Роман Во власти миллиардера глава Глава 30

Дмитрий

Мне кажется, словно я провалился в настоящую адскую бездну. Все поступки возвращаются бумерангом? Так ведь? Однозначно это так!

Не делай зла — зло наказуемо. До сегодняшнего дня я плевал на эту житейскую мудрость, а стоило бы задуматься и не забивать болт глубоко в сырую землю, вместе с этим болтом закапывая там и свою честь.

Я никогда не задумывался о том, что мою жизнь тупо запрограммировали. Я не понимал почему не должен открыться Лине, должен давить в себе чувства. А потом до меня дошло! Это родители всю жизнь внушали мне, что нужно делать, где учиться, как жить, с кем спать, на ком жениться. И я был послушным сыном. Отец вытравил из меня непослушание, высек тяжёлой пряжкой кожаного ремня, воспитал в холоде, пресекая всякое проявление тёплых чувств.

Никаких ласк. Суровый авторитаризм. Так воспитывал его отец, отец его отца, прадед и прапрадед. Именно поэтому их империя существует уже многие века.

И я привык. Запрограммировал себя на подобную жизнь. Хотя, практически с рождения мечтал стать художником — делать ювелирные украшения, а не разбивать судьбы людей, отбирая их хлеб. 
Только сейчас я понял, что Лиза — это тоже желание отца. Они с её родителями были лучшими друзьями. И всегда шутили, образно венчая нас былыми вечерами, когда играли в покер. Но было уже поздно что-то менять. Беда пришла. Набросилась на меня со спины, перекрывая доступ к кислороду.
Я запутался. В себе, в своих чувствах. Я погубил себя. Сам. Сука судьба резала меня беспощадно, отбирая у меня всё до пустоты. 
Неприятности сыпались, как из рога изобилия. Развод с дрянью Лизой, похищение Лины, обесценивание акций корпорации Орлова… это только начало бед. Самое сердце тьмы поджидало меня впереди.

Около трёх недель мы жили с Линой в относительном благополучии, наслаждаясь друг другом до забвения. Мне ничего не хотелось. Хотелось просто проводить время с моей малышкой, нежась целыми днями сначала в постели, затем в ванной, потом снова в постели и снова в ванной, покрывая её податливое тельце поцелуями, лаская её до озверения и до потери реальности.

Как вспомню её синяки, по всему телу и уродливые раны от уколов в венах… пиздец! Хочется рвать и душить, бить и убивать ту мразь, которая сделала больно моей маленькой девочке.

Ненавижу себя за это. И никогда не прощу. За то, что вышвырнул ту, которая нужна мне больше кислорода, больше чёртовой власти и даже больше жизни.

Какая же она хрупкая, как тростинка. А эти синяки… Эти раны! Я блять себе этого никогда не прощу. 
Когда я принёс её полуживую домой, после того, как из клуба забрал, думал свихнусь нахрен от жалости и от своей грёбаном бессердечности! Раздел, осторожно, боясь причинить боль, уложил в постель, тут же врача вызвал. Если бы с Линой что-нибудь случилось… я бы сам себя лично на куски растерзал. Потому что понял, наконец, чёртовый ублюдок, что ТОЛЬКО она мне нужна. Очень-очень нужна! А сучка Лиза… прогнившая изнутри ведьма! Даже к ней я не испытывал таких вселенских эмоций, как испытал к Лине.

До того момента пока Лина не открыла глаза и не отошла от транса, я как одержимый монах молился всем богам мира, чтобы они спасли мою девочку, чтобы вернули мне обратно, что я каюсь, и что я в отчаянье за то, что совершил. Слава небесам, Алина очнулась. А я… я снова начал дышать полной грудью и теперь не отпускал её от себя ни на сантиметр.

***

Время для нас превратилось в металл, земля прекратила вращаться вокруг оси, а реальность поменялась местами с миром иллюзией, потому что я, влюблённый, помешанный идиот, забыл о самом главном! О том, что нужно было изначально раздавить ту гадкую саранчу, которая притворилась прекрасным лебедем, мечтая отравить мою жизнь, чтобы изжить меня из мира живых, завладев моим многомиллиардным состоянием.

Лина сладко посапывала на мягких подушках после бурного вечера любви, а я, усевшись в кресле напротив камина, подперев щекой подбородок и закинув ногу на ногу, любовался моей маленькой радостью, моим ангелом, которым можно было любоваться часами. Чёрные локоны, цвета мягкого бархата, непослушными волнами разметались по шёлковым одеялам. Девочка лежала на животе, абсолютно голая, и когда я вот так вот жадно смотрел на её совершенные изгибы, на тонкую, бледно-розовую кожу, тут же чувствовал зверский стояк в паху,

Мне было мало. Она не человек! Нет! Она сладкий кусок живого опиума. Которым никогда не насытишься, которого всегда будет мало. И чем больше ты его жрешь — тем больше хочется. Я никогда не думал, что так сильно помешаюсь на женщине. На одной. У которой нет прошлого, нет корней, нет статуса. А мне плевать! У неё есть кое-что более важное, чем безлимитный счёт в банке…

Её доброта. Ее открытость. Её нежная душа. Такое ведь ни за какие богатства мира не купишь. Отныне для меня другие женщины растворились в пустоте. Наконец я понял. Наконец созрел! Для долгих отношений, для семьи, для детей. Только с ней. Только с Линой мне захотелось по-настоящему стать женатым, сделать моей крошке ребёнка, и не одного, с такими, как у неё глазами и с такой, как у неё, лучезарной улыбкой. Взять их на руки, прижать к себе и радоваться каждому дню. Радоваться любви, а не деньгам. Потому что я понял, что любовь не в деньгах — а в искреннем, настоящем счастье.

Да. Я почувствовал, будто с моего лица свалилась огромная железная плита. Я ведь прежде никогда не улыбался. Не знал вообще, что такое улыбка! Человек сталь. Человек бетон… Этот дурацкий имидж создавался долгими годами, чтобы у простых смертных при виде меня подкашивались колени. Но эта детка пробила вечную броню! Как сумасшедшинка ураган, неожиданно ворвалась в мою выстроенную на шаблонах жизнь.

Я улыбнулся, томно выдохнул и глотнул терпкого вина из бокала, продолжая ласкать взглядом своего спящего ангела, до сих пор не веря в то, что действительно влюбился. Как баран! Как безрассудный подросток. Какая же всё-таки непредсказуемая наша жизнь.

Я бы до самой старости вот так вот просто сидел и днями напролет смотрел на малышку, а между перерывами на сон, брал её податливое тело в разных позах, кончая в её миниатюрную киску, забывая о повседневной рутине, о вечном хаосе, о дурацких сделках и захватах мелких конторок, которыми кормилась корпорация «Орлова», но… один звонок нарушил душевный покой.

Звонил адвокат. Мне захотелось со злости швырнуть телефон в камин! Но дело было той ещё дрянью. Когда мы с ним поговорили, я еле-еле сдержался, чтобы не вспылить, чтобы не натворить необдуманных глупостей. Мне захотелось разорвать подлую шлюху на куски! Вырвать ей позвоночник и переломать ей все её кости!

Лиза объявила мне войну. И она, кажется, намеревалась выйти из этой бойни победителем.

— Дмитрий… как бы это сказать… — адвокат нервно мямлил в трубку, — у нас огромные проблемы. Я вам отправил сообщение на почту — посмотрите. СМИ просто взрываются от сумасшедшей новости. Статья только что вышла. Свежая. А ещё около часа назад вышло скандальное интервью госпожи Вербицкой… В общем, сами посмотрите. Дело дрянь. Даже не знаю, как нам выкрутится из всего этого болота. Простите.

Я выключил телефон, не проронив ни единого звука. Догадывался, что подлая змея скоро бросится в атаку. Если бы не забил на курву ещё тогда, когда она мне прямо после свадьбы, прямо в лицо плюнула, что требует развода, возможно, скандала удалось бы избежать. Надо было не кукситься, а сразу же грохнуть грязную шлюху! И я бы это сделал. Не будь она дочерью лучшего друга моего погибшего отца.

Я схватил ноутбук и с яростью прошелся взглядом по всем самым известным сайтам, включая смазливые журнальчики, типа «Forbes», на которых меня боготворили чуть ли ни каждую неделю. Оказывается, не только печатные издательства кишели горячими новостями, о том, что «Дмитрий Орлов подрался в стрип баре из-за проститутки», или «Дмитрий Орлов под действием марихуаны жестоко избил свою несчастную жену Елизавету Вербицкую, с которой олигарх недавно расписался», но и весь интернет буквально взрывался от этой лживой дряни. На дешевеньких спамерских сайтах я нашел фотографии, где я сначала жестко квашу лицо бывшей невесте, а затем устраиваю дебош в бандитском кабаке с шалавами. К фотографиям прилагались видео записи.

Чёртова шлюха! Поверить не могу, что она так запросто втоптала меня в помои.

Можно попробовать доказать, что это фотошоп. Но слишком поздно. То ли дело один сайт, а тут… Новость разошлась по всему миру, как смертельно опасный вирус, передающийся воздушно-капельным путём. Падлы даже успели перевести статьи на иностранный. Теперь я та ещё знаменитость, млять!

Что делать, как быть в таком случае… ни хера не знаю!

Быстро связался со своими адвокатами и охраной, приказал под дулом пистолета уничтожишь мерзкую фальшь до самого последнего снимка, до самого последнего слова. Подчинённые поклялись попробовать сделать всё возможное, но дело весьма безнадежное. Если бы раньше обратился — возможно шанс бы был. Но какой там! Я был слишком сильно занят моей девочкой. Слишком соскучился, слишком проголодался. И устал от всего. От своего статуса, жизни, проблем. Когда я впервые осознал, что такое истинная любовь — кроме этого крышесносного чувства больше уже ничего не хотелось. Я готов был пойти на всё ради Лины. Даже пожертвовать своей властью.

Что ж… желания сбываются.

Наивные людишки пожирали эту падаль, эти сплетни из интернета, как бесплатные пирожки. Именно поэтому, под утро, у главных ворот поместья столпилась целая орда журналистов и всех тех барыг, которым Лизонька приплатила по бутылке водке, лишь бы они от души помахали кулаками, погорланили гадости, выступая за справедливость, против зажравшейся буржуазии.

Они орали во все гланды, швырялись яйцами и помидорами, требуя выдать им негодника! Хорошо, что весь этот вшивый сброд, состоящий преимущественно из тунеядцев и алкашей, быстренько разогнали. До того момента, как Лина успела проснуться. А когда я включил первый новостной — там, на экране монитора, мелькали кадры, где якобы мои люди хлыстами порют прислугу на полях. Честно… Я ни капли не расстроился из-за паршивой постановки. Расхохотался, до боли в желудке. Но смех резко оборвался, когда кадры сменились, и на мониторе стали мелькать наглые лица обслуживающего персонала. Кто-то брал интервью якобы скрытой камерой у горничных и... я, блять, увидел среди них Евгению. Старая сука рассказала о том, как я отрубил голову одному садовнику. И полил цветы его кровью.

Бред! Что же ты наделала, идиотина? Эта ведь была просто байка для ленивых бездельников! Мы сами с ней её придумали, чтобы работники не отлынивали от обязанностей, выполняя дело на совесть. Евгения меня тоже кинула. Грязная выдра! Всю жизнь, практически с рождения, служила верой и опорой поместью, но в один миг решила макнуть рожей в навоз того, кто дал ей всё, а в спину всадить тупой, ржавый нож.

Долгие годы я то и делал, что ломал людей. Отбирал их бизнес, имущество, веру в себя, буквально превращал в бомжей. Всё во вселенной возвращается бумерангом. Теперь я на своей шкуре почувствовал, что такое реальная боль, когда ты превращается в жалкий кусок говна, и когда твоя закрытая вселенная рушиться и падает в беспросветную бездну, захлебываясь в кошмарном хаосе.
***

Я не спал всю ночь. Не знал, что нам с Линой делать дальше. В уме только одна идея — продать всё к чёртовой матери и бежать как можно дальше. За границу. Всё равно куда! Туда, где тишина и покой. Туда, где нас никто не найдёт. Туда, где мы начнём новую жизнь.

Алина спала, как младенец, прильнув к моей груди своей маленькой, шелковистой головкой. Я бережно гладил её волосы, пропускал через пальцы, потому что только прикосновения к моему нежному ангелу успокаивали и сдерживали моего внутреннего беса.

Если бы не Лина — клянусь! Я бы уже давно прикончил лживую суку. Вспомнишь о дерьме — тут же завоняет. Внезапно, на прикроватной тумбочке завибрировал телефон. В душе всё перевернулось от ненависти, потому что я знал, кто это звонит. Предчувствовал. Я осторожно встал с постели, чтобы не разбудить малышку и, набросив халат, вышел на лоджию.

— Здравствуй, любимый! — Ехидный смешок. — Соскучился?

Я молчал. Молчал и с силой сжимал металлические поручни перил до боли в суставах.

— Как тебе «шоу»? Понравилось? Читал новости?

— Читал. Поздравляю, сука, ты подписала себе смертный приговор.

Она расхохоталась ещё громче, ещё писклявей, я почти оглох на одно ухо.

А затем вдруг замолчала. Всего на несколько секунд. После, уже серьёзным, наполненным сталью голосом, прорычала:

— Я жду тебя возле ворот. Выходи немедленно!

— И чего ты хочешь?

Конечно я прекрасно знал, о чём так неистово грезит двуличная тварь.

Власть. Деньги. Статус. И моя боль. Много-много боли.

— Я ХОЧУ ВСЁ. Жду пять минут. И тогда… ты пожалеешь ещё больше, если опоздаешь хоть на одну миллисекунду. Тот спектакль с прессой — только начало. Мы с Лаврушей нарыли на тебя такое… за что, по сути, светит смертная казнь.

В ответ я лишь лениво хмыкнул.

— На всякий случай, милый, если все ещё сомневаешься, я знаю, что тебе дорого. Точнее, кто... Твоя дефективная сополюшка.

И шлюха отключилась.

А вот это уже по-настоящему больно! Мне было пофиг на свои деньги, пофиг на империю… Но когда я услышал злорадный намёк в отношении самого дорого в жизни — это всё! Конечная грань сдержанности.

Пусть только попробует! Пусть даже хоть в мыслях… Задушу!
Стараясь не шуметь, я быстро натянул штаны, свитер и спустился к парадной. Открыл ворота, вышел за периметр, уже издали заприметив красный «Ferrari», принадлежащий самой конченой в мире мрази.

Я нехотя подошёл к машине, дёрнул за ручку, забрался в салон на переднее сидение. В нос ударил знакомый и резкий запах элитного парфюма. Ненавижу эти духи! И её ненавижу. Как хорошо, что понял это. Хоть и прошла туча времени, но лучше поздно, чем никогда. Если бы упустил своё истинное счастье — до самой смерти бы жалел, подыхая в кошмарных муках, проклиная и ненавидя самого себя.

В шикарном шёлковом платье, с шубой из дорогой норки, она, деловито докуривая сигарету, швырнула мне на колени документы на развод и документы на выплаты моральной компенсации за телесный и душевный ущерб. А также… добровольное согласие на перепись абсолютно всего моего имущества, включая наследство, в её грязные руки.

— Всё это, в обмен на твою свободу, малыш. Подписывай и клянусь, все претензии будут забыты.

Несколько минут я, сжав до хруста кулаки, чтобы хоть как-то держать себя в руках, чтобы унять нервную дрожь, просто читал сраные бумажки, обдумывая возможные варианты выхода из трудной ситуации. Кроме того, как по-быстрому придушить паскуду, на ум больше ничего не всплывало. Не вариант. Тогда меня уже точно упекут за решётку, даже если хорошенько замять следы убийства, так как, исходя из недавнишних видео, будет понятно, кто главный подозреваемый. Кто же тогда о Лине позаботится? Девочку ведь запросто могут снова, уже в третий раз, отправить в бордель. А я этого больше не выдержу.

Я думал, думал… Стучал ручкой по поверхности папки с документами… Да и плюнул на всё!

— А знаешь, что? — Я резко повернул голову в сторону шлюхи, заорав до пожара в лёгких. — Пошла на хуй! 
Идиотка даже свой огромный шлюшечьий рот от шока приоткрыла, выронив недокуренную табачную палочку прямо в декольте своих огромных и искусственных сисек.

— Забирай всё! К дьяволу! Вот тебе моя подпись, скотина продажная! Я устал от денег, от власти, от постоянных проблем! Я жить хочу! Нормально! Как обычный человек, а не глянцевый идол, на которого одержимо надрачивает каждая вторая баба мира. — С яростью чиркнул ручкой по бумагам, ставя крест на своих достижениях.

Озверело скомкал документы, грубо за патлы суку схватил и в рот ведьме весь этот кал от души затолкал!

— Жри давай! Жри-и-и! И подавись, чудовище белобрысое!

Она захрипела, на глазах выступили слёзы, даже пару раз по лицу ногтями меня полоснула, мымра, когда отбивалась, пока я ей бумагу в глотку заталкивал! Вот сейчас самое время успокоиться. Взять себя в руки. Вовремя остановиться. Ради Алины.

Подумав о малышке, я быстро клацнул дверной ручкой, бросив напоследок:

— Ну что, ты довольна, ведьма проклятая? Не в деньгах ведь счастье, дура!

— А в чём? — Рыдая, захлёбываясь в слезах.

Кое-как Лиза вытащила документы из пасти, щепетильно разгладила, матерясь как вокзальная бичиха. Тоже мне, леди из «высшего света».

— В любви. — Улыбнулся так широко, так радостно, будто только что выиграл вселенскую войну. И вышел из машины, со всей мочи хлопнув дверью.

В этот миг я кое-что понял. Кое-что безумно важное! Понял, что деньги — это всего лишь бумага. Я не чувствую радости, когда гребу эти миллионы, от которых даже ни разу не улыбнулся.

Простое топливо. Топливо для статуса. Но не для сердца.

— Сукин сы-ы-ы-н! — чокнутая лахудра со всей дури ударила руками по рулю. А затем, следом выскочила.

— Ты мразь! Я хочу, чтобы ты сдох! Чтобы мучился! Страдал! Чтобы тебе больно было! Я с тобой разговариваю! Посмотри на меня!!!

Я не слушал, что она там тявкает, давясь слюной. Я впервые почувствовал себя свободным. Впервые в жизни вдохнул полной грудью. Настолько глубоко. Настолько легко! И воздух… Он стал пахнуть иначе. Не гнилью. А цветами.

— Ненавижу тебя, Орлов. Ненавижу! Это всё она виновата. ОНА! Украла тебя у меня. Ты меня разлюбил. Поэтому... я тебя и предала.

Пора начинать новую жизнь. С этой секунды я решил начать меняться. Забыть о своём грязном бизнесе и заняться тем, что меня вдохновляет. Схвачу Лину и увезу девочку к океану. У меня есть кое-какие счета «на чёрный день», так сказать. Этих средств вполне хватит, чтобы начать лечение моей малышки, чтобы купить новый дом, чтобы открыть свой бизнес — изготовление ювелирных украшений на заказ, или выращивание винограда. А может и то, и другое.

— НЕ ПОВОРАЧИВАЙСЯ КО МНЕ СПИНОЙ! СЛЫШИШЬ!

Она всё ещё что-то вопила, ругалась, материлась, пока я уверенной походкой победителя шагал к воротам. Но мне было абсолютно плевать на истеричку!

Я будто заново родился. Сбросил груз, который тащил на себе сотню лет.

На душе теперь так легко, так хорошо стало. Всё, что мне сейчас хочется — быть рядом с Линой. Жадно обнять мою девочку, и любить, любить люби-и-и-ть! До тех пор, пока она не начнёт говорить. А она начнёт. Очень скоро начнёт.

Я верю, неистово верю, что не пройдёт и месяца, как я услышу её красивый голос, наполненный нежностью. Звонкий, тонкий, чистый, как слеза младенца! Голос, от которого мурашки бегут по всему телу. И её крики... Её сумасшедшие крики в постели, когда я буду брать Алину, наслаждаясь иступлёнными стонами радости моей девочки.

— Я убью тебя, подонок! УБЬЮ-Ю-Ю-Ю…

Кажется, будто бы шлюха бежала за мной следом. Скорей всего с ножом. Как помешанный убийца-психопат, жаждущий мести, крови и расплаты. А я, погрязнув в мечтах, тупо расслабился, с дуру, не обращая внимания на внутренний голос, который кричал, который истошно вопил, предупреждая об опасности. Ведь тогда я даже не думал, что у Лизы в руках... окажется пистолет.

Я обернулся.

Слишком поздно.

— Дим-ма!

Я услышал крик. Жалобный такой, тонкий, с надрывом.

И выстрел…

А затем, что-то хрупкое, что-то родное ударилось мне в спину, повалив меня на асфальт.