Светлана
Если не считать Алекса, то самой потрясенной выглядела мама. Она долгих несколько минут просто смотрела на меня. Молча. И, кажется, в ее взгляде, кроме изумления, был упрек.
Да, я не сказала ей.
Не открыла свою самую главную тайну.
Хотя у нас с ней очень близкие отношения, хотя она с самого начала меня поддержала и не сказала ни слова упрека. Она, как никто, заслуживала правду. Но я предпочла придумать удобную ложь...
Кирилл… он взбесился. Ярость - вот что он испытывал, переводя взгляд с меня на Алекса и обратно. Я видела, как его кулаки сжимались, как четче проступали скулы - у него всегда лицо меняется от злости.
Олег смотрел на меня с любопытством. Ну да, он же не знает всей истории. Он меня в первый раз видит. И ему любопытно, что за дурочка родила ребенка от его шурина и молчала об этом семь лет.
Лидия Викторовна сидела, качала головой и всем своим видом как бы говорила: ну вы, молодежь, даете! Совсем от рук отбились. В наше время такого не было…
И только Марина выглядела радостной. Удивленной, но радостной. Для нее эта новость точно из разряда хороших. Она рада, что у нее теперь есть племянница. И, кажется, не понимает, насколько все сложно.
Потом они все начали говорить. А я замолчала. Не ответила ни на один вопрос. Не прокомментировала ни одного высказывания.
Мне было не до этого.
Я напряженно ждала, как поведет себя Алекс, когда до него окончательно дойдет.
Он задал мне только один вопрос:
- Почему ты мне ничего не сказала?
Как будто непонятно!
Тогда, семь лет назад, когда я узнала о беременности - у меня просто не было такой возможности. И я помнила его слова: “У меня опасная профессия, я не могу себя ничем и никем связывать”. Не знаю, может, он тогда по-мальчишески рисовался. Но я восприняла его слова абсолютно серьезно.
Я была наивной девчонкой!
А сейчас… да что говорить про сейчас! Еще полчаса назад он мне втирал, что собирается уехать, и что не готов ни к чему серьезному.
А теперь меня же и обвиняет!
- Как ты могла за меня решить? - спрашивает он.
- Я решила за себя! - почти кричу я. - Я хотела этого ребенка. Я была готова ко всем трудностям. Хотя тогда я не знала, что будет так…
- Как?
Алекс смотрит на меня напряженно. В его глазах… не знаю, жалость, что ли? Думает, я такая бедная и несчастная, мучилась столько лет… Он ничего не понимает!
- Ты не представляешь, какое это счастье, - выпаливаю я.
Он снова удивленно моргает глазами.
Видимо, ожидал совсем другого. Думал, я сейчас начну жаловаться на свою непростую жизнь. Не начну!
Не дождешься!
- Счастье? - переспрашивает он.
- Да! Соня - мое счастье.
- И мое, - шепотом говорит он.
В этот момент я особенно остро жалею, что он все узнал.
После всего, что он мне сегодня сказал… После того, как он себя вел со мной все это время… Я вообще не хочу его видеть!
Я думала, он уедет. И мы с Соней снова останемся одни. Нам хорошо вдвоем! Мы привыкли. У нас свой мир, свои заботы и радости.
А теперь в нашу жизнь будет вмешиваться это недоразумение!
Он женат. Он не готов ни к чему серьезному. Может, для него это все - игрушки? Может, он и с Соней хочет поиграть в папу две недели и исчезнуть?
Я должна защитить свою девочку от разочарований, которые он может принести. Я не позволю ему сказать Соне правду, пока не пойму, что он этого достоин. Если, конечно, это когда-нибудь случится.
Что-то я очень сомневаюсь…
- Нам надо поговорить, - Алекс тянет меня за руку.
- Куда ты ее тянешь?
Рядом возник Кирилл. Он немного остыл, но я вижу, что кулаки у него еще чешутся.
- Мальчики! - восклицает Марина и вклинивается между ними. - Вы же не будете драться?
- Конечно, не будут, - Марину отодвигает Олег и занимает ее место.
Он стоит лицом к Кириллу и говорит:
- Всегда можно просто поговорить…
- Вот именно! - повышает голос за его спиной Алекс. - Нам с Мышкой надо поговорить. А тут слишком многолюдно.
- И какой лапши ты хочешь ей навешать? - это Кирилл снова подает голос.
- Пусть поговорят, - слышу я голос мамы.
- Если надо - потом поговорим с тобой, - произносит Алекс, обращаясь к Кириллу.
- Обязательно поговорим!
Я в это время подхожу к маме, обнимаю ее, шепчу на ухо:
- Прости, что не сказала. Я думала, так будет правильно.
- Какая же ты у меня дурочка. - она гладит меня по голове.
А потом отпускает. И мы с Алексом идем за угол дома.
Держимся на расстоянии. Он теперь не пытается взять меня за руку, прижаться или приобнять. И правильно! Боюсь, если бы он начала распускать руки, я бы ему тоже заехала в челюсть.
- Садись, - говорит он.
И подталкивает меня к скамейке, что стоит у ворот.
Что-то мне не нравится это командный тон. Что он себе возомнит? Думает устроить мне допрос? Нет, Алекс, все будет не так.
Оправдываться я точно не буду.
Я сажусь. Он присаживается рядом. Разворачивается ко мне лицом. И заявляет:
- Я хочу участвовать в жизни своей дочери.
Говорит твердо, без своих обычных улыбок и ухмылок.
- Участвуй, - отвечаю я. - Только осторожно.
- Что ты имеешь в виду?
- Ты через две недели уедешь. Не надо, чтобы она к тебе слишком привязывалась.
- Я вернусь!
- Я полчаса назад ты говорил другое…
Алекс молчит, я почти вижу, как его голове мучительно шевелятся извилины. Он не знает, что сказать. И снова повторяет:
- Я решу все проблемы и вернусь.
Теперь молчу я.
Еще полчаса назад я была бы счастлива услышать эти слова. Но теперь… Теперь все по-другому.
Ложка дорога к обеду!
А ты со своим обещанием явно опоздал.
- А теперь расскажи мне все.
Голос Алекса выводит меня из задумчивости.
- Что - все?
- Когда поняла, что беременна. Как решила, что будешь рожать. И почему за столько лет так никому и не призналась, что я отец.
- Да что теперь об этом говорить!
Я отвернулась.
Устроил тут мне допрос! Не хочу я ничего объяснять. Не хочу ворошить прошлое и вспоминать, как мне было страшно и трудно.
Алекс ждал. Я молчала.
Он решил продолжить:
- И главный вопрос: почему ты не сказала мне? Ладно, сначала ты не знала, где я. Были периоды, когда меня было не найти. Но, блин… я же возвращался из командировок. Я виделся с Кириллом. Ты сто раз могла сказать!
- Ты мне полчаса назад заявил, что не готов ни к чему серьезному. А теперь обвиняешь меня!
- Я не обвиняю. Если тебе так показалось, извини. Я просто потрясен. И я… я счастлив. И растерян. И я сожалею, что меня не было рядом. И да, я злюсь на тебя!
- А уж как я на тебя злюсь!
Я вскочила. Мне снова захотелось сделать то, что недавно сделал Кирилл: врезать Алексу по роже!
Допрашивает меня! Обвиняет!
- Если бы для тебя это было важно… Если бы ты хотел узнать - ты бы узнал! - кричу я.
- Как я мог даже предположить… - растерянно произносит он.
- Ты помнишь, как я пришла к тебе?
- Помню…
- Помнишь, что у нас было?
- Конечно. Мышка, я…
- Ты в курсе, что он этого бывают дети?!
- Я был в презервативе…
- Надо было надевать два! Три! Раз у тебя такие бешеные зубастые сперматозоиды - носи чугунный презерватив!
- Мышка, успокойся!
Алекс взял меня за руку, потянул обратно на скамейку. Я вырвала свою ладонь. Не надо меня трогать! Я не хочу, чтобы он ко мне прикасался.
В презервативе он был, видите ли!
Да я счастлива, что тот презерватив оказался таким непрочным! Потому что благодаря этому у меня появилась Сонечка…
Злит меня совсем не это. И мне очень интересно, что он ответит на мой главный вопрос.
- За эти семь лет ты ни разу не захотел меня увидеть? - снова почти кричу я.
Комментарии
Комментарии читателей о романе: Возвращение блудного папы