Роман Во власти миллиардера глава Глава 34

Такая красивая, такая чистая и безупречная. Как и мой Дима. Мой красивый, гордый орёл. Победитель, завоеватель, воин! Он сказал, что я буду говорить — он этого добился. Хотя я сама не верила. Как и не верил никто из наших врачей. Он даже бросил вызов самой смерти. В момент, когда тьма хотела отобрать меня у него. Опасный, неудержимый хищник! Преграды ему нипочём. А слабость… он её в землю топтал.

Тонкий и нежный, как звон поднебесных колоколов, мой голос заполняет наш автомобиль без остатка. Он проникает в каждую пору на теле, рождает на коже приятные россыпи мурашек, ерошит волосы на макушке Дмитрия, а на руках… на его крепких, мужественных руках заставляет их встать дыбом. 
Я вижу эту захватывающую картину и эти бесподобные эмоции на его статном лице. Меня прёт и рвёт от эйфории, от невозможного азарта сделать эту игру ещё ярче, ещё захватывающей, выложиться громче, на максимум, когда в его удивительных глазах сверкают искры восхищения.

Мне так стыдно… Стыдно, что никто и никогда так сильно не восхищался мной. Особенно тем, чего у меня полжизни не было. То, что я, когда потеряла с такой болью, с такой невыносимой тоской, что готова была броситься с крыши, распрощавшись с жизнью.

Резкий поворот в бок, машина кренится и дрифтит на влажной траве. Дмитрий успевает придержать меня рукой, чтобы я не ударилась, а сам в этот момент выворачивает руль вправо и сворачивает на обочину к просёлочной дороге, ведущей в лес.

— В чём дело? Эй! — Я размахиваю руками, но он делает вид, что не слышит. На его мощной шее поблескивает испарина, руки с силой сжимаются на руле, он нервно дергает горловину футболки и одновременно делает глотательные движения. А про глаза я вообще молчу. Зрачки расширены на максимум, и там, на самом дне авантюриновых омутов, пританцовывают черти, исполняя задорный танец похоти и разврата. Хищник проголодался.

Дмитрий гонит машину вглубь леса, находит укромное местечко, прямо под пушистой сосной, окружённой молодыми берёзками, быстро выскакивает из машины, дергает дверь с моей стороны на себя, хватает меня за руку и одержимо впечатывает спиной в капот. Так, что из лёгких выходит весь имеющийся воздух. Рывком задирает платье до самой груди и, как только я собираюсь ругнуться, заглушает мой возмущенный крик голодным поцелуем. 
Крик.
Теперь уже МОЙ крик!
— Хочу услышать твой голос! — На секунду отстраняется. Ставит перед фактом, — Хочу, чтобы ты кричала. Как ты умеешь! Покричишь для меня, любимая? 
Я молчу, с паникой жую губу. Порочный чёрт! Умеет ведь завести с полуслова, да так, чтобы по ногам текло от сумасшедшего желания!

— Куда же ты денешься, маленькая... — Сам за меня отвечает. Лыбится как Чеширский кот и шустро опускается перед моим, распластанным на капоте телом, на колени.

Ох, что же сейчас будет!

Одна рука ныряет под одно колено, вторая — под другое. Крепко сжимает. Разводит бёдра на максимум, с осипшим рыком набрасывается на уже влажную ткань трусиков, как взбесившийся пёс, впиваясь своими белоснежными клыками в нежный и очень, очень мягкий шёлк белья, пропитанный моим запахом.

— Ах!

Тело подбрасывает ввысь на полметра. А там, в районе промежности, начинается опасный пожар. Он ещё даже не начал, а такое чувство, что я уже раз десять кончила от одного лишь его голодного взгляда этих орлиных, наполненных опасной дымкой глаз.

Трусики ликвидированы и отправлены на крышу тачки. Теперь я полностью в его власти. Там, возле заветного бугорка, стреляющего невидимым током, я чувствую приятный холодок, наполненный свежей мятой, когда любимый застывает в миллиметре от влажных складок, делает прерывистый выдох и одновременно оценивает мою реакцию.

Сейчас мне станет безумно жарко! Интересно, есть ли у нас в багажнике огнетушитель?

Я начинаю стонать и извиваться, чтобы Дмитрий не мучал меня больше. Чтобы не останавливался! Чтобы взял резко, жёстко и оттрахал так, чтобы из глаз посыпались фейерверки! А он специально провоцирует. Специально дразнят, при этом ещё и ухмыляется!

— Хочешь его? — Кривляется, с иронией в голосе, с ликующими чёртиками в лукавых зрачках. И для пущего эффекта поддразнивания делает резкий толчок языком, облизывая и одновременно тараня намокшие складки вместе с напряженной горошиной.

— Ох!

Глаза закатываются, поясница с треском гнётся дугой. Это что-то с чем-то. Этот безумный дьявол решил испить меня до самого дна!

— Теперь кричи! Кричи и умоляй, чтобы я не останавливался! — Ещё один удар языком по клитору, и я выпускаю первый гортанный стон, мощностью как при взлёте трансконтинентального авиалайнера.

— Дима!

— Громче, детка! ГРОМЧЕ!

— Дима-а-а! — Извиваюсь, брыкаюсь, хочу оттолкнуть его шелковистую голову от своих согнутых колен, чтобы хотя бы немного отдышаться, но он перехватывает мои руки и с силой сжимает их в тисках, а сам продолжает ритмично наказывать мою киску своим буйным языком. Таранит, ласкает… Снова врезается в складки промежности и снова ласкает. И так по очереди. Чертов дьявол доводит меня до точки взрыва по типу кнута и пряника. Сначала нежно, а затем жёстко. Именно поэтому у него получается пробудить в моём теле воистину невероятные ощущения.

— Еще! Ещё! — Командует он, не жалея шлёпает кончиком влажного языка по нежной, набухшей коже аккуратного бутона.

— Дима! Дима! Димочка-а-а! — И я сдаюсь.

Чёртов садист! Он выиграл эту войну. Я застонала настолько гласно, что всё-таки испугала бедных птичек на верхушках сосновых крон, отчего те, недовольно чирикнув, разлетелись кто куда.

— О, да! Милая моя! Развратная, бесстыжая, красивая! Какая я же ты охрененная! Как же сильно я хочу обласкать тебя всю! Особенно твой голос! Если бы можно было сделать ЭТО! Клянусь! Я бы его уже давно трахнул!
— Ну Дима! — Задыхаясь, воскликнула я, балансируя на пике взрывоопасной разрядки. — Какой ты... дурак!
— Пошляк ты хотела сказать? — С причмокиваниями, в перерывах между движениями. — Продолжай, девочка! Я ещё недостаточно удовлетворился. Не сдерживайся! Ещё покричи, сладкая! ЕЩЁ! Мне мало! Громче давай, Алина! ГРОМЧЕ!

— ДИМА! ДИМАА! ДИМА-А-А-А!

Всё. Это предел. Не могу больше.

Задыхаюсь. Сейчас лопну!

— О, Боже… Любимая…

Я выгибаю спину, закатываю глаза, покрываюсь мощными волнообразными спазмами. Кожа вся в огне. По нервам проносятся электрические заряды, моё тело превращается в ядерную электростанцию. На долю секунды Дмитрий отстраняется. Но лишь для того, чтобы ворваться в меня своим мощным членом, чтобы продолжить веселье. Несколько ритмичных рывков, и этот чокнутый зверь доводит меня до второго оргазма. До такого сумасшедшего, что мои конечности превращаются в вату и меня выжимает словно лимон в центрифуге.

Когда я распахнула глаза, возвращаясь в реальность, вздрогнула, осознав, что Дима только что взял меня посреди леса, на капоте арендованной машины.

— Какая же ты сладкая! Я хочу ещё! Сегодня я сполна полакомлюсь твоими криками, детка!

И он, как крадущийся хищник перед нападением, снова вжал меня пахом в металл капота, с таким напором, что я заскулила, запрокинув голову назад. Я попыталась закричать, возмутиться, но он тут же заглушил мою ругань острым поцелуем. Протиснулся бёдрами внутрь моих бёдер, зарычал, толкнулся и мои внутренности перемешались друг с другом местами. Когда там, между ног, я ощутила его небывалую твёрдость.

Снова безудержный вопль. Снова горло вибрирует от хрипов! Я готова заниматься с ним любовью до тех пор, пока он не выжмет меня до самого дна, до самой последней капли. До тех пор, пока не растекусь покорной лужицей у его ног. До тех пор, пока от усталости не провалюсь в крепкий сон.

Так непривычно и одновременно так радостно. Слышать свой не немой крик! А МОЙ! МОЙ КРИК! Такой чистый, звонкий, ясный! Такой настоящий… Слышать и знать, что это Дмитрий… единственная и неповторимая причина моих звонких криков.

Орлов излился в меня второй раз подряд и мы, полностью взмокшие от пота, обмякли на капоте арендованной машины, не в силах вымолвить и звука. Когда наши конечности изрядно затекли, Дмитрий нашёл в себе силы снять меня с капота и положить спиной на сочную, невероятно мягкую траву.

— Ну что, госпожа Орлова, вам понравилось? — Носом о мой нос потёрся, обласкав самой нежной на свете улыбкой.

— Это было… это было как п-прыжок в открытый космос! — Я не могла отдышаться. У меня жутко слезились глаза, а сердце в груди продолжало исполнять цирковые пируэты.

Он назвал меня Орловой. Только сейчас я действительно осознала, что мы вместе. Что мы муж и жена. Что мы живы и счастливы!

— Я люблю тебя, девочка. — Застывает, как статуя. Улыбка вмиг испаряется с его идеального лица, зрачки обволакиваются опасной дымкой. Дмитрий бережно вытаскивает травинки из моих взъерошенных волос, а затем… обхватывает меня за шею и, без предупреждения, взасос впивается в мои уже истерзанные дикими поцелуями губы.

Господи помилуй! Неужели снова?

— Не сопротивлялся, сладкая. Ты не представляешь, насколько сильно я соскучился! Там, в Корее, за нами следило слишком много любопытных глаз. А я… Твой беркут изголодался, сладенькая! — шипел мне в рот. — Лина! Я хочу ребёнка! Прямо сейчас!

— Чёрт тебя дери…

— Исправим ошибки прошлого. Немедленно!

Я только и успеваю вдохнуть поглубже, а он уже седлает меня сверху и одним резким, глубоким толчком врывается внутрь, двигаясь жёстко, властно, как будто моё мнение ему не интересно. Наполняя меня собой до изнеможения, вторгаясь победными, напористыми толчками, как будто ему всегда будет меня мало. Сколько бы он не брал, сколько бы не лакомился. Никогда не насытится сполна.

Что я могу сказать… Слово мужчины — закон.

***

Мы планировали вернуться в гостиницу к обеду. Но планы, конечно же, изменились. А ведь мы должны были заехать ещё и в поместье Орловых. В итоге, прибыли туда к пяти вечера. Сонные, помятые как две подушки после поединка в игре “битва подушками”, но до чёртиков довольные.

Здесь, в некогда процветающем особняке, принадлежащем знатному графскому роду, всё выглядело серо и уныло. Ни у меня, ни у Дмитрия это место не вызывало каких-либо тёплых эмоций. Особенно крыльцо, возле парадного входа. На котором я получила пулю в живот.

Когда мы подошли к поместью, меня вновь затянуло в воронку воспоминаний. Низ живота странно дернулся, а ладонь невольно опустилась туда, где находился ненавистный рубец. С минуту мы просто стояли и молчали. Лишь крепко-крепко сжимали ладони друг другу, пока Дмитрий вдруг не вытащил из потайного кармана сигарету. Он бросил курить. Но иногда, в крайне трудные моменты, мужчине это было остро необходимо. Делая затяжку за затяжкой, он размышлял. О том, что будет делать с поместьем.

Раздавив бычок ботинком, мужчина прошептал:

— Поехали. Домой. Решение пришло само по себе.

Как быстро! Я даже немного удивились, сжав его тёплую руку максимально крепко.

— Таки решил продать?

— Да. — Кивает. — Всё равно больше сюда не вернусь. Не хочу. Ненавижу всё это… Ты ведь сама говорила, что лучше отпустить воспоминания. Нельзя хвататься за то, что неумолимо тянет тебя ко дну. Хочу, чтобы тут построили реабилитационный центр. Вдали от городской суеты. Здесь ведь такой чистый воздух!

С ним невозможно не согласиться.

— Верно! Ты прав. — Я опускаю голову к нему на плечо, трусь макушкой о твёрдые мышцы предплечья.

— Если бы в моей жизни не было тебя… я бы и дальше продолжил топить себя в болоте. Ты открыла мне дверь в новую жизнь. — Звучит такое тёплое, такое желанное признание.

И как тут удержаться, чтобы не крикнуть на весь мир:

— Как и ты. Мне. Любимый!

КАК И ТЫ!

Спустя пару дней мы вернулась в Италию. 
Прошло несколько недель. Мне больше не снились кошмары, а на душе всегда было легко и солнечно. Однажды, под утро я проснулась с каким-то странным чувством! С каким-то необъяснимым теплом внизу живота. Сегодняшней ночью мне приснился сон. Мне снился ребёнок. Мальчик, кажется. Темноволосый, крепкий малыш. С такими же красивыми глазами, как у Дмитрия. Я держала его на руках, а он... он мне улыбался.

Это сон возник как вспышка! Как какое-то чудесное озарение, после которого по венам растеклась приятная нега. Я просто почувствовала этот момент. Остро, интуитивно. И, первым делом, как только встала с кровати, сразу же бросилась в ванную за тестом. 
Я много раз огорчалась, когда видела одну и ту же ненавистную полоску. И рыдала. Но потом, решила, что не нужно на этом зацикливаться. Всё образуется, само собой. Наверно, на сегодняшний результат повлияла моя поездка в Москву. К родителям. Небеса услышали мои молитвы. И я на радостях практически лишилась чувств, когда увидела не одну, а две! Две жирных-прежирных полоски!

Немного придя в себя, я поспешила сделать то, о чём так долго мечтала. Я все-таки засунула тест с заветными полосками в пиджак Дмитрия. Вместе с носочками и ключам от машины.

Когда он вернулся домой в поисках ключей, он нашёл мой подарок. Любимый ещё долго не мог прийти в себя. Он даже спросил у меня:

«А это ещё что такое?»

На что я, рассмеявшись, чмокнула его в нос и со слезами радости на глазах сказала:

— А это, милый… твой малыш. Поздравляю! Ты очень скоро станешь папой.

Конец