Роман Встретимся в следующей жизни глава Глава 37

— Свою жизнь я пройду рука об руку с Глорией, только она может стоять рядом со мной.

Фелиз так удивился услышанному, что чуть было ни подумал, что у него началось старческое слабоумие. Неужели его внук действительно имел в виду то, что сказал? Жизнь и так сложна, не стоит и прояснять.

— Ладно, если тебе так нравится эта Глория, то мне больше нечего сказать. Но раз Вильтон осмелился заменить Ханну ненужной дочкой, я не спущу ему это с рук так просто. Не хочешь выдавать дочь замуж, так просто откажись, зачем весь этот спектакль? И раз Вильтон испугался отказать мне сам, я не пощажу его.

— Дедушка, Глория очень важна для меня. Пусть она и незаконнорожденная, я не могу ее презирать. Да и не в моем положении говорить о презрении…

Услышав горечь в словах Усена, дедушка бросился его утешать:

— Усен, отбрось эти мысли прочь, для меня ты всегда останешься драгоценным ребенком. Мы обязательно вылечим твои глаза и ноги. И даже если не получится, я всю жизнь буду поддерживать тебя.

Глория, закончившая наносить лекарство, как раз спускалась вниз. Услышав разговор дедушки и внука, она бросилась к Усену и взяла его за руку.

— Дедушка, Усен – мой муж. И если ему нужна будет поддержка, я стану его опорой. И я смогу излечить его глаза.

Глория и Усен сцепили пальцы.

Старик Фелиз хорошо разбирался в людях, и он видел, что Глория действительно любит его внука. Для нее он – центр вселенной. Теперь он мог успокоиться. Усен многое сделал для него, и от этой картины на сердце у старика потеплело.

Бог все же справедлив, раз, погрузив мир Усена во тьму, он позволил проникнуть туда лучу света извне, чтобы озарять мглу.

***

Больница.

Инграм отдыхал на больничной койке, его мать уснула на кушетке рядом. Они оба крепко спали и не слышали, как в палату вошел Двэйн. В защищенных перчатками руках он держал кактус. Подойдя к сладко спящему Инграму, он резко опустил кактус на его лицо. Хрясь!

От резкой вспышки боли Инграм тут же открыл глаза, но из-за поврежденных связок не смог издать и звука. От шока у мужчины округлились глаза, когда Двэйн ударил его уже по другой щеке.

— Ээээ… – застонал Инграм, и попытался ударить Двэйна ногой, но тот ловко увернулся. Кактус вонзился в лицо Инграма, и алая кровь хлынула из раны. Он с ненавистью уставился на Двэйна.

Инграм поклялся себе, что как только он выздоровеет, то сразу же убьет этого поганца.

Обязательно убьет!

Подпортив внешний вид мужчины, Двэйн с чувством полного удовлетворения покинул больницу.

Снова воцарилась тишина.

На утро второго дня, когда Линда проснулась, лицо Инграма покрывали капли крови. Оно распухло и напоминало переспелый помидор.

На него просто нельзя было смотреть без слез, да и сам Инграм пролил их немало. Когда его мама подняла глаза на сына, то чуть не испустила дух от испуга!

— Инграм, мальчик мой, во что ты превратился! Кто это с тобой сделал? Кто?

От ударов кактусом рот Инграма покраснел и распух до такой степени, что ему не удалось бы выговорить имя Двэйна и с сотой попытки.

У Линды сердце разрывалось от боли за сына:

— Сыночек мой…

Больница наполнилась душераздирающими стенаниями матери.

***

Из-за приближающихся экзаменов Глория с самого утра отправилась в институт. Она изучала китайскую медицину этой эпохи, но поскольку теория – это лишь слова на бумаге, девушка вскоре договорилась о практике в больнице.

Глория делала выдающиеся успехи в учебе. Изначально все интерны обязаны проходить интернатуру на четвертом курсе, но благодаря своим выдающимся знаниям, Глория начала практиковаться уже сейчас. Ее познания в медицине были настолько велики, что она могла бы стать врачом хоть завтра.

Поэтому куратор не остановила ее, когда Глория сказала, что хочет пройти интернатуру в больнице. В конце концов, это то, через что она обязана сделать перед выпуском.

Поэтому сразу после института Глория отправилась прямиком в больницу. Врачи и медсестры горячо приветствовали ее. Однако прежняя владелица этого тела, видимо, не отличалась открытостью, так что в ее воспоминаниях не оказалось ни одного из имен коллег.

Глория лишь сухо кивнула им и, пользуясь маршрутом из воспоминаний, прошла в свое отделение для практики.

Рассмотрев стоящие в лаборатории многочисленные склянки, девушка выбрала одну и понюхала ее содержимое. Затем самостоятельно назвала травы, входящие в состав этого лекарства.

Ей не потребовалось много времени для того, чтобы изучить все лекарства в комнате, после чего она подошла к лабораторным приборам, мысленно пытаясь найти им применение. Эти вещи мало чем отличались от своего описания в книгах.

Глория отложила кислородную маску, которую держала в руках. В тот же миг из коридора раздался голос:

— Скорей, скорей! Мы не успеваем оказать пациенту помощь, как мы объясним это его семье?

Глории не могла разглядеть, кто лежал на больничной каталке. Взглянув на список, протянутый ей медсестрой, девушка быстро выдала ей необходимые лекарства и продолжила изучать приборы.

Медсестра, известная сплетница, обратилась к Глории:

— А ты знаешь, что твой обожаемый Харви Цзян допустил ошибку во время операции? Сейчас ему помогает доктор Бо. Если пациентка не выживет, то на Харви можно ставить крест.

— Если я правильно помню, перед операцией врач подписывает взаимное соглашение. Так что даже если пациентка умрет, то это не коснется Харви, не так ли?

— Но он-то только интерн, а не ведущий врач. К тому же, он не предупредил об операции лечащего врача пациентки, а сразу повез ее в операционную. Так что в случае чего он понесет полную ответственность.

Харви сошел с ума?

Он же всего лишь интерн, как он осмелился проводить операцию?

Он затаил злобу на эту женщину?

Брать на себя ответственность за жизнь пациента – обычное дело для врача.

Глория небрежно произнесла:

— Раз здесь есть его вина, Харви Цзян должен понести за это наказание.

Медсестра не нашла что ответить.