Роман Вакханка. Full vers глава Глава 8

Я была единственным ребенком в семье. Когда-то давно, когда у меня была семья. Отец с любовью растил дочку после ранней смерти жены. Я не помню свою мать, но помню теплые руки папы и его басовитые колыбельные, которые так трогательно звучали по вечерам.

Когда мне было четырнадцать, отец женился второй раз. Эта женщина не смогла стать мне матерью, да и не пыталась. Две ее собственных дочери-близняшки, старше меня на год, казались мне вздорными и неинтересными особами. С ними мне тоже в свое время не удалось найти общего языка. Похожие, как две капли одного коктейля, они абсолютно одинаково портили мою жизнь. Все свои отрицательные качества они унаследовали от матери. Как мой добрый простоватый отец мог влюбиться в такую женщину, не понимаю до сих пор. Но, сердцу не прикажешь.

Я со своей рыжей косой была среди этой бледной троицы, как яркое пятно. Оранжевая ворона.

Отец, как дальнобойщик, слишком часто отсутствовал дома. Моим “воспитанием” занималась мачеха. Для Анжелы Игоревны это был “тяжкий труд”, как она любила приговаривать, заставляя меня мыть за всеми посуду, заниматься стиркой, уборкой и глажкой белья. Жаловаться отцу не особенно получалось, да и не хотелось - он так уставал после своих поездок и так рад был просто оказаться дома.

А потом он умер. И жаловаться стало еще сложнее.

В наследство мне досталась четвертая часть маленькой двушки на окраине Москвы. Квартира, в которой мы жили, была приобретена во втором отцовском браке. На обмене нашей с папой однушки Анжела Игоревна долго настаивала, под предлогом того, что увеличившейся семье нужно новое жилье. В результате, после смерти папы, квартира превратилась в “совместно нажитое имущество”. И мне в ней почти ничего не полагалось.

Я стала готовиться к поступлению в ВУЗ, мечтая как можно быстрее избавиться от мачехи и сводных сестер. На платное обучение мне можно было не рассчитывать, Анжела никогда бы не стала тратить на это деньги. Да я и не планировала сидеть у кого-то на шее.

Как только отзвенел последний школьный звонок, я уже подала документы в археологический. Мечта детства! Может глупая, наивная мечта - копаться целыми днями по уши в земле или просиживать часами над какой-нибудь статуей с кисточкой в руках, избавляя ту от вековой пыли. Но это было мое призвание. Я чувствовала.

Вступительные экзамены прошли легко, и двери института с радостным скрипом открылись.

И тут должна уже была начаться моя новая жизнь.

Но нет.

Две сестрички поступили вслед за мной. Предыдущий год они обе провалили, пытаясь проскочить на бесплатной основе в какие-то выбранные мачехой ВУЗы. И теперь Анжела Игоревна сподобилась выделить средства, чтобы пристроить своих кумушек вместе с падчерицей. Чтоб девочкам было, у кого конспекты стрелять.

В общем, и здесь не свезло. Но вот, обучение в самом главном археологическом ВУЗе страны подходило к концу, я уже год, как снимала отдельную квартиру, и, наконец, начинала чувствовать себя свободно.

На что я оплачивала свое жилье? И, когда я успевала зарабатывать? Все просто: как вы, наверно, уже поняли, я работала по ночам. Танцовщицей в клубе. Каждую пятницу, субботу и воскресенье на одной из самых престижных андеграунд площадок Москвы я выступала, как постоянный резидент. Под именем – Мила-Текила.

И сегодня была как раз пятница. В этот вечер я старалась не вспоминать, как мечта всей моей жизни по вине сводных сестер уплыла из рук, нагло махнув хвостом. Танцы должны были помочь отвлечься.

Go-go было не совсем тем, что любило и требовало мое тело. Мне больше по нраву был pole dance, танец у пилона. Но шестовый стриптиз в большинстве клубов подразумевает полную обнаженку, а иногда и вероятность дальнейшего не самого приятного для меня развития событий. Эротических событий. Если кому-то вздумается снять на пару часов такую танцовщицу, обычно это только приветствуется. В мои же планы подобный заработок, мягко говоря, не входил. При этом девушки, танцующие Go-go – это совсем другое дело. От них не требуется раздеваться, а что бы исключить приставания пьяного или излишне возбужденного контингента граждан, в хороших клубах к ним даже приставляют охранника.

– Мил, твой выход черед десять минут, – услышала я голос из-за двери гримерки.

– Да знаю я, – буркнула в ответ, в очередной раз поправляя волосы.

Для сегодняшнего танца клуб выдал мне зеленоватый костюм феи с небольшими мягкими крылышками за спиной. Линия трусиков соединялась с бюстгальтером, усыпанным стразами, с помощью нескольких ажурных ленточек с отверстием для пупка. А в нем сверкал закрепленный на липучке желтый камень.

Мне нравилось, что политика клуба предполагала их костюмы, а не мои. Это значительно упрощало жизнь.

Длинные рыжие волосы были уложены пышными упругими завитками, падающими на спину, как грива. Мне нравилось. Макияж я накладывала сама. Три года в Go-go сделали меня почти профессионалом в этом деле. Хотя требования здесь были не самые жесткие – побольше блесток, и ты – звезда.

О Лексе я старалась не вспоминать. Правда, плохо получалось. Совсем недавно я перерыла весь интернет в поисках ответа на вопрос: “Что за дрянью меня напоил этот извращенец?” Хотелось думать, что мое внутреннее “я” интересует только этот вопрос, но на самом деле все было хуже.

Гораздо хуже.

Ответ поисковика Google был не так ужасен, как я боялась. Синтетические вещества под названием “баттерфляй”, которые упоминал Лекс, какое-то время даже использовали в качестве лекарства, и побочных явлений зарегистрировано не было. Но это меня не успокаивало. Кокаин и морфий тоже долгое время были просто лекарством. А эти “баттерфляи” во многих странах уже запрещены.

Я закрыла глаза, на миг почувствовав на губах вкус колы, рома и... поцелуев.

Встряхнула головой, чувствуя, как подкатывает краска к лицу. Хорошо, что на мне плотный слой макияжа, и, как бы я ни краснела, этого никто не заметит. Не хотелось признаваться себе, но каждый раз, как я вспоминала о Лексе, низ живота отзывался легким возбуждением, рисуя в воображении слишком откровенные картинки.

Пора заканчивать с этими воспоминаниями. Мы больше никогда не увидимся. Я в его клуб – ни ногой.

– Подлец, – прошептала, чтобы придать себе уверенности.

Скоро мой выход.

В этот момент дверь гримерки скрипнула. Не поднимая головы, я бросила:

– Иду!

– Может, задержишься ненадолго? – прозвучал в тишине приглушенный низкий голос, от которого все внутри перевернулось, сперва похолодев, а затем вспыхнув с новой силой.

Словно мои фантазии в один миг ожили, воплотились в реальность, обретя заманчивые и одновременно пугающие очертания.

– Что ты здесь делаешь? – прошипела я, развернувшись на высоких каблуках. Крылья феи за спиной испуганно всколыхнулись.

Лекс знакомо тряхнул головой и улыбнулся уголками губ. Сверкнули глаза, сияющие, как ночной океан при луне. Серьга в ухе блеснула, отражая свет ламп моего зеркала.

На нем была черная майка, снова без рукавов, но на этот раз и без логотипов. И простые светлые джинсы на ремне с клепками.

Он запихнул большие пальцы в карманы штанов, молча и с интересом разглядывая мой наряд.

– Тебе не идет быть феей, – сказал он в итоге, медленно приближаясь.

Не знаю, почему, но в его присутствии я начинала испытывать странное ощущение, словно земля уходит из-под ног. Глядя в опасно-прищуренные глаза, на странную улыбку на губах, мне хотелось бежать.

Какая глупость!

– Уходи, скоро мой выход, – сказала я, сглатывая ком в горле и отворачиваясь к зеркалу.

– Я только пришел.

Он подошел сзади, глядя на меня через отражение.

– Как ты нашел меня? Кто тебя сюда пустил?