Роман В клетке со зверем глава Глава 69

Уличный термометр показывал минус двадцать пять. Этот февраль с упоением отыгрывался за слишком мягкие предыдущие зимние месяцы, показывая декабрю и январю, как надо правильно морозить. Скованные серебром деревья смотрелись чарующе, но только если глядишь на них из окна, стоя в теплом доме. К счастью, именно так я и делала. Усадив Сонечку на мягкий подоконник, поставив рядом поднос с горячим какао, глядя на красоту за окном, я стала рассказывать ей сказку про лесных жителей.

— А лосику и горностаю не холодно в такой мороз? — спросила девчушка, доставая ложечкой пастилу из своего какао.

— Нет, малыш. У лося плотная шерсть, она его согревает, а горностай привык жить в холоде, — ответила я, усаживаясь рядом на подоконник.

Мы с Софи стали подружками, как и прежде. Не последнюю роль в нашем сближении сыграли новогодние каникулы, когда не было занятий в подготовительной школе, и с Илоной моя девочка не общалась. Постепенно малышка успокоилась, перестала грустить и снова брала меня в свои игры. А я могла только радоваться этому.

Мы сидели в холле второго этажа, откуда отлично просматривалась лестница, а вот нас не было видно, поэтому Максим, направлявшийся в свой кабинет, нас не заметил.

— Малыш, посиди тут пять минуточек. Я скоро вернусь.

— Не уходи, Таня! Давай еще сказку! — заканючила малышка.

— Расскажу обязательно, только сейчас мне нужно отойти. Я очень хочу в туалет.

— Ну, раз так… Только возвращайся скорее.

Я солгала малышке. На самом деле я собиралась проследить за ее папой. Вот уже полтора месяца Максим был сам не свой. Он практически все время проводил в кабинете или в разъездах, пару раз приглашал Лену, а как-то отправил нас с Софи к Игнату Семеновичу на два дня. Видимо, как и в прошлый раз позвал людей, которым нельзя было видеть его дочь. Прекрасно понимая, что Макс ничего мне не расскажет, я решила выяснить сама, что так тревожит моего мужчину. Тихо поднявшись по лестнице, я подошла к его кабинету и прислонилась ухом к двери.

Максим разговаривал с кем-то по телефону, но так тихо, что я почти ничего не смогла разобрать, только обрывки каких-то фраз. Макс злился, прохаживался по кабинету и требовал точно указать место. Но что за место, я так и не поняла.

— Я не могу действовать, пока не узнаю, когда и где! — повысил голос мужчина, и теперь я смогла лучше его слышать, — даже проинструктировать команду не могу, пока не знаю конкретного места. Мы же должны будем сработать по ситуации.

Он снова заходил по кабинету, что-то неразборчиво бормоча в трубку. Я вслушивалась изо всех сил, понимая, что этот разговор может многое для меня прояснить.

— Нет. Исключено. Уберем всех. Мы не можем рисковать настолько, чтобы кого-то оставлять в живых. Они все не больше, чем мясо!

Я отпрянула от двери, чувствуя неприятный ком в горле. Дура. Ведь должна была понимать, что Макс затевает что-то совсем нехорошее. И на что надеялась? Что подслушаю, и все будет в порядке? Я решила быть с Максимом, значит, приняла его… Но приняла ли?

— Таня, ты расскажешь сказку? — подбежала Софи, завидев меня на лестнице, когда я возвращалась к моей девочке.

— Сказку?

— Ты же обещала, что еще расскажешь, как вернешься, — малышка снова потащила меня к подоконнику, и я усадила ее на мягкую подушку.

— Ну, раз обещала, тогда слушай…

Максим не выходил до обеда, а в столовой снова был не с нами, переписываясь с кем-то по планшету. Будь это другой день, я бы обязательно сделала ему замечание. Никакой работы за едой! Чему ты учишь ребенка? Планшет за обедом — вредно… И прочее, прочее. А вот сейчас я, напротив, была рада, что не нужно с ним разговаривать, изображая, что все хорошо. Актриса из меня никудышная, и Макс всегда видел мое притворство. Но в этот раз ему было явно не до меня.

После обеда он вновь заперся в кабинете, а я ушла в детскую с Софи. Было страшно даже выйти, ведь я не знала, как вести себя с моим мужчиной. Еще больше пугало, что он планировал ввести меня в свою организацию. Я точно не смогу! Мне тяжело жить с мыслью, что я люблю преступника, знать, что он занимается страшными вещами, а быть замешанной в эти грязные дела?.. Нет! Но что делать? Только бежать, но разве я смогу? И дело было не столько во мне, сколько в Софи. Уйти от Макса — значит бросить ее, а малышка этого не заслужила.

К ужину Макс не спустился, и я увидела его, только когда ложилась спать. Мужчина был не в настроении общаться, он принял душ, лег рядом и, притянув меня к себе, уткнувшись носом в мое плечо, уснул. А вот ко мне сон так и не пришел. Слушая его размеренное дыхание, я прокручивала в голове услышанный разговор. Хотелось задать миллион вопросов, чтобы услышать ответы, которые меня бы успокоили, но я понимала, что ничего подобного мой мужчина не скажет.

Около трех часов ночи ему пришло сообщение. Макс вскочил с кровати и стал одеваться. Думая, что я еще сплю, он старался собираться как можно тише.

— Максим, куда ты? — мой вопрос нагнал его на пороге спальни.

— Танюш, разбудил? Прости… — виновато сказал он и, вернувшись к постели, легко меня поцеловал.

— Что случилось?

— Работа. Скорее всего, мне придется уехать, на связь выйти не смогу, но ты не беспокойся, — Максим говорил так нежно, что совершенно не напоминал беспощадного зверя, каким был днем в кабинете.

— Надолго уедешь?

— Не знаю. Но ты не переживай. Вернусь, и мы что-нибудь придумаем. Для нас двоих, и принцессу с собой возьмем, — он снова меня поцеловал в лоб, — а теперь спи.

Уснуть я даже не пыталась. Накинув халат, я тихо пробралась на третий этаж, где, я не сомневалась, был Максим. В его кабинете было тихо, лишь свет под дверью выдавал присутствие хозяина. Он никому не звонил, ни с кем не разговаривал, поэтому подслушать ничего не получилось. Тем не менее, я все равно не уходила в надежде хоть что-то выяснить, и это удалось. Минут через пять моего коридорного бдения на лестнице послышались торопливые шаги. Эрик и пара его людей из охраны спешили к Максу. Я успела спрятаться за шкаф, поэтому меня не заметили.

Когда мужчины зашли в кабинет, я хотела покинуть свое укрытие, но, к счастью, не успела. Максим со всей троицей вышли и направились по коридору в другое крыло дома, куда обычно никого не пускали, а комнаты закрывались на замки. Сначала я хотела последовать за ними, но потом, словно ведомая некой силой, зашла в кабинет Макса. Первое, что сразу бросилось в глаза — вход в центр связи был открыт, туда я и прошла. Ничего особенного, кроме одной-единственной фразы, высвечивающейся на экране: «Аэропорт. 10 часов».

Видимо, Максиму нужно было куда-то улетать. Хоть бы с ним все было в порядке. Хоть бы он не пострадал. Я решила, что узнала достаточно, поэтому вернулась в спальню, но заснуть так и не смогла. Когда я в семь часов спустилась в гостиную, Салим сообщил, что Макс с Эриком уехали.

Я не могла найти себе места, откинув мысли о том, что Максим преступник, думала только о том, чтобы с ним все было в порядке, чтобы он вернулся ко мне живой и невредимый. Если с ним случится страшное, мне не жить! Чтобы как-то развеяться, я решила после завтрака вместе с Софи отправиться к Игнату Семеновичу и Василисе: они всегда нам рады и в их теплом уютном доме можно немного отойти от тяжелых мыслей. Как обычно, нас встретили полным столом угощений. Василиса напекла блинов, Игнат Семенович достал свое варенье, и оба они слышать не хотели о том, что мы с Сонечкой уже позавтракали.

Малышка играла с дедовым старым котом Василием, а мы, взрослые, пили уже по третьей кружке чая с мятой. Я действительно успокоилась и вовсю обсуждала планы на лето, мы с Максимом хотели найти свободных дней десять и полететь с Соней на море. Малышка бывала на отдыхе только с матерью. Поскольку Люси была в положении и в этом году не могла полететь с дочкой, мы решили не лишать Софи морского воздуха, тем более, что это так полезно для иммунитета, особенно учитывая, что она в сентябре пойдет в первый класс. Василиса и Игнат Семенович поддержали нашу затею и обещали присмотреть за домом в наше отсутствие.

Пока мы мирно беседовали, где-то в комнате вещал телевизор. Игнат Семенович отказался выключать свой любимый военный фильм, даже несмотря на то, что мы с Софи пришли в гости. И вроде бы на диалоги героев мы не обращали никакого внимания, но когда фильм прервал экстренный выпуск новостей, все резко замолчали.

— Пойдем, послушаем, что случилось, — встала из-за стола Василиса, и мы со свекром последовали за ней в комнату.

Я не сразу поняла, что говорила ведущая. На экране мелькали страшные кадры горящего самолета, какие-то мельтешащие туда-сюда люди, медики, полиция… Но страшная картинка стала складываться, жестоко давая понять, куда именно поехал рано утром Максим. В десять утра в московском аэропорту Домодедово при взлете взорвался пассажирский самолет. По предварительным данным, на борту была бомба. Все двести человек, включая членов экипажа, погибли.

Все двести человек, включая членов экипажа, погибли

Они все не больше, чем мясо

Они все не больше, чем мясо

Они все не больше, чем мясо

Как он мог?..

— Таня, все в порядке? — заволновалась Василиса, когда я опустилась на пол, даже этого не заметив.

— Да, я… Да.

— Как страшно! Вот так погибнуть! Что же за нелюди?! — возмутился Игнат Семенович и хотел выключить телевизор, но я ему не дала.

В течение двух часов каждые тридцать минут выходили экстренные выпуски новостей. Ведущие сообщали имена жертв, показывали фотографии некоторых, рассказывали их истории. На борту были целые семьи с маленькими детьми, совсем грудными, возраста Сони и старше. Кадры близких, приезжающих в аэропорт, в надежде, что все это страшная ошибка, рвали душу в клочья. Я чувствовала себя виноватой. Ведь я же подозревала, что будет что-то страшное, но не остановила. Если бы выяснила все до конца…

Василиса ушла на кухню заниматься обедом, Игнат Семенович был с Софи, когда вышел очередной выпуск новостей. На этот раз больше внимания уделяли родственникам жертв, показывая их в аэропорту. На одном из кадров на заднем плане я узнала знакомое лицо. Эрик. Нужно ли было еще какое-то подтверждение, что Максим — самый настоящий террорист? Нет! Мигом разрушилось все то, что удерживало меня с этим человеком. Я все еще его любила, но теперь четко знала, что быть с ним не могу.

— Игнат Семенович, Василис, присмотрите за Сонечкой, хорошо? — на ватных ногах я вошла в кухню, стараясь говорить как можно спокойнее.

— А ты уходишь? — удивилась женщина.

— Да, надо домой. Сонечка у вас заночует, ладно? — в последний раз глядя на малышку, спросила я.

— Танюш, что случилось? — нахмурился Игнат Семенович, — так срочно уходишь…

— Да, возникло одно дело. Но вы не волнуйтесь. И… спасибо за все, — я по очереди обняла таких дорогих мне людей, которых навсегда оставляла, поцеловала в макушку Софи и взяла с нее обещание вести себя хорошо.

— Танюш, куда ты пойдешь, Дмитрий еще не приехал, — выглядывая в окно, сказала Василиса.

— Да, он не будет заезжать сюда. Ждет у валежника, — соврала я.

— Хорошо. Только иди аккуратнее. Снега навалило за ночь… — Игнат Семенович снова меня поцеловал, а Василиса перекрестила.

Я спокойно вышла за калитку и не спеша направилась к валежнику, где, конечно, не ждал никакой Дмитрий. Что делать, я не знала, но четко понимала, что к Максиму не вернусь. Выбросив в сугроб свой мобильный, я направилась в глубь леса. Жестокая память воскрешала самые лучшие наши моменты: поцелуй у больницы, где лежал отец, Макс на вечере выпускников в ресторане, наша первая ночь, его ухаживания в надежде получить мое прощение, его взгляд, когда похитили Софи, решимость, когда нас спасал… Я всей душой продолжала его любить, и это обрекало меня на неизбежное. Холод пробирал до костей, и я, собрав все свои силы, побежала.

***

Серое небо. Ледяной ветер. Голый лес. Я бежала, не останавливаясь, не зная направления, не обращая внимания на ветки, что хлестко били по лицу, не замечая слез. Силы были на исходе. Я не выдержала и упала на холодную землю.

Он найдет меня, я знала. Но как скоро? Буду ли я жива или умру на морозе? Мне страшно. Я боюсь смерти, но увидеть его боюсь еще больше. Не выдержу, сломаюсь… Веки отяжелели, и я провалилась в сон.

Не знаю, как долго я была без сознания — несколько часов, а может, пару минут? Порывистый ветер нещадно ломал сухие ветки деревьев. Меня трясло от холода. Я не чувствовала ног, они окончательно заледенели. Пыталась пошевелиться, но не могла. Недолго мне осталось. Страшно. Что я наделала? Но могла ли спастись?..

Снова меня начало клонить в сон. Я понимала, что на этот раз не проснусь. Закрывая глаза, я вновь видела его образ. Высокий, мужественный, красивый… Я люблю его. Люблю до безумия, но он — моя погибель. Из-за него я поступилась своими принципами. Он изменил меня, в то время как я изменила себе. Макс…

Меня вернул к реальности звук мотора. С трудом открыла глаза. Где-то вдалеке — яркие огоньки. Они стремительно приближались ко мне. Совсем рядом послышался лай собак. Кайла и Муст подбежали ко мне и стали обнюхивать. Всегда знала, что эти овчарки очень умные. Они громко лаяли, привлекая внимание своего хозяина.

Максим спрыгнул с квадроцикла и что-то крикнул своим людям. Я снова закрыла глаза, чувствуя, как он поднимает меня на руки. Меня укутали в термоодеяло и усадили на квадроцикл. За все это время я не смогла произнести ни слова. Слабость слишком сильна, сидеть ровно было невозможно. Я медленно сползла в объятья своего мужчины.

— Держись, милая! Не засыпай! Не оставляй меня, — шептал он, — все будет хорошо. Я рядом. Я заберу тебя домой.

Макс пересадил меня вперед, а сам устроился так, чтобы управлять квадроциклом и не дать мне упасть. Его большие руки крепко меня обняли, и мотор зарычал. Конечно, он не отпустит меня и заберет обратно. Но как раньше уже не будет. Теперь я знаю правду. Знаю, кто он на самом деле!..

Максим внес меня в дом, где в гостиной уже ждал знакомый мне врач. Настенные часы показывали только три часа дня, значит, в лесу я была не так долго, как казалось. Получается, и Макс быстро вернулся, хотя что ему было делать в аэропорту, когда все уже случилось.

— К счастью, нет обморожения. Татьяна пробыла на морозе недолго, мы успели вовремя, — облегченно вздохнул доктор и стал намазывать мои ступни какой-то пахучей мазью.

— Таня, что ты делала в лесу? — строго спросил Максим, опустившись на колени передо мной, а я только разрыдалась в ответ.

Максим с такой болью смотрел на меня, что я никак не могла поверить в то, что он такое чудовище. Но снова кадры новостей перед глазами, опять эта страшная фраза — они все не больше, чем мясо. Нет. Я не могу.

— Что произошло? Ты хоть представляешь, что бы случилось, если бы я задержался?

— Почему ты приехал так скоро? — шмыгая носом, спросила я и поморщилась, когда врач проколол вену, чтобы взять у меня кровь.

— Потому что… мне нужна была ты. Заехал ненадолго тебя увидеть, а тут… Что произошло? Куда ты шла? Почему соврала отцу, что едешь домой и тебя ждет Дмитрий?

— Потому что узнала правду, — тихо ответила я, глядя в глаза мужчине, но он совершено не изменился в лице.

— О какой правде ты говоришь? — сухо переспросил он.

— Я знаю, где ты был, куда ездил. Знаю про самолет.

Вот теперь Максим действительно был шокирован. Его брови съехали к переносице, глаза прищурились, а губы вытянулись в одну тонкую линию.

— Закончите с ней и позовите меня, — Максим отдал приказ врачу и, не глядя на меня, ушел в кабинет.

Доктор осмотрел меня, дал выпить какой-то сироп, сунул в руки горячий тера-флю и послал за Максимом. Когда мой мужчина вышел в гостиную, то снова меня проигнорировал. Они с доктором отошли в другой конец зала и стали что-то тихо обсуждать, украдкой поглядывая на меня. Я не могла все это выносить, поэтому опустила взгляд в кружку, разглядывая ярко-желтую жидкость на дне.

— Допила? — кивнул на кружку Максим.

— Да, — я отставила ее на столик и хотела подняться, но у меня ничего не вышло, и Макс подхватил меня на руки, — куда ты меня несешь?

— В спальню. Тебе надо поспать, — холодный, как сталь, режущий острым ножом ответ дал понять, как Макс сердит.

Он уложил меня на кровать, а сам стал переодеваться в спортивный костюм. Я наблюдала за ним, не решаясь начать разговор. Молчание первым нарушил он.

— Я уеду до завтра. Тебя запру на ключ, чтобы ты больше не натворила глупостей. Принцесса останется с отцом, мы поговорим, когда вернусь, — отчеканил Максим, словно давал распоряжения прислуге.

— Ты меня запираешь?!

— Да. И я запрещаю всем домашним с тобой общаться. Еду будет приносить кто-нибудь из охраны.

— Это… это заключение? Теперь я твоя пленница? — стало дико страшно, хотя около часа назад я сама мужественно искала смерти. Макс видел мой ужас, но только довольно ухмыльнулся.

— До тех пор, пока не вернусь — да. Потом все решим. Сейчас у меня есть более важные дела, — он взял дорожную сумку и, даже не взглянув на меня, вышел из спальни, заперев за собой дверь.

Как и говорил Максим, мне приносили еду охранники. Пока один проходил в комнату с подносом, двое других караулили у двери, словно я могла сбежать. Ни Салима, ни Лизу я не видела, но подруга умудрилась передать записку, спрятанную в кусочке пирога. Она сообщала, что Макс был очень зол, запретил даже подниматься на наш этаж и пытаться выйти со мной на связь под угрозой увольнения. Но также Лиза обещала, что, что бы ни случилось, меня не бросит.

Поздно вечером ко мне в комнату снова пришли охранники, но на этот раз принесли стакан какой-то жидкости. Они не объяснили, что это, но приказали выпить, а когда я стала противиться, пригрозили, что иначе свяжут и введут раствор внутривенно. Это было что-то горькое с сильным травяным запахом, но, вопреки ожиданиям, я не отравилась. Напротив, на душе стало как-то спокойнее, и я почувствовала, как сильно хочу спать. Я уснула в одежде, даже не принимая на ночь душ.

— Доброе утро, спящая красавица. Пора вставать, — голос Максима, такой приятный и родной, прозвучал совсем рядом, и я улыбнулась от такого пробуждения, но страшные воспоминания вчерашнего дня вмиг отрезвили.

— Ты вернулся? — поднимаясь с кровати и не сводя с него глаз, спросила я.

— Да. И теперь поговорим, — Макс снова стал холодным, расчетливым и властным, со сканирующим взглядом и беспощадным сердцем, — как ты узнала про то, что случилось?

— Следила за тобой. Когда ты вышел из кабинета, я зашла туда и увидела сообщение для тебя — аэропорт в десять часов.

Врать не имело смысла, терять нечего, да и Макс все равно узнает, если я совру. Поэтому я спокойно рассказала обо всем: как пряталась, следила, потом сопоставила факты, да еще и Эрик мелькнул в новостном сюжете.

— Чертов кретин! Засветился, — раздраженно кинул Макс, — а ты какого черта полезла? Сказал же, что придет время — расскажу.

— Можешь ничего не рассказывать, я не желаю иметь с тобой ничего общего, — решительно заявила я и отступила от Макса.

— Что?! Повтори! — он приблизился вплотную, но в этот раз я не боялась.

— Между нами все кончено. Я не могу быть с таким человеком, как ты.

— Ты же понимаешь, что не можешь уйти? Ты моя, Таня, нравится или нет, но все решено. У тебя нет выхода. Ты будешь со мной!

— Ошибаешься! Ты не сможешь меня подчинить! Я уйду от тебя.

— Никуда не уйдешь! — прорычал Макс и схватил меня за руку, но я так сильно дернулась, что он отпустил.

— Я не буду с тобой, Максим. Не буду.

— У тебя нет выхода. Ты не сможешь покинуть этот дом, — Максим достал пистолет из кармана куртки, тот самый, из которого я училась стрелять, — на колени!

— Что?..

— Я сказал, на колени, — отчеканил Макс, и я подчинилась.

Холодная сталь коснулась моего лба. До последнего момента я не верила, что Максим способен на такое! Еще совсем недавно не могла представить, что буду стоять на коленях перед мужчиной, которого люблю всем сердцем, в то время как он приставит к моей голове дуло пистолета. Он выстрелит. Я знаю. Выстрелит, если сейчас не сдамся, но я не могу. Не в этот раз.

— Таня, не заставляй меня собственными руками убивать нас двоих, — он говорил медленно, точно слова давались ему с трудом, но в ровном голосе слышалась сталь, — ты же понимаешь, что если выстрелю, сам не смогу жить дальше.

— Это только твой выбор. Я свой сделала.

— Почему? Ты же с самого начала знала, что я не прост. Знала, что на моих руках кровь. Знала, что я продолжу заниматься этим. Ты же любишь меня. Любишь, ведь так?

— Ты чудовище, Максим. Я всем сердцем проклинаю день, когда тебя встретила! Хочешь знать, люблю ли я тебя? Люблю. Больше жизни люблю, — горячая слеза покатилась по щеке, я старалась держаться с достоинством, но чувствовала: еще немного — и меня накроет истерика. Мне было страшно, как никогда. Это было ужаснее дней в плену, когда меня ежедневно избивали. Сейчас моя жизнь была в руках любимого человека.

— Да, я такой! Я — монстр, убийца, душегуб, но ты все равно моя и всегда будешь моей. Без тебя мне не жить, а умирать я не собираюсь.

— И что дальше, Максим? Сделаешь меня своей пленницей? Заставишь играть роль счастливой любовницы?

— Нет, сделаю тебя своей женой. Единомышленницей. Союзницей. Компаньоном.

— Никогда! — выплюнула я ему в лицо, — слышишь? Никогда я не стану твоей единомышленницей! Это невозможно. И знаешь, Макс, если ты сейчас не пустишь мне пулю в лоб, я не просто уйду от тебя, я расскажу, кто ты есть на самом деле.

— Способна на предательство? А как же твоя любовь… Знаешь, что со мной будет, если ты меня сдашь?

— Предательство… — я горько усмехнулась, отведя от него взгляд, — Максим, я люблю тебя сильнее собственной жизни. Но тут другое. Если поставить на одну чашу весов нас с тобой, а на другую жизни сотни людей, я не смогу сделать выбор в пользу самого дорогого человека. Мне придется все о тебе рассказать.

— Это чистое самоубийство, — с раздражением проговорил мой мужчина, продолжая держать меня на мушке.

— Плевать. Думаешь, мне есть, что терять? Я не смогу жить, если ты продолжишь свое дело! Каждый раз, когда я буду слышать, как гибнут люди — это будет на моей совести, потому что я не остановила тебя.

— Ты готова на такую жертву? Бессмысленно умереть, пытаясь спасти тех, кого даже не видела?

— Я не смогу жить, как ты. С руками по локоть в крови. Сколько семей ты разрушил? Боже мой! — меня стало трясти от воспоминаний, которые так живо всплывали в памяти: кровь, муки, смерть.

— Таня! Танечка, я прошу тебя! — он опустился на колени рядом и крепко прижал меня к себе, продолжая держать в руке заряженное оружие, — любимая, успокойся, прошу.

— Успокоиться?! — в истерике крикнула я и оттолкнула Макса, — как мне успокоиться, зная, что ты наделал?!

— Я. Тебя. Люблю, — процедил он, чеканя каждое слово, — у тебя нет выхода. Ты не уйдешь. Я не отпущу тебя. Если понадобится, я запру тебя в спальне, пока идея все рассказать не покинет твою милую головку.

— Лучше выстрели, — отрешенно проговорила я, — зачем ты забрал меня обратно? Почему не оставил в лесу? Все равно я не стану жить с тобой.

— Станешь, — прошипел он.

— Я убью себя, если этого не сделаешь ты.

— Я тебе не позволю. Пристегну к батарее или посажу в клетку. Не волнуйся. Кормить тебя буду, купать, трахать, как ты любишь. Просто не пущу никуда.

— И ты будешь так счастлив?

— Нет. Я буду счастлив, только если будешь счастлива ты. Но так я смогу жить, потому что без тебя не получится.

— А у меня не получится с тобой. Каждый раз, когда я буду видеть тебя, перед глазами будут всплывать все эти люди… Те, кого ты убил. Господи, Максим… Там же были женщины и дети!

Его лицо стало белее мела, судя по всему, я задела его за живое. Неужели в нем осталась жалость после всего того, что он совершил? Если так, то, может быть, не все потеряно? Может быть, есть шанс спасти его… спасти нас…

— Максим… Любимый мой, — прошептала я, а он недоверчиво посмотрел мне в глаза, — подумай, пожалуйста, об этих людях. Подумай об их семьях. Там же были маленькие дети. Представь, что они бегали и смеялись, как наша Сонечка. А их родители? Какое для них горе? Подумай о женщинах, которые лишились мужей… о малышах, ставших сиротами.

— Прекрати, — процедил он, — без тебя знаю, что их смерть на моей совести. Но это ничего не меняет.

— Меняет, милый мой… меняет, — я встала с колен и обхватила руками его щетинистое лицо, чувствуя, как покалывают ладони жесткие волоски, — ты можешь все закончить. Прекрати заниматься этим. Расскажи полиции, властям или кому там еще надо про вашу организацию. Помоги прекратить все это.

— Глупая, — горько усмехнулся Максим, — ну куда же ты полезла? Зачем во все это вмешалась?

— Я не могла, понимаешь, не могла оставаться в стороне. Ведь ты — моя жизнь. Ты для меня все.

— Тогда останься со мной. Прими эту жизнь. Прекрати лезть туда, куда не надо. Я сделаю тебя самой счастливой. У нас есть Соня, будут еще дети. Ты сама показала мне, что счастье — это семья.

В этот момент я решила для себя все. Он не оставил мне выхода. Я подошла вплотную к своему любимому мужчине, нежно провела ладонью по его щеке. Макс перехватил мою руку и поочередно поцеловал пальцы, а после притянул к себе. Его губы были обжигающе холодными, как сухой лед… Я наслаждалась поцелуем, полностью отдаваясь во власть этому дикому зверю.

— Нет, Макс… — я сделала шаг назад и вновь опустилась на колени. На этот раз сама уткнула дуло его пистолета в свой лоб и вновь посмотрела ему в глаза, — я не смогу.

Он был зол. Я больше не видела раскаяния в его взгляде, там плескалась лишь ярость. Мой мужчина крепче сжал рукоять пистолета и плотнее вжал дуло в мой лоб. Он выстрелит! Я знала, чувствовала…

Страшно ли мне? Очень…

Не знаю почему, но боль пугала гораздо сильнее неизвестности. Смогу ли я переродиться, начать жизнь заново? Попаду в ад или рай? Возможно, просто перестану существовать? Какая разница. Только бы не чувствовать боли. Глупо? Да.

Говорят, в миг перед смертью перед глазами будто проходит вся жизнь. Этого не было. Только чувства резко обострились, а время замедлилось. Я видела, как напряглась рука Максима. И в этот момент пришло четкое осознание, что я хочу жить! Вот только сказать этого я не успела. Максим спустил курок.