Роман Во власти миллиардера глава Глава 20

Уже около недели я осваивала новую профессию. Точнее не профессию, а настоящую каторгу, на которой вкалывала как проклятая с раннего утра до позднего вечера. Когда моё бешенство к Дмитрию начало ослабевать — он отчего-то начал мне сниться. Каждую ночь. То, как он бесстрашно спасает меня от араба, как подхватывает на руки, заворачивает в своё ароматное пальто и несёт в машину. 
Мне приснились его губы. Полные такие, упругие, и как клубника сладкие. И я их ем. Ем, как клубнику! И не могу насытиться их окрыляющим вкусом.
В такие моменты я ошарашено вскакивала с постели и отмечала, что моя сорочка и постельное белье насквозь пропитаны влагой. Как и мои волосы, и моя кожа. А сама я сижу, дрожу и одержимо щупаю свои губы, постепенно возвращаясь в суровую реальность. Но когда понимаю, что мне просто приснился сон — вновь окунаюсь в омут депрессии. Его сумасшедшие поцелуи, настолько реальны, что я даже ощущаю боль на своих губах. А в моих снах мы целуемся как одержимые звери, вгрызаясь друг другу в губы до ран. 
Глупая овечка, я начинаю влюбляться в своего палача. Мне приходилось бить себя по лицу. Сильно так. От души. Боль на некоторое время отрезвляла. Таким вот образом я пыталась себя воспитывать, чтобы не думать о своём сладком кошмаре.

Про господина можно было смело сказать, что он человек, который никогда не умеет улыбаться. Лицо бетон. Лицо кирпич. Наверно, родители Дмитрия считали, что выставлять эмоции напоказ для обеспеченных сливок общества — это аморально. Он смело шагал по головам своих недругов и был всегда выше других. Не знаю почему, но меня жутко тянуло к такому мужчине. Сердцу ведь не прикажешь…

Он отравил меня. Своим холодным, как бездна взглядом. Своим безупречным, как сталь, внешним видом. Своей манерой выглядеть на миллиард баксов. Холодный, как айсберг снаружи, но горячий, как беспощадный вулкан внутри.

Это Дмитрий Орлов.

Он ассоциировался у меня с хищной птицей. Орёл. Или ястреб. Или беркут.

С яркими, насыщенными глазами, как отполированный авантюрин. Иногда его глаза темнели и становились практически чёрными. А иногда, когда он радовался, но не улыбался, они мерцали как звезды на летнем небе.

Дмитрия я не видела уже очень давно. Он будто исчез в никуда на некоторое время. Хотя я точно знала, что он находится на территории поместья. И вот когда мой испытательный срок в качестве посудомойки закончился — мне поручили уборку в хозяйских комнатах. До этого же момента я ни разу не покидала служебную часть особняка — трудилась на кухне и в прачечной.

Со мной никто не разговаривал. А смысл? Хотя, вообще народ тут был необщительный. Работы хватало, настолько, что на трёпку языками не оставалось свободного времени. Да и мегера постоянно всем подзатылки отвешивала, если её что-либо не устраивало. Ко мне так вообще никто и никогда не обращался. А я, по привычке, всегда носила с собой блокнот для удобства в общении.

Евгению все боялись. Она могла и ударить, и наказать, оставив без ужина. Но кроме меня, кажется, другие люди работали тут за деньги. Причём, за очень хорошие деньги. Но даже при добровольном найме жестокость никто не отменял.

Всё, что я успела узнать про Дмитрия за пару недель работы, так это то, что его называли «Кровожадным Орлом». Он был настоящим хищником бизнеса и мог разорвать абсолютно любого конкурента. В этом я не сомневалась! Ещё тогда, на торгах. Так вот почему шейх до трясучки испугался Дмитрия. Боялся, что его бизнесу настанет конец, если русского барина что-либо не устроит. Он — человек, который рушит чужой бизнес, топчет, давит и захватывает имущество конкурентов. В России Дмитрия принимали за русского Рокфеллера.

Материальное состояние Орлова на сегодняшний день увеличилось в пять раз и продолжает расти с каждой минутой. Дмитрий — номер один в рейтинге самых успешных богачей по версии «Forbes». Его успеху и материальному достатку завидует даже английская знать.

А ещё говорят, что в его жилах течёт не кровь, а желчь. Он никогда не улыбается. Всегда хладнокровен, скрытен, высокомерен. Девушки армией падают перед ним на колени, предлагая себя в качестве красивых кукол в красивых упаковках, лишь за одну минуту его бесценного внимания. А некоторые даже вены режут, чокаясь от его безупречной внешности. Но хладнокровный Орёл бережёт своё сердце лишь для одной. И это... живая кукла Барби — Елизавета Вербицкая. Она дочь нефтяного магната и лучшего друга отца Дмитрия. Кажется, их отцы погибли вместе во время авиакатастрофы.

Спустя две недели, я увидела Дмитрия. В саду. Когда развешивала простыни на бельевой верёвке после стирки, а он прогуливался по территории поместья вместе со своим псом, породы «Аляскинский маламут».

Сегодня была относительно спокойная погода, а до этого на город обрушился сезон холодных дождей. Я выскочила во двор в одном лишь платье, поверх которого набросила шерстяной свитер. Евгения снабжала меня одеждой по своему вкусу. И эти тряпки были намного лучше детдомовских.

Обычно развешивание белья у меня занимало не больше пяти минут. Но в этот день я настолько устала, что даже не заметила, как обмякла на стуле там же, среди колышущихся белоснежных простыней. Спряталась в надежде, что никто не увидит. Я закрыла глаза всего на пару минут и не заметила, как уснула. Другие работники в наглую пользовались моей молчаливостью. Поэтому частично перекладывали свои обязанности на мои плечи. Я ведь всё равно возмущаться не буду, да и многие уже знают, что я работаю здесь в качестве должницы, а не для карьерного роста.

Я устала до такой степени, что у меня даже волосы болели. И задремала на стуле, спрятавшись внутри развивающихся на ветру белоснежных простыней. Я не заметила, как мне в руки ткнулось нечто влажное и холодное. Когда я распахнула глаза — беззвучно закричала. Закричала и со стула упала, разбивая коленку в кровь! Потому что увидела огромную морду, как у медведя, которая с любопытством глазела на меня своими лазурными глазами. Я уже потом поняла, что это был пёс, а не медведь, когда на асфальт упала и отрезвела от боли в коленях. Я ведь не люблю, когда ко мне подкрадываются. И животных я, кстати, тоже боюсь.

— Сервер! Ко мне!

Пёс мигом поджал уши и послушно юркнул между покрывалами. А меня будто мечом проткнули, и вдоль разрезали, когда я услышала этот голос, с ноткой льда и власти. Я хотела бросится наутёк, со всех ног, чтобы ни на миг не встретиться с его опасно-прекрасными глазами, которые за секунду засосали бы меня в беспросветную бездну. Но ушибленное колено дало сбой. Через секунду я всё же утонула в его дивных глазах, цвета авантюрина, когда мужчина торопливой походкой, будто профессиональный разведчик, выскочил из укрытия, и, сделав два широких шага, навис надо мной огромной скалой, прищурившись, глядя сквозь пушистые, бархатные ресницы.

Я уже подставила ему свою левую щёку для пощёчины в наказание за ледачество, но он… он с невероятной лёгкостью подхватил меня за талию, будто соломенную марионетку, и усадил на стул, внимательно осматривая счёсанную коленку.

Сердце в груди пропустило несколько ударов, а внизу живота проснулись надоедливые бабочки. Лучше бы ударил! Я не хочу страдать от безответной любви. Лучше бы он никогда больше не появлялся в моей жизни. Мне становится очень больно. Осознавать то, что я для него всего лишь колорадский жук, который существует лишь просто потому, что так барин желает, просто потому, что ему жалко его давить.

— Болит? — Затаив дыхание, я почувствовала, как его нежные пальцы едва-едва прикоснулись к дрожащей коленке.

Отрицательно качнула головой.

— Какая же ты растяпа! — Орлов ухмыльнулся. Поднял голову, и я вдруг осознала, что мы находимся друг к другу слишком близко. Его горячее дыхание вплетается в мои лохматые волосы и колышет их словно ветер. 
Я как обычно чувствую себя беспомощной рыбой. На языке жестов ему бесполезно что-либо говорить — не поймёт. По привычке я покрутила перед его красивым лицом руками, а он вдруг… он их своими накрыл, большими такими, сильными, и крепко сжал.

Я сейчас лопну от переизбытка эмоций!

— Совсем как лёд. Ты почему спишь на холоде? Соплей твоих мне тут ещё не хватало и эпидемии среди персонала! Ну-ка марш в дом! Живо! И чтобы одевалась нормально, когда на улицу выходишь!

Как же мне стало жарко! А какие у него горячие руки... Они отправили меня в беспощадную пустыню. Там, на нежной коже, где его ладони накрыли мои, у меня будто образовались ожоги с волдырями.
И я снова чуть было на асфальт не свалилась. Потому что крикнул Дмитрий так гласно, что у меня уши заложило. А когда я вскочила со стула, вырываясь из его цепкой хватки, он меня снова за талию обхватил, к себе припечатал и рыкнул:

— Я помогу. Обопрись об меня. Ходячая заноза в мягком месте…

Покрываясь острой дрожью, я поковыляла обратно в кухню, а Дмитрий меня за талию придерживал, не позволяя упасть. И снова кожа до костей плавилась, там, где я чувствовала его властные ладони.

Когда Евгения увидела нас на кухне, она позеленела, а в глазах мигеры вспыхнул ураган ненависти.

— Господин! Зачем же вы сами эту грязнушку тащили? Мне так неудобно, простите! — Она демонстративно подскочила к Орлову и полотенцем начала отряхивать его пиджак. — Запачкала же вас. Ходячая напасть! Столько проблем мне создаёт!
— Евгения, хватит! Ты утрируешь. У меня важное совещание, буду поздно. Предупреди Лизу.
Когда он ушёл, приказав Евгении обработать рану, я ещё долго не могла оправиться от шока. А управляющая в этот момент выливала на меня словесные помои и шипучую перекись. Но я даже не дернулась от жгучих ощущений. Потому что меня накрыло. Как лавиной. Когда он снова мне в глаза посмотрел. И особенно тогда, когда до меня дотронулся.

Закончив с обработкой раны, ведьма огрела меня щедрым подзатыльником. Схватила за локоть, с силой сдавила:

— Послушай меня, мартышка! Больше не смей к Хозяину ближе, чем на километр подходить! Поняла? Не смей к нему прикасаться своими грязными руками! Я что не вижу, что ты его клеишь? У него невеста есть, и он в ней души не чает. Уяснила? Теперь пошла работать! В конюшню. Будешь сегодня навоз подчищать. Там тебе самое место, в своей стихии! Грязь сродни грязи.

Через пару дней я поняла, что превращаюсь в одержимую наркоманку. В голове только ОН, в сердце ОН, и в душе, кажется, тоже ОН. Каждый час я искала любой встречи с Дмитрием. Даже самой мимолётной. Высматривала его в окнах, когда выходила на улицу с поручениями, в псарне и в конюшне. А когда видела высокого темноволосого мужчину — у меня сердце от радости автоматом в груди трещало. Но тут же расстраивалась, если это был просто похожий человек.

Вот таким вот образом проявлялась моя сумасшедшая зависимость, которую я ни в какую не могла контролировать. Я видела его везде. Во снах и в других людях. Иногда я грезила им настолько, что забывала то, что приказывала мне Евгения. Она из-за этого до остервенения злилась и нагружала меня за невнимательность дополнительной работой.

Сначала, когда Дмитрий вышвырнул меня из машины как ненужную дребедень, я его возненавидела до скрежета зубов, но потом, спустя несколько недель, ненависть подавилась иными чувствами. Странными такими… Он глубоко во мне засел. В самом центре сердца. Впился острой пулей, которую теперь ни один хирург не достанет. И мне приходится жить с этой пулей. А она всё кровоточит и кровоточит. Так сильно, что сердце захлёбывается в крови.
Хочется ее изъять, выдрать вместе сердцем! Потому что оно болит. Как же оно дико болит! Когда я вижу его с другой женщиной. А он... меня не замечает. Я для него всего лишь невидимка. Как мираж в пустыне роскоши.

Как бы разуму, в отличии от сердца, не хотелось принимать этот фактор, но я… я, кажется, заболела Дмитрием. Отравилась! И активированной уголь тут не поможет. От этой заразы не существует лекарства.