Роман Возвращение блудного папы глава Глава 39

Светлана

Телефон звонил и звонил. Я пыталась его нащупать, чтобы отключить звук, и мне это почти удалось. Но он выскользнул из моей руки и упал на пол. Продолжая трезвонить.

И почему я вчера его не выключила?

Надо ответить. Вдруг что-то срочное и важное. Вдруг из школы звонят, вдруг с Соней что-то - пронзила меня пугающая мысль.

Да, я тревожная мамочка! У меня всегда первая мысль, от которой подкашиваются колени и холодеет в груди: а вдруг что-то стряслось с моей Сонечкой?

- Да, - прохрипела я в трубку. Прокашлялась и повторила с бодрой интонацией: - Да!

Так и не открыв глаза.

- Симпатичное у тебя ушко, - услышала я голос Алекса.

- Что?

Мои глаза резко открылись, и телефон оказался перед ними.

Видеозвонок! Я ответила, не посмотрев на экран, и Алекс меня тоже видит!

- С добрым утром, соня!

Я отключила видео. Но мне все еще было видно Алекса. Он был, кажется, в каком-то парке. За спиной торчали деревья с желтыми листьями. И он сидел на скамейке.

- Чего тебе? - спросила я.

- Верни картинку! Ты такая взъерошенная и милая.

- Сам ты… - буркнула я.

И снова рухнула на подушку, закрыв глаза. Виски ломило, во рту было сухо, в глаза как будто песка насыпали. В общем, чувствовала я себя отвратно.

- Как все прошло в клубе? - раздался над моим ухом голос Алекса.

- Откуда ты знаешь?

А, Кирилл… Неужели он все же послал ту фотографию? И, может, какие-то еще...

Интересно, что он рассказал Алексу?

- Я видел фотки, - подтвердил тот мою догадку.

- Какие фотки?

- Ты была очень красива и…

- Что?

- Ничего. Хорошо вчера повеселились?

- Не спрашивай!

- А что случилось?

- Ничего. Просто я не выспалась, у меня, кажется, похмелье, хотя не знаю, с чего. А тут еще ты звонишь!

- Я в одном ряду с похмельем? - усмехнулся Алекс.

Я снова смотрела на экран, повернувшись на бок и положив телефон на кровать. Я его видела, а он меня нет.

- Чего звонишь так рано? - спросила я.

- Да я не думал, что рано. У меня день в разгаре. Извини, что разбудил.

- Чего хотел? - спросила я почти грубо.

- Хотел сказать, что только что развелся. Я свободный человек!

Улыбается во все тридцать два зуба, сияет, как начищенный самовар. Радостное известие, ничего не скажешь. Алекс теперь холостяк.

- Поздравляю! - произнесла я. - Теперь заведешь себе целый сервиз?

- Кого заведу? - не понял он.

- Ничего.

- А, ты о кружках…

- Слушай, мне сейчас не до разговоров. Пойду приму аспирин. Голова раскалывается.

Я положила трубку.

Успев напоследок увидеть разочарованное лицо Алекса.

А чего он хотел? На что рассчитывал? Что я буду прыгать от радости, узнав о его разводе?

Что, что, а прыгать я сейчас абсолютно неспособна.

Почему так голова-то болит? Не так уж много я вчера выпила. Правда, поздно легла. Уже под утро. Но к тому времени я абсолютно протрезвела.

Мы с Костиком прошли пешком почти всю набережную, и весь хмель из моей головы выветрился.

Так, а сколько сейчас времени?

Не так уж и много. Я вполне успею встать, принять душ, не торопясь позавтракать, вернее, уже, наверное, пообедать.

Заскочу на работу, узнаю, как там дела. А потом заберу Соню.

Продленка в полном составе гуляла на школьной площадке, залитой теплым осенним солнцем. Соню я увидела рядом с Захаром - они забрались на самый верх гимнастической лестницы и сидели там, как воробьи на ветке.

- Я рада, что они подружились, - услышала я рядом женский голос.

Марина! Сестра Алекса.

Я впервые вижу ее с того самого дня, когда моя тайна была внезапно раскрыта на глазах у почтенной публики. И я понятия не имею, что она думает обо мне и обо всей ситуации.

- Да, это хорошо, - нейтрально ответила я.

- Я думаю, нам тоже надо познакомиться поближе.

- Наверное… - неопределенно протянула я.

Я не знаю, надо ли. Серьезно, не знаю.

Я ничего не имею против Марины, она приятная женщина. Но она сестра Алекса. А я не знаю, как у нас с ним все сложится в дальнейшем.

- Представляю, как тебе было тяжело растить ребенка одной, - произнесла она.

- А я представляю, как тебе будет сложно растить троих! Я с одной Соней иногда не справляюсь.

- Говорят, после второго уже неважно, сколько их. Трое, четверо, пятеро…

- Так вы не собираетесь останавливаться? - поразилась я.

- Не знаю. Мы с мужем очень любим детей.

Я молчала. Она тоже. Вроде бы, это было вполне дружелюбное молчание. Но внезапно Марина выдала.

- Знаешь, все же это было неправильно - скрыть беременность от Алекса. Он отец. Он имел право знать.

- Если бы он хотел узнать, то узнал бы!

- Я понимаю, но…

- За семь лет - ни разу! Ни разу он не поинтересовался, как я живу!

- Света, он, конечно, тот еще придурок, но...

- Что - но? Чего вы все меня воспитываете и учите жизни?

- Да я просто…

- Я сама знаю, что мне делать! И хватит меня осуждать!

Если бы у меня не болела голова, я бы, наверное, была более спокойной и уравновешенной. Не вспылила бы, не наорала на беременную женщину.

Но, блин!

Правда, надоело!

Вчера Кирилл весь вечер вправлял мозги и лез в мою личную жизнь, сегодня сестра Алекса рассказывает мне, какая я плохая…

А вы прямо все идеальные!

Алекс

Вчера, возвращаясь домой после разговор с Казанцевым, я совершенно неожиданно, получил сообщение от Кирилла. Сначала фото Мышки в сексуальном мини и абсолютно развратной блузке, а потом фотография его с Наташей на пороге какого-то заведения.

И подпись: “Веду своих красавиц в клуб”.

“Жаль, меня там нет”, - написал я в ответ.

Я был очень рад этому сообщению Кирилла.

Кажется. наши отношения налаживаются. И, кажется, он совсем не против того, чтобы я был с Мышкой. Он на моей стороне. Может, потому что не знает о том, как я струсил и пошел на попятный.

О том, как я сказал Мышке, что не готов ни к чему серьезному.

Я тогда не знал о дочке, но это, конечно, не оправдание. Это трусость в чистом виде. И я себя не оправдываю.

Совсем недавно я боялся связывать себя чем-то серьезным. Теперь я больше всего на свете боюсь, что мне этого не позволят…

Я долго думал, писать ему или нет сегодня, после нашего утреннего разговора с Мышкой. И все же не удержался, и написал.

Что-то меня насторожило в поведении Мышки. Чего то она не договаривает о вчерашней ночи. Голова у нее болит, легла она поздно… Неужели они там пили и гуляли до самого утра?

“Как вчера повеселились” - задал я другу вполне невинный вопрос.

И получил ответ, идентичный Мышкиному.

“Не спрашивай”.

Да почему не спрашивать-то? Что там такое было?

Чем больше я об этом думал, тем сильнее заводился.

Еще полчаса назад я чувствовал себя почти счастливым: Полина повела себя как нормальный человек, и нас развели за пять минут. Я, конечно, теперь знаю, что выдыхать рано.

Я не только в интернете порылся, но и успел проконсультироваться с юристом. Полина все еще может испортить мне жизнь.

Оказывается, если женщина рожает в течение 300 дней после развода, то бывшего мужа признают отцом. Что за чушь? Да еще и триста дней… насколько я понимаю, это дольше, чем длится обычная беременность. И кто только такие законы придумывает?

В общем, при желании она еще может попортить мне кровь. И испортить мои отношения с Мышкой, которые и так не ахти. Непросто будет объяснить ей, что ни при чем…

И все равно - полчаса назад я чувствовал себя счастливым. Я свободен! Эти неправильные и изматывающие отношения, наконец, закончены официально.

Но Мышка моему разводу совсем не обрадовалась.

Ей как будто вообще нет до этого дела! И до меня.

Вот поэтому я решился написать Кириллу, узнать, что к чему.

А он взял и перезвонил.

- Я слышал про Женю носки. Чувак, ты крут!

Мне было приятно, что Мышка ему рассказала. Значит, ее это впечатлило. Значит, все не так плохо.

- Надеюсь, он больше не подойдет к Мышке.

- А вот тут ты ошибаешься!

- Что?!

- Не переживай, Мышка дала ему в глаз. Вчера в клубе.

- Серьезно?

- Абсолютно. Вмазала с оттяжкой, как я учил.

Вот же гад этот Женя!

- Похоже, я плохо ему объяснил.

- Фигня, не переживай. Теперь он точно будет держаться на расстоянии выстрела.. Но есть другой повод для переживаний. Не знаю, говорить ли тебе…

- Говори!

- Костик.

- А, Костик! Видел я этого Костика.

- И что?

- Видел, как Мышка на него смотрит. Он ей не интересен.

- А ты видел, как они вчера целовались?

- Что?! - в который раз воскликнул я.

Темное осеннее небо опрокинулось мне на голову.