Роман В клетке со зверем глава Глава 32

Отношения с матерью в жизни каждой девочки играют особую роль. Мама — самый близкий и дорогой человек, кому, как не ей, можно доверить свои тайны, поделиться радостью и переживаниями. Жаль, что не всем везет на такие отношения. Я любила свою маму и знала, что являюсь главным человеком в ее жизни, но мы никогда не были близки. У нас не получалось дружить, как это было у других девочек. И это очень обидно.

После утренней ссоры мне помог успокоиться Максим. Он отвлек меня разговором о Владимире. Когда я узнала историю этого мужчины, обида на маму показалась вовсе мелочью. Только на подъезде к больнице я вспомнила, что отключила телефон. Конечно, я была уверена, что, случись что-нибудь с папой, Максиму бы сообщили, но вот вестей от мамы я не могла получить. Я судорожно отыскала в сумке мобильник и, как только его включила, посыпались десятки сообщений о пропущенных вызовах от мамы, а после несколько СМС:

МАМА: «Таня! Куда ты убежала? Где ты?»

МАМА: «Дочка, где ты? Я у палаты отца. Возвращайся. Давай не будем ссориться»

МАМА: «Милая, почему не отвечаешь? Я волнуюсь!»

МАМА: «Танечка, все в порядке? Пожалуйста, позвони!»

МАМА: «Я не могу бросить отца одного и побежать тебя искать. Я переживаю. Где ты, дочка?»

Стало безумно стыдно. Пусть мы обе погорячились, но было слишком жестоко с моей стороны заставлять маму волноваться за меня в то время, когда отец лежит в больнице. Ехать оставалось недолго, и я решила не перезванивать, а объясниться при встрече. Максим молча нажал на газ, когда я попросила его прибавить скорости.

Мама, как и прежде, сидела под палатой отца. При виде ее мне стало так стыдно за то, что оставила мамочку совсем одну. Пусть она была неправа и необоснованно нагрубила Максиму, все же нельзя было ее бросать. Едва меня заметив, она тяжело поднялась с лавочки и медленно пошла навстречу. Как ни крути, а у детей и родителей есть некая сакральная связь, позволяющая общаться без слов. Так и мы с мамой поняли, что нужно делать и, не сговариваясь, крепко обнялись.

— Милая, я так волновалась, — поглаживая теплой ладонью мою щеку, сказала моя суровая родительница.

— Прости, что так пропала. Я не хотела тебя пугать, просто отключила телефон и совсем забыла об этом.

— Мне сообщили о переводе отца, и что ты подписала документы, — уже серьезно заговорила она, а у меня в душе снова что-то надорвалось от понимания, что вновь наш хрупкий мир вот-вот рухнет.

— Так будет лучше. Папе нужна операция…

— Я знаю-знаю. Согласна, я тоже согласна.

— Правда?

— Я люблю Колю. Сейчас речь о его жизни.

— Рада, что ты понимаешь это.

— Танюш, только из-за всей серьезности ситуации мы принимаем эту помощь. Я не хочу, чтобы впредь твой начальник «так дорого» о тебе заботился, — нравоучительно проговорила женщина.

— Я же объяснила тебе, это не более, чем помощь, — устало выдохнула я и опустилась на скамейку.

— Давай не будем сейчас это обсуждать. Хватит ссор.

— Согласна. Сейчас, как никогда, мы должны быть вместе и поддерживать друг друга.

— Где твой начальник?

— Он остался у регистратуры. Занимается организацией машины для отца. Пойдем вниз, нужно быть в курсе дел.

— Хорошо, — мама обняла меня, и так, прижавшись друг к другу, мы направились вниз.

Стоило нам оказаться на первом этаже, как я сразу же заметила Макса. Начальник стоял с Сергеем Борисовичем и тремя другими врачами, возвышаясь над ними почти на голову. Они что-то оживленно обсуждали, пока не заметили нас. Максим махнул рукой, чтобы мы поторопились, и мама сама потянула меня в их сторону.

— Танюш, мы обо всем договорились. Твой папа сейчас под действием лекарств, скорее всего, проспит до вечера, но это даже к лучшему. Так ему проще будет перенести дорогу, — вкрадчиво объяснил Максим, оставаясь невозмутимым под пристальным взглядом моей матери.

— Да, мы все решили и можем ехать уже сейчас, — вмешался Сергей Борисович.

— Я подумал, что Виктории Ивановне следует поехать с ним, — Макс перевел взгляд на маму, и та кивнула.

— Я тоже поеду, — тут же возразила я.

— Мне кажется, будет лучше, если ты заедешь домой к родителям и соберешь их вещи. Операция только послезавтра, так что пока поживете в Москве.

— Да, дочка. Я даже ничего не взяла. Собери, пожалуйста, что-нибудь из одежды, зубную щетку, полотенце. И папины вещи тоже, — поддержала мама.

— Сейчас мы отправим твоих родителей в Москву, и я отвезу тебя домой, — предложил Максим.

— Ты отдохни немного, — ласково сказала мама, поглаживая меня по голове, даря такую необходимую теплоту, — я подремала, а ты всю ночь не спала.

— Твоя мама права. Тем более, на моей машине мы доедем быстро, — подхватил босс.

— Максим, — я напряглась, не зная, что мама выкинет на этот раз, но тут она удивила: — хотела извиниться перед вами за свое поведение. Мы благодарны вам за помощь и принимаем ее, но надеюсь, вы понимаете, что мою дочь это ни к чему не обязывает?

— Мама! — шикнула я.

— Конечно, понимаю. И еще раз повторю, что делаю это не из корыстных побуждений. У меня ничего не может быть с вашей дочерью. Ни отношений, ни легкой интрижки.

— Замечательно.

— Виктория Ивановна, мы можем ехать, — к маме подошел Сергей Борисович и указал ей на подъехавшую карету скорой помощи.

— Конечно, — улыбнулась ему мама, но тут же стала серьезной, как поймала на себе взгляд Максима, — до свидания, Максим.

— Хорошей дороги. Если что, звоните.

— Да, — кинула она и тут же с улыбкой повернулась ко мне, заключая в объятья, — до скорого, дочка. Буду ждать тебя.

— Пока. Следи за папой.

Как только машина, увозящая моих родителей в столицу, отъехала, мы с Максимом направились в его БМВ. Дмитрий уже прогрел салон, поэтому мы сразу тронулись в путь. Всю дорогу начальник рассказывал о том, что ждет моего папу, стараясь успокоить меня, но я мыслями была далеко. В голове все крутилась брошенная им фраза: «У меня ничего не может быть с вашей дочерью. Ни отношений, ни легкой интрижки». Неужели он правда так думает, или сказал только чтобы успокоить маму? Почему-то даже разговаривать с ним не хотелось. Я отвернулась к окну и прикрыла глаза. Глупо, но я не сдержалась и начала плакать.

— Танюш, ну что случилось? — ласково поинтересовался он, видя мое состояние.

— Все нормально. Просто усталость и переживания, — соврала я, когда так хотелось во всем сознаться.

— Говорю же, все будет хорошо. В Бакулева лучшие врачи. Твоего отца вылечат. Он встанет на ноги, даже не переживай. Ты же мне веришь?

— Верю. Каждому слову верю, — он не понял, что именно я имела в виду и просто мне улыбнулся.

В мою квартиру мы пошли вдвоем. Дмитрия Макс отправил домой, поручив тому собрать его вещи и взять какие-то документы, которые понадобятся боссу в ближайшие дни. Я чувствовала какое-то необъяснимое волнение, приглашая к себе Максима. С одной стороны, я стеснялась показывать ему свою скромную квартиру после его дворца, с другой, это было чем-то невероятно личным, будто я впускала босса не просто в дом детства, а в свой внутренний мир.

— У тебя очень уютно. Чувствуется женская рука.

— Мама — домохозяйка. Она всегда относилась к домашним делам, как к своему долгу.

— Танюш, ты устала, твоя мама права. Отдохни. Прими душ, поспи.

— Хорошо, но и вам нужен отдых. Извините, конечно, но выглядите неважно.

— Знаю. Разрешишь остаться у тебя? — как-то слишком тихо поинтересовался Максим, вызвав у меня россыпь мурашек по телу.

— Сама хотела вам предложить.

— Отлично.

— Я постелю вам в родительской спальне.

— Спасибо.

В комнате родителей был беспорядок, напоминавший, в какой спешке они покинули дом. Сердце сжалось от мысли о моем папе и том, что ему предстоит. Я верила врачу, которого нашел Максим, но все равно боялась за отца. Сейчас нужно быть сильной, ведь я нужна не только ему, но и маме, а значит, нужно взять себя в руки и начать собираться. Пока Макс пил чай в гостиной, я уложила вещи родителей, немного прибралась в их спальне и заменила постельное белье.

Время близилось к обеду, и я решила накормить Максима чем-нибудь домашним. Пока мой начальник выяснял какие-то вопросы по телефону, порой срываясь на крик и покрывая собеседника благим матом, я прошла на кухню. В холодильнике был мамин борщ, мое любимое блюдо с детства. Я достала кастрюлю, разлила борщ по тарелкам и поставила разогреваться в микроволновке. Было так необычно приятно накрывать обед, пока Макс здесь, за стенкой. Раньше я так делала для Андрея. Пусть все это иллюзия, пусть жестокие обстоятельства к этому привели, но я наслаждалась моментом. Писк микроволновой печи напомнил, что всему приходит конец, и мои фантазии разбились вдребезги, возвращая меня к реальности.

— Максим, пойдемте, покормлю вас, а потом в душ и спать, — с порога гостиной протараторила я, замечая, как встрепенулся босс от моего голоса.

— Спасибо, Танюш, я как раз проголодался, — улыбнулся он и, как мне показалось, немного смутился.

— Сейчас попробуете мамин борщ. Могу поспорить, такой вы не ели.

Усадив мужчину за стол, я поставила перед ним дымящуюся тарелку ароматного борща, положила в него две ложки сметаны, а сверху посыпала кусочками свежего огурца.

— На второе макароны с котлетами, пойдет?

— Конечно, ты же знаешь, я неприхотлив в еде. Кстати, никогда не ел борщ с огурцом, — проговорил Максим, отправляя в рот первую ложку, — ммм… интересно, мне нравится.

— Так всегда делала мама. Мне тоже нравится, — довольно сказала я, усаживаясь рядом с ним и принимаясь за еду.

После обеда я предложила Максиму пойти в душ, но он учтиво уступил очередь мне. Возможно, я бы что-то возразила, если бы не была настолько уставшей. Лишь слабо улыбнувшись в ответ, я взяла со стула заранее приготовленные вещи и пошла в ванную комнату. Бессонная ночь давала о себе знать: забравшись под душ, я почувствовала легкое головокружение, поэтому решила поскорее закончить с водными процедурами и лечь спать.

Стоя под горячим душем, я думала о своей жизни. Как раз год назад мой тихий и спокойный мирок начал рушиться. Появились проблемы с Андреем, а у него любовница в виде моей лучшей подруги, потом развод, мое увольнение из школы, новая работа, новые друзья, Софи, Максим… За последние месяцы было столько событий, что впору писать обо мне книгу. Все, во что я верила, в чем была убеждена, вдруг потеряло свою значимость. Я прониклась симпатией к преступнику, оправдывая его поступки с точки зрения морали, придуманной им самим. А главное, если год назад я могла предположить, что ждет меня в будущем, то сейчас оно было совершенно непредсказуемым. Раньше я не думала обо всем этом, возможно, просто не было времени в круговороте событий, а сейчас родные стены напомнили о том, какой я была в прошлом.

Замотавшись полотенцем, я вышла из душа и, протерев ладонью запотевшее зеркало, взглянула на себя. За год я повзрослела, из девушки превратилась в молодую женщину. Под глазами появились небольшие морщинки — результат всех переживаний, овал лица стал более четким, даже волосы лежали по-другому. Мой старый халат смешно смотрелся на мне: слишком короткий, с детскими рисунками. Он практически ничего не прикрывал, да еще я немного поправилась с момента, когда надевала его в последний раз.

Когда я вышла из ванны, Максим все так же сидел в гостиной и читал книгу из папиной библиотеки. Кажется, это был «Обломов», хотя я могла ошибиться. Невольно я залюбовалась своим начальником: он был непозволительно красив. Какое-то время я просто стояла, прислонившись к дверному косяку, наблюдая, как он не спеша перелистывает страницы книги. Макс словно почувствовал мое присутствие и резко обернулся.

— С легким паром, Танюш, — бесстыдно рассматривая меня в детском халатике, с улыбкой произнес он.

— Вы можете идти в душ, — смутившись и одновременно чувствуя себя польщенной от столь явного интереса мужчины, сказала я и поспешила скрыться в своей комнате.

— Спасибо. Душ действительно то, о чем я мечтаю, — он поднялся с кресла и пошел в ванную комнату; поравнявшись со мной, ненадолго остановился, будто хотел сказать что-то, но передумал и ушел.

Я зашла в свою старую комнату и, переодевшись в пижаму, бережно хранимую родителями для моего приезда, забралась под одеяло. Прежде чем попытаться уснуть, я позвонила маме, чтобы узнать, как у них дела:

— Мам, как вы? — боясь услышать ответ, спросила я.

— Милая, мы скоро будем в Москве. Твой папа под капельницей, сейчас спит, чуть раньше просыпался. Мы поговорили, — устало проговорила женщина.

— Как он себя чувствует?

— Говорит, что хорошо. Но он такой бледный. Я боюсь, Танюш. Очень боюсь. Что же со мной будет без него? — снова всхлипы, и мое сердце опять сжалось. Для каждого ребенка, независимо от возраста, тяжело слышать, как плачет мама.

— Не говори так, мамочка. Его будут лечить лучшие врачи. Он поправится, — уверяла не только ее, но и себя я, чтобы хоть как-то унять страх за отца.

— А ты как? — стараясь сделать вид, что успокоилась, поинтересовалась мама.

— Хорошо. Немного поспим и поедем к вам.

— Ты дома?

— Да.

— А твой начальник?

— Он тоже тут.

— И вы вместе собираетесь спать? — вновь к маме вернулась ее раздражительность, голос стал резким, а значит, опять поссоримся.

— Я уложу Максима в вашей комнате. Ему тоже нужен отдых, ты об этом не думала?

— Таня!

— Или ты предлагаешь выгнать его спать в машине после всего, что он сделал для нас?

— Ты права, Танюша. Конечно, мы не можем оставить твоего начальника спать на улице, но все же мне не нравится, что он с тобой в пустой квартире.

— Мамочка, я прошу тебя! Сейчас не время заниматься такими глупостями. Мы просто хотим отдохнуть и ничего больше. А ты лучше думай о папе, он должен чувствовать твою поддержку.

— Я все время о нем думаю, — она снова шмыгнула носом, и я поняла, что погорячилась.

— Конечно, прости меня.

— Ничего. Кстати, я поговорила с Валентиной, мы можем остановиться в вашей с Андреем квартире.

— Мама, как ты это себе представляешь? — взъелась я. Одно упоминание бывшего мужа безумно злило, а зная свою мать, я не хотела повторения истории, что случилась в новый год.

— Андрей съехал. Квартира пустует.

— Нет. И я не стану это обсуждать! Сергей Борисович же сказал, что тебе выделят гостевую палату. Будешь все время с папой.

— А ты? Тебе можно было бы жить в своем доме.

— Мама, это не мой дом. Это квартира бывшего мужа, которая будет напоминать мне о нем, о его измене, о моей боли. Как ты не поймешь?!

— Хорошо, а где ночевать будешь ты? Вдвоем нам нельзя.

— Я знаю неплохую гостиницу. Сниму номер в ней.

— И потратишь деньги зря! Сейчас нам, между прочим, каждая копеечка дорога.

— Если так, то я лучше буду спать под мостом или на вокзале, но не в квартире Андрея! Тебе вообще не следовало звонить Валентине.

— Но она моя подруга, и, между прочим, все еще любит тебя и считает своей невесткой.

— Я разберусь, где мне жить, но об Андрее и его семье я слышать не хочу. Пожалуйста, давай не будем ссориться.

— Ладно, — мама вздохнула, и мы попрощались.

Сбросив вызов и убрав телефон, я забралась под одеяло, надеясь сразу уснуть. Но тревожные мысли никак не хотели меня оставить. Как бы я ни успокаивала маму, сама прекрасно понимала, что в ситуации с отцом не все зависит от мастерства врачей. Вдруг приступ неожиданно повторится? Что, если на этот раз папе не помогут? Нет! Нет! Нужно гнать эти мысли! Верить в лучшее. Но так страшно… От усталости и переживаний нервы сдали, и я позволила себе расплакаться, уткнувшись в подушку.

Я слышала, как Максим вышел из ванны, его шаги до родительской спальни, скрип кровати, а позже тишину. Он уснул, а значит, я могла больше не сдерживать всхлипы и выплакаться, чтобы хоть немного стало легче. Не помогло…

Тихо скрипнула дверь в комнату. Я знала, что это Максим, но у меня уже не было сил, чтобы к нему повернуться. Говорить не хотелось, поэтому я просто уткнулась лицом в подушку и постаралась не всхлипывать, чтобы он не догадался, что я плачу. Какое-то время ничего не происходило, и я подумала, что он ушел, но в этот момент почувствовала, как рядом со мной прогнулся матрац. Теплая ладонь начальника легла на мою талию, а потом он резко притянул меня к себе. Я охнула от неожиданности.

— Тшш… Это всего лишь я, — прошептал Максим, лежа сзади, прижимая меня спиной к своей груди, — не беспокойся, я не позволю себе лишнего. Просто не хочу оставлять тебя одну.

Я молча кивнула и свернулась калачиком в его руках, хватаясь за Максову ладонь, как за спасительную соломинку. Мужчина крепче обнял меня и нежно, чуть касаясь, поцеловал за ушком. Я хотела развернуться и посмотреть ему в глаза, но Максим не дал, прижимая меня к себе. Я сдалась, прикрывая глаза. На душе вдруг стало очень спокойно и тихо.

— Засыпай, Танюша, я завел будильник, через четыре часа выезжаем в Москву, — сказал он и провел носом от моего подбородка к уху, шумно вдыхая, даря непередаваемое ощущение тепла и уюта. В следующее мгновение я уже спала.