролила на себя молоко?

Служанка кивнула головой.

В глазах Матвеева Алексея усилилось разочарование:

— Ты, действительно, неисправима. Сейчас же можешь идти и собираться, затем попроси у управляющего посчитать твою прошлую зарплату и уходи.

— Господин, не надо! — служанка стремительно подошла и потянула Матвеева Алексея за руку, — хорошо, что, если это была я? Господин совсем ее не любит, зачем такому человеку оставаться в семье Матвеевых?

Милана и не думала спихивать ответственность на служанку, не думала, что она возьмет и сама признается.

Она знала, что в семье Матвеевых не должна выделяться, только и могла молча терпеть все обиды. Она всегда думала, что лишь, если будет говорить и действовать осторожно, тогда сможет нормально жить, но иногда штиль тоже может разойтись волной.

— Оставаться ей в семье Матвеевых или нет — не тебе решать! — взгляд Матвеева Алексея стал холоднее, — ты лишь служанка, когда это ты можешь решать это? Это из-за того, что халатно относились к надзору над вами, решили, что можете всех подряд обижать?

Матвеев Алексей всегда мягко обращался с людьми, первое проявление строгости напугало служанку, остолбенев, она смотрела на него:

— Господин… Она же просто…

— Спустись, — Матвеев Алексей внезапно протянул руку и помассировал свои брови, сказал с тяжелым взглядом.

Служанка разгневанно вытаращилась на Фролову Милану, затем, взмахнув головой, ушла.

После того, как она ушла, Матвеев Алексей повернулся к Фроловой Милане:

— Извини, что позволил обижать тебя в доме Матвеевых. Раньше они не были такими, в этот раз… Правда, извини, я передам это дело тебе, — сказав, Матвеев Алексей больше не сказал ей ничего, лишь посмотрел на нее пару секунд и крепко схватил ее за плечо, — Давай, поднимись и переоденься.

Не дожидаясь ответа Миланы, Матвеев Алексей повел ее наверх. Нечего делать, Милане не тягаться с его силой, к тому же Матвеев Алексей, в самом деле, слишком ласков, она не может отказать, лишь позволить ему вести ее наверх.

Поднявшись наверх, когда заворачивали за угол, как раз натолкнулись на идущего туда Давида. Он, сидя в кресле, сам крутил колеса, когда они встретились.

Милана остановила шаг, внезапно широко раскрыв глаза, прямо отдернула руку, и соблюдала дистанцию с Матвеевым Алексеем. Не то, чтобы ее совесть неспокойна. На самом деле, впечатление Давида Игоревича о ней слишком плохое, если он увидит, что она как–то контактирует с Матвеевым Алексеем или стоит рядом, Давид может подумать, что она обольщает Матвеева Алексея.

Очевидно, Матвеев Алексей заметил движение Миланы, не понимая, почему, когда она отдернула руку, он вдруг почувствовал некую печаль, но быстро отреагировал, вытянув губы.

— Давид.

Глаза Давида Игоревича по-прежнему застывшие, остановился:

— Брат.

— Ах, Катя только что по неосторожности испачкалась, я велел ей вернуться в комнату и переодеться, а тут ты пришел. Ну, тогда не буду беспокоить и пойду.

— У меня дела, я занят, — кто знал, что Давид внезапно откажет ему.

Матвеев Алексей опешил:

— Давид?

Давид не взглянул даже на Фролову Милану, попросту уехал на коляске. Когда он проезжал мимо Миланы, у нее сердце дрогнула, она прикусила нижнюю губу и, набравшись смелости, развернулась к Давиду?

— Ты собираешься спуститься? Давай я тебя покачу?

Тем не менее, Давид словно и не услышал ее слов. Грубо говоря, полностью сделал из Миланы человека-невидимку, попросту ушел. Снова не обращают внимания…

Руки Миланы, висящие по бокам, бесшумно сжались, затем схватили уголок платья и побледнели.

— Катя, Давид холоден внешне, но у него пылкое сердце, не принимай близко к сердцу.

Мягкий голос Матвеева Алексея раздался позади, Милана только тогда очнулась и покачала головой:

— Спасибо, Алексей, я знаю.

— Сходи, переоденься.

— Хорошо, тебе не нужно провожать меня, я дойду сама, спасибо, — сказав, Милана, не дожидаясь, пока Матвеев Алексей что-то скажет, прошла мимо по направлению в комнату.

Когда Давид собирался заехать в лифт, появилась чья-то тень, помогшая нажать на кнопку лифта.

— Господин.

Лифт разработан специально для Давида Игоревича, потому что ему неудобно передвигаться, но с лифтом стало иначе, гораздо удобнее.

Выскочившая служанка — та самая, которая только что притесняла Милану, после того, как она вкатила Давида Игоревича в лифт, сказала:

— Господин, я, в самом деле, переживаю за Вас, Вы не знаете… только что я вдруг увидела как невестка и господин обнимались. Господин вовсе не хотел обращать на нее внимания, но невестка, как оказалось, хотела соблазнить его, притворилась, что разлила на себя молоко, оголилась…

Услышав это, в глазах Давида Игоревича поднялась ярость, он опасно сощурил глаза. Вспомнил, как проезжал мимо, а на ее тело был накинут пиджак Матвеева Алексея.

Эге, эта проклятая девчонка. В самом деле, при первой же возможности соблазняет мужчин?

— Господин, невестка, и впрямь, перегибает палку, к удивлению публично ставит Вам рога, она…

— Выметайся прочь. — Давид внезапно произнес.

— Что? — не понимая причины, служанка решила, что ослышалась.

— Ты забыла правила в доме Матвеевых? Когда это я разрешал тебе приближаться ко мне? Прочь! — тело Давида Игоревича изливало холодную и могучую ауру, — и еще, кто дал тебе смелости клеветать на своих хозяев за спиной?