Роман В клетке со зверем глава Глава 18

— …Так, в четыреста десятом году новой эры варварские племена вестготов взяли Рим, а еще через шестьдесят шесть лет германский вождь Одоакр заставил последнего императора Западной Римской империи Ромула Августа отречься от престола. Падение Западной Римской империи ознаменовало начало нового времени — средневековья, — закончила я рассказ об Античности.

— Думаешь, ему интересны твои лекции по истории? — недовольно спросил Игорь, собирающий в моей спальне детскую кроватку.

— Никто не додумался привезти детские книжки, а так я смогла его укачать. Он очень беспокойный малыш, — прошептала я, укладывая уснувшего мальчика на свою кровать.

— Да всем плевать, что с ним будет. Если орет, дай ему какое-нибудь успокоительное, и пусть заткнется.

— Какое же ты животное! Ты и твои дружки! В вас нет ни капли человечности, — с отвращением кинула я в лицо мужчине.

— Ты это прекрати, — он поднялся с корточек и словно дикий хищник стал приближаться, — слишком много возомнила о себе, сучка! Я еще терпелив, а вот попробовала бы так говорить с Илюхой или Вано…

— То что? Максим запретил вам меня трогать! — воспользовалась я своим козырем.

— Трогать запретил, но вот говорить… Мы же тебе покоя не дадим, будешь тут пререкаться!

— Не буду! Я вообще не буду общаться с вами, подходить к вам и даже смотреть в вашу сторону! Надеюсь, что и вы поступите также в отношении меня!

Игорь замолчал и снова занялся кроваткой. Атмосфера в доме была не из лучших. Ребенок с самого утра не мог успокоиться. Я кормила его, качала и пеленала, но малыш все время плакал. Мне стало страшно, что он заболеет, но, к счастью, ему удалось уснуть. За утро я успела рассказать ему историю от Древнего мира до падения Античности, это первое, что пришло мне в голову. От долгого детского плача и практически бессонной ночи разыгралась мигрень, поэтому, как только Игорь закончил с кроваткой, я заперлась в спальне и, обняв малыша, уснула.

Многие врачи советуют молодым мамам спать вместе с детьми: только так можно отдохнуть и набраться сил. Это чертовски правильный совет. Подремав вместе с ребенком, я немного пришла в себя. Малыш разбудил меня громким воплем, требуя обед.

— Сейчас, мой хороший, я только оденусь, — приговаривала я, натягивая на себя спортивные штаны, — как же тебя зовут, маленький? Максим сказал, что у тебя нет имени. Так не бывает. У всех людей должно быть имя. Давай придумаем тебе новое?

Ребенок перестал плакать и зауакал. Возможно, ему просто нравилось слышать мой голос, но я предпочла поверить, что он все понимает. Впервые в жизни мне предстояло выбрать имя ребенку. Хотелось, чтобы оно отражало его характер. Говорят, от имени зависит дальнейшая судьба.

— Знаешь, милый, ты должен быть очень сильным и здоровым. Мы с тобой сейчас живем не в лучших условиях, поэтому назову тебя Артем, — я взяла на руки мальчика и немного покачала, он протянул ко мне ручки и ухватил за щеку, — ну, что, тебе нравится твое имя? Оно греческое и означает «здоровый». Вот и ты, Темочка, будешь очень здоровым.

Еда Артема была на кухне, а это означало, что мне придется идти с ребенком через гостиную и встречаться с соседями. Утром мужчины еще спали, поэтому я смогла спокойно покормить малыша. А сейчас меня ждала очередная схватка с этими чудовищами.

Стоило мне с Темой показаться в гостиной, как в нашу сторону понеслись язвительные замечания. Каждый считал своим долгом говорить грубости о ребенке. Мы были вынуждены слушать нецензурную брань все то время, что я грела малышу кашку. Больше всех выступал Иван: он практически орал о том, как ненавидит несчастного ребенка и чего желает ему.

— А ты, Таня, самая настоящая мразь, если так с ним таскаешься. Корчишь из себя мать Терезу, — Иван не выдержал моего молчания и подошел к нам с Темой.

— Остынь, приятель, — крикнул ему Игорь, — пусть она приготовит жрать этому выродку и катится с кухни.

— Я все равно его достану, — прошептал Иван так тихо, что, кроме меня, его никто не услышал.

Я никак не могла понять, откуда в этих людях столько злобы. Как маленький ребенок, чья жизнь только начиналась, мог вызывать такую ненависть? Возможно, его родители — враги Максима, возможно, они действительно ужасные люди, но разве Тема в этом виноват? Он всего лишь невинное создание! Мне было очень страшно за него. Приготовив еду малышу, я отнесла ее в комнату, где и покормила мальчика.

После обеда Тема уснул, а я, пользуясь этим, решила все же обжить комнату. Разобрала сперва свои вещи, а потом привезенные Эриком коробки. На самом деле, детских вещей было достаточно много — одежда, пеленки, игрушки и пара детских книжек на самом дне коробки.

— Ну, все, Темка. Уроки истории продолжим в другой раз, а когда проснешься, будем читать «Колобка», — улыбнулась я, перелистывая красочные страницы книги.

Присутствие ребенка изменило комнату. Теперь она не казалась мне такой неуютной, как раньше, но все равно хотелось сделать ее более домашней. Аккуратно расставив на полках детские игрушки, я занялась занавесками. Старый пыльный тюль я сняла, а вместо него повесила на карниз чистую простыню, которую красиво подвязала голубой лентой. В большом дубовом шкафу нашла два пледа и постелила их на пол, чтобы не было так холодно, а ватой из аптечки заткнула щели в окнах.

Закончив с обустройством комнаты, я решила принять душ. Судя по тишине в гостиной, моих соседей там не было. Прошмыгнув в ванную, я первым делом заперла дверь, вспоминая предостережение Игоря, и постаралась принять душ как можно скорее, чтобы не натолкнуться случайно на мужчин. Минут через пятнадцать, закончив с водными процедурами и одевшись, я взглянула на себя в зеркало… Со вчерашнего дня я старалась этого не делать, представляя, как плохо выгляжу. Бледная кожа и черные круги под глазами. От солярного загара не осталось и следа. Новая стрижка больше не шла моему осунувшемуся лицу. Я была похожа на чудище. Старый спортивный костюм и вязаный свитер поверх него дополняли образ. Не знай я наверняка, подумала бы, что это какая-то беспризорница.

В гостиной я нос к носу столкнулась с Ильей. И попыталась было проскочить к себе, но он не позволил.

— Уже уходишь? Не посидишь с нами? Сейчас ребята подвалят, — приторно произнес мужчина. От него сильно пахло табаком — видно, только покурил. Лишь сейчас я рассмотрела его лицо: широкий нос в рубцах, высокий лоб и шрам над левой бровью. Мне приходилось видеть страшных внешне, но привлекательных своей харизмой, а этот человек мог только отталкивать.

— Нет! — слишком резко ответила я и попыталась обойти мужчину, но он схватил меня за руки и потянул на себя.

— Зачем ты так? Дерзишь, строишь из себя цацу, носишься с этим недоноском, как со своим… А? Зачем? Ты, между прочим, мне правда приглянулась. Мы могли бы просто пообщаться.

— У меня нет желания с тобой общаться.

— Что такого, если мы просто пообщаемся? Может, я понравлюсь тебе? А хочешь, сразу с тремя? Ребята будут только рады.

Его хватка ослабла, я легко вырвала руку и залепила Илье звонкую пощечину. Мужчина, не ожидавший такой реакции, схватился за щеку и сделал пару шагов назад. Стало не по себе от того, что сейчас будет, ведь я нисколько не сомневалась, что пощечиной сделала хуже только себе. Мужчина злобно посмотрел на меня, но сдержался.

— Хорошо, —на удивление спокойно процедил он, — заслужил. Признаю. Но ты тоже виновата. Ходишь тут, царевна, крутишь задницей. Мы не железные.

— Мне на вас глубоко наплевать, — в тон ему ответила я, — железные вы или стальные, ко мне вам прикасаться запрещено. Понял?

— Я и не собирался делать ничего, что тебе бы не понравилось. Подумал, вдруг сама захочешь.

— И не мечтай!

— Понял-понял, ты типа девушка приличная, да?

— Вот именно, — я хотела пройти в комнату, но Илья снова схватил меня, — не бойся, против воли не трону, но может, ты все же захочешь? Хотя бы со мной? Я буду нежен!

— Пусти меня, ни с тобой, ни с твоими дружками!

— Может, передумаешь? Я умею быть ласковым.

— Илюх, отвали от нее! — вмешался только что вошедший Иван, — что тебе не ясно из того, что эта шмара тебе сказала? Она нос от нас всех воротит, зато мелкому ублюдку зад подтирает. Это значит, что она такая же! Такая же грязь!

Не желая дальше слушать, я с гордым видом ушла к себе. Но за закрытой дверью упала на кровать и залилась горькими слезами. Как бы я ни старалась держаться, на самом деле было очень страшно.

Следующие дни только маленький Тема помогал мне держаться. Иван, Илья и Игорь то и дело демонстрировали нам с малышом свою неприязнь. К тому же, я стала предметом их пошлых шуточек. Каждый раз, когда я выходила из комнаты, кто-нибудь из троицы непременно говорил, что я шлюха и ни на что, кроме работы телом, не гожусь. Конечно, их раздражало, что я игнорировала эти выпады, ведь они не знали, как плохо мне было на самом деле.

Волновало и другое. За четыре дня в этом доме Максим ни разу не дал о себе знать. Он говорил, что я пробуду здесь дней пять, срок практически вышел, а никаких известий не было. Удивляло то, что никто не интересовался маленьким Темой. Когда похищают ребенка, то, как правило, преступники выходят на связь с его родными, чтобы показать им, что с малышом все в порядке. Как же должны были переживать мама и папа Артемки, не имея возможности убедиться, что с ним все хорошо.

Вопреки указаниям Макса, я привязалась к мальчику. Тема оказался очень ласковым ребенком. Он всегда улыбался, когда я купала его, кормила или переодевала. Но при этом малыш был очень беспокойным: часто плакал, плохо спал ночами и мало кушал. Тем не менее, забота о малыше отнимала все мои силы. Каждую минуту я была начеку, понимая, что живу под одной крышей со страшными людьми, которые легко могут причинить ребенку вред. Именно поэтому практически все время я была с ним.

Мороз крепчал день ото дня, и в доме стало еще холоднее. Маленькие батареи не справлялись со своей задачей. Даже на окнах с внутренней стороны появился лед, который никак не хотел таять. Ту страшную ночь я запомню на всю жизнь. За окном бушевала вьюга, а ветер завывал, подобно раненому зверю. Темочка как будто чувствовал беспокойную погоду и капризничал весь вечер. С трудом мне удалось его укачать. Как только малыш уснул, я собралась в душ.

Как приятно было встать под горячие струи воды. Хотелось прогреть всю себя, чтобы потом забраться под одеяло и сразу уснуть. В эти дни сон стал для меня непозволительной роскошью, а смертельная усталость — верным спутником. Завтра будет пятый день, как я живу в этом доме. С одной стороны, я так хотела поскорее уехать из этого места, с другой — безумно боялась за Тему. Окончательно согревшись, я снова укуталась в теплую одежду и поспешила к себе. Стоило мне выйти из ванной, как я поняла: что-то не так… Уходя, я оставила включенным только ночник на тумбочке, сейчас из-под моей двери пробивался яркий свет. Со всех ног я бросилась в комнату.

— Что вы делаете?! — в ужасе закричала я.

— Решили немного поиграть с мальчишкой, — оскалился Илья.

На моей кровати поверх одеяла лежал Артемка. На нем был лишь подгузник и легкая распашонка, которую я надевала под теплый костюмчик. Все остальные вещи валялись разбросанными по комнате. Склонившись над малышом, полулежал Иван, который щекотал ребенка дулом пистолета. Илья и Игорь сидели у открытого нараспашку окна и курили. В комнате было ничуть не теплее, чем на улице.

— Тварь! — это было все, на что меня хватило.

Я бросилась к ребенку и оттолкнула Ивана. Он отпрянул — судя по всему, не ожидал такой реакции. Видимо, он думал, что я испугаюсь оружия в его руках, но я точно знала, что в ребенка он не выстрелит. Если бы он мог его убить, то сделал бы это в первый день. Судорожно я начала укутывать малыша в одеяло. Было странно, что он не плакал. Возможно, просто не мог от ужаса.

— Подонки! Сволочи! — я орала, как обезумевшая, но мерзавцы только смеялись, — убирайтесь из моей комнаты!

— Танюшка, чего ты так? Мы только поиграли с ребенком, — ухмыльнулся Иван, закуривая сигарету.

Плюнув на все предостережения, я с кулаками бросилась на этих троих. Они ловко уворачивались, лишь смеясь мне в лицо. Артемка громко заплакал, и это меня отрезвило. Когда я к нему повернулась, Иван подхватил меня и швырнул на кровать, как какую-то вещь. Я отлетела и больно ударилась затылком об изголовье.

— Вано, это перебор. Пошли отсюда, — Игорь схватил за руку надвигающегося на меня Ивана, но тот его будто не слышал, — идем, говорю тебе.

— Опять нянчиться с ним будешь?! — Иван рывком поднял меня вверх, — от заразы надо избавляться сразу. Когда он вырастет, будет слишком поздно. Ты хоть представляешь, что они творят с нашими? Знаешь, как убили моего брата?

— Вано, оставь ее, — Илья подбежал к нам с Иваном и стал оттаскивать от меня мужчину, — Гарик, помоги, иначе он сорвется и придушит и девку, и ребенка к чертям собачьим!

Ивана смогли от меня оттащить. Илья и Игорь увели его в другую комнату, а я тут же заперлась и закрыла окно. В комнате стало невыносимо холодно. Меня всю трясло, не то от мороза, не то от ужаса. Кое-как я добрела до детской кроватки и, взяв Тему на руки, забралась с ним под одеяло. Было страшно, что ребенок заболеет, и никто не сможет ему помочь.

Имя, которое я выбрала для мальчика, стало его оберегом. Малыш не заболел, несмотря на то, что так промерз ночью. Я слышала, что маленькие дети легче переносят холод, и теперь получила тому доказательство. Мне же повезло меньше. Уже наутро горло болело так, словно я проглотила моток колючей проволоки, а голос совсем сел. Но даже в таком состоянии я не могла себе позволить расклеиться. Нужно было думать о ребенке, тем более, шел пятый день моего пребывания в этом доме.

Вопреки моим надеждам, Максим не приехал ни в этот день, ни на следующий. Уже неделю я была в компании трех выродков, неделю я практически не спала, питалась консервами и лапшой быстрого приготовления. После той ночи, когда Темку чуть не застудили, я с ним не расставалась. Все, что могла, перетащила к нам в комнату, а если приходилось выходить — только с ним на руках. Даже в ванной я оборудовала старый таз под люльку, куда укладывала малыша, пока была в душе.

На восьмой день заключения в доме я открыла последнюю пачку подгузников, понимая, что скоро мне придется чаще стирать пеленки. Это стало бы большой проблемой, потому что из-за холода белье плохо просыхало. Заканчивались и запасы детского питания. Выбора не осталось, нужно было обратиться к моим соседям, ведь Максим не разрешил мне взять с собой телефон.

— Он такой троглодит? — недовольно поинтересовался Илья, которого мне удалось чудом застать одного.

— Мы здесь дольше, чем говорил Максим.

— Расслабься. Босс сегодня вернется.

— Максим приезжает сегодня? — мне не удалось скрыть радость в голосе. Я уже теряла надежду, что этот ад когда-нибудь кончится.

— Звонил утром, — хмыкнул он и почесал подбородок, — да… ты же понимаешь, что о наших забавах с мальчишкой ему знать не следует?

— Я ничего не скажу, если гарантируешь, что до его приезда никто из вас и близко не подойдет к Теме.

— Договорились.

Я снова заперлась в комнате. Теперь оставалось только ждать приезда моего начальника. Одновременно с радостью, я почувствовала и грусть от скорого расставания с мальчиком, ведь сильно к нему привязалась. Последние дни в этом ребенке был смысл моей жизни. Если бы не он, я бы давно сломалась. Устроив малыша рядом с собой на постели, я укрыла нас одеялом, и мы уснули.

Максим приехал вечером. Мы с Темкой крепко спали, поэтому я не слышала, как он вошел в дом. Громкий стук в дверь разбудил нас обоих, и малыш заплакал.

— Таня, это Макс, открой, пожалуйста, — его спокойный голос был лучше всякой музыки.

— Максим, — с улыбкой я распахнула дверь, но тут же нахмурилась, увидев коренастого мужчину, что стоял рядом с моим начальником.

— Поехали. Твоя работа окончена. Отдай ребенка Мише, — он кивнул на своего спутника.

— Кто это? — недоверчиво спросила я, крепче прижимая к себе Темочку.

— Не твое дело. Таня, отдавай ребенка, и поехали! — разозлился Максим и попытался забрать мальчика, но я попятилась вглубь комнаты.

— Я не отдам Темочку, пока не узнаю, кто этот человек, и что с моим мальчиком все будет в порядке, — прошипела я.

— Темочка? Твой мальчик?! Я же сказал тебе не привязываться! — Макс стал надвигаться на меня.

— Я не отдам ребенка!

Забившись в угол с плачущим Артемом на руках, я была готова отбиваться от Максима, пока у меня хватит сил. Но он не стал подходить ко мне. Остановившись в центре комнаты, он позвал своих людей. Иван, Илья и Игорь, как верные псы, тут же примчались.

— Держите ее, а я заберу ребенка! — велел босс.

Как бы я ни старалась удержать Тему, как ни кричала, силы были неравны. Мужчины схватили меня и стали разжимать руки. Малыш крепко сжал кулачками мою толстовку, будто чувствовал, что его у меня забирают. Максим подошел и легко вырвал у меня ребенка. Он передал малыша своему спутнику, и тот вышел из комнаты.

— Прекрати, Таня, иначе ребята тебя мигом успокоят!

— Ублюдок! Что ты собираешься сделать с Темой? Куда ты его понес? — по лицу, обжигая, текли слезы. Стараясь вырваться, я орала, как только могла, но Максим не обращал внимания, — ты же сам отец!

Он остановился и резко развернулся, метнув в меня злобный взгляд.

— Успокойте ее! — жестко сказал он; я почувствовала сильный удар по лицу, и перед глазами все потемнело.