Роман В клетке со зверем глава Глава 67

«Времена года» Антонио Вивальди — одно из самых ярких произведений музыки барокко и, несомненно, знаменитейшее творение венецианского композитора. Слушать потрясающее «Аллегро», знаменующее собой завершение осени, в исполнении умелого оркестра — одно удовольствие. Виртуозные скрипачи заставляли забыть о бренном мире, оторваться от реальности, перенестись в чарующий восемнадцатый век. Такой момент казался на редкость удачным, чтобы, не привлекая внимания, похитить меня из зала, только я не собиралась идти на поводу у Матвея.

— Меня не интересует ваше предложение, так что не теряйте времени, — вырвав руку, зло прошептала я.

— Неужели даже не выслушаешь? — обиженно спросил Матвей.

— Мы не переходили на «ты», прошу соблюдать приличия, — прошипела я, чувствуя, как неприятный страх пробирается в душу. Главное, чтобы Максим нас не увидел!

— Думаю, я смогу вас заинтересовать, — усмехнулся он, но я демонстративно отвернулась к сцене, игнорируя его слабые попытки завладеть моим вниманием.

Матвей не стал долго настаивать и удалился, а я смогла облегченно вздохнуть, наивно полагая, что сумела дать отпор этому человеку. Максим вместе с остальными мужчинами вернулся только под Брамса. Он встал за моим стулом, опустив ладони мне на плечи, словно демонстрируя, что я принадлежу ему. И это было не просто приятно, но и необходимо, чтобы я, наконец, успокоилась после разговора с Матвеем.

Концерт окончился, и всех пригласили на десерт. Сладкого совершенно не хотелось, лишь ради приличия я взяла небольшое пирожное, но по неосторожности капнула кремом на платье.

— Милый, я отойду? — обратилась я к Максу, некультурно перебивая его беседу с одним из мужчин.

— Нужна помощь?

— Нет, я и так отвлекла тебя, — я улыбнулась собеседнику Максима, и тот доброжелательно кивнул.

— По коридору…

— Четвертая дверь. Я помню.

Жирный крем быстро впитался в дорогой атлас, оставляя некрасивый темный след. И, как бы я ни старалась замыть платье, пятно все равно останется. Конечно, может быть, спасет химчистка, но этим вечером придется ходить так. Расстроенная, я вышла из дамской комнаты и тут же налетела на Матвея.

— Вас я и ждал, — довольно сказал он, подхватывая меня под локоть.

— Что вы себе позволяете?! — возмутилась я, стараясь вырвать руку, но тщетно: его хватка была слишком сильной.

Матвей практически затащил меня в одну из комнат. И только загородив собой дверь, отпустил. На его лице играла довольная улыбка, а глаза дьявольски сверкали в полумраке. Было страшно. Я прекрасно понимала, что ничем хорошим эта встреча не кончится.

— Что вам нужно?

— Ты, — спокойно ответил мужчина, делая шаг в мою сторону.

— Что?!

— Сколько ты стоишь? — он полез в карман и демонстративно достал бумажник.

— О чем вы говорите? — не понимая, что происходит, я начала паниковать и отходила назад до тех пор, пока не уперлась спиной в стену.

— Я спросил, сколько ты стоишь? Сколько Макс заплатил тебе за эту ночь? Я даю вдвое, нет, втрое больше, если ты уйдешь со мной. Прямо сейчас. Поверь, я не хуже, — Матвей подошел ко мне вплотную и провел рукой по вырезу платья, очерчивая округлости груди, за что получил звонкую пощечину.

— Ты ошибся на мой счет! Я и Максим…

— Не надо этого спектакля, всем прекрасно известно, что Макс таскает на эти приемы проституток. Странно, ты несколько отличаешься от его обычных спутниц. Что, не было кого повыше?

Я хотела дать ему еще одну пощечину, но Матвей успел перехватить мою руку. Он навалился на меня всем телом, вжимая в стену так сильно, что я спиной почувствовала деревянную отделку.

— Пусти меня… — тщетно пытаясь его оттолкнуть, простонала я.

— Сколько ты стоишь? Говори по-хорошему, и я заплачу. Откажешься — уведу силой! — Матвей превратился в разъяренного зверя. Он видел, что делает больно, но только сильнее прижимал к стене, заставляя поморщиться от врезавшихся в спину панелей. Останутся синяки. Точно. И от Макса уже не скроешь.

— Зачем тебе я? Чтобы позлить Макса?

— Тебя не касается. Получишь деньги и отработаешь ночь.

Я снова попыталась оттолкнуть Матвея, но тут раздался громкий хлопок двери, и мужчина сам отпрянул. На пороге стоял Максим…

— А, Макс, — грубо кинул Матвей, словно не сделал ничего предосудительного, — я тут с твоей малышкой разговаривал. Хотел забронировать на следующую ночку, но она не признается, сколько ты платишь.

Было ощущение, что Матвей подписал себе смертный приговор, поэтому я ринулась к Максу и встала у него за спиной, чтобы попытаться удержать от ошибки. Хотя разве я могла?

— Таня — моя невеста, — процедил Максим, — и не смей говорить, что не знал.

— Откуда? — развел руками Матвей, — напоминаю, что полтора года прозябал в Аргентине, пока ты тут невесту искал. Раньше ты снимал проституток.

— Замолчи…

— Прости, твоя невеста об этом не знала? — мужчина взглянул на меня и улыбнулся, — приношу извинения.

И, кажется, он зря обратился ко мне. Максим хищником приблизился к Матвею. Я попыталась его удержать, но он лишь отдернул руку, велев мне не вмешиваться.

— Что? Ударишь? Воспользуешься тем, что не имею права ответить? — прошептал Матвей, но я все равно услышала.

Максим не ответил. Он только улыбнулся, а потом схватил мужчину за руку, и тот скривился от боли. Я не знала, что делать, но когда услышала хруст костей, не выдержала и снова вмешалась:

— Что ты делаешь, Макс?! Ты сломаешь ему пальцы!

— Чтобы руки не распускал, — с отвращением кинул Максим и разжал кулак.

Я чуть не лишилась сознания, когда Матвей поднял руку, чтобы посмотреть на неестественно вывернутые пальцы. Сложно представить, какую боль он испытывал, но надо отдать должное, он не проронил ни звука.

— Идем, Таня. Думаю, можем ехать домой, — Макс повернулся ко мне и был настолько спокоен, что я в ужасе отшатнулась.

— Гад! Ты трус! Знаешь, что не могу ответить, — крикнул Матвей, и Макс тут же остановился.

— Не можешь ответить мне, но вредишь тем, кто мне дорог. Это куда хуже. Тебя следует наказать. Даю месяц, не образумишься — тебя ждет что-то похуже Аргентины, — сказал Макс, не поворачиваясь к Матвею, и, взяв меня под руку, повел к выходу.

Мы наспех попрощались с гостями, объяснив скорый отъезд моим испорченным платьем и усталостью Максима. Уже когда выходили из дома, я заметила Матвея, провожающего нас взглядом, от которого захотелось провалиться на месте.

— Мы едем не домой, — сказал Макс, открывая мне дверь машины.

— А куда? — неприятно было признать, но сейчас я боялась Максима. Он снова показал себя зверем, а об этой его натуре я благополучно забыла.

— Узнаешь.

— Максим, что это было сейчас? Зачем ты так с ним? Да, он мерзкий тип, но ты сломал ему пальцы…

Это была слабая и неуместная попытка вернуть прежнего Макса, воззвать к его совести… Только зря я это сделала, жаль только, поняла это слишком поздно.

— Ты ничего не знаешь, поэтому не лезь! — огрызнулся он.

— Не смей так говорить со мной! Ты больше не мой начальник! Уважай меня, — потребовала я, чувствуя, как начинаю закипать.

— Уважаю, именно поэтому так поступил с Матвеем. Или должен был спустить, что он назвал тебя проституткой?

— Но ведь ты раньше…

— Ему отлично известно, что то было раньше! — переведя дыхание, более спокойно заговорил Максим, хотя я видела, с каким трудом ему удается сохранить самообладание, — Матвей был в курсе всего, что происходило в Москве, а о тебе уже давно известно в нашей организации. Это сложно объяснить…

— Он не смирился, что выбрали тебя. Я знаю, — тихо проговорила я.

— Откуда?

— Кирилл Степанович. Он предупредил и просил держаться подальше от Матвея. Сказал, что он может через меня насолить тебе.

— Кирилл Степанович, старый лис, — усмехнулся Максим, — он боится, что наша организация подорвется изнутри из-за конфликтов. Все время старается сглаживать углы. Не понимает, что иногда следует принимать радикальные меры.

— Как сегодня? То, что ты сделал…

— Было заслуженным наказанием, — раздраженно сказал Макс и до побелевших костяшек пальцев сжал руль.

— Почему Матвей сказал, что не может тебе ответить? Он не сопротивлялся… — вдруг вспомнила я, и перед глазами снова возникла картинка той жуткой сцены.

— Потому что он не имеет права поднять на меня руку. Я выше его по рангу. Он относится к моим подчиненным. Но это не мешает ему делать подобные грязные вещи. Я не опускаюсь до такого, но могу наказать физически.

Я отвернулась от Максима, не в силах видеть его таким спокойным, когда он говорил о подобных вещах. За окном проплывали фонари МКАДа, а мы съехали на какую-то дорогу совсем не в нашу сторону.

— Максим, куда ты меня везешь? — конечно, я знала, что он не причинит вреда, но не могла не волноваться, не зная, что на этот раз он задумал.

— Скоро узнаешь, — сухо ответил он.

Через четверть часа мы подъехали к какому-то дачному участку, огороженному высоким железным забором. Макс вышел из машины, открыл дверь и подал мне руку. Стояла морозная ночь, а на мне были надеты легкие туфельки, поэтому я не сразу решилась ступить на мокрую землю, но мужчина не подал виду или действительно не обратил внимания на мое замешательство.

Макс набрал код на замке, и калитка отъехала в сторону. Он галантно пропустил меня в темный двор, освещенный лишь холодной луной. Это место совсем не напоминало жилой участок. Никакого подобия газона или клумб, вместо этого кругом валялись ржавые продырявленные консервные банки, старые покрышки, какие-то доски и разного рода арматура.

— Идем в дом, — взяв меня за руку, сказал Максим, — только смотри под ноги.

Я последовала за мужчиной, аккуратно ступая между раскиданного мусора. Он открыл кодовый замок на двери, но сам зашел первым и включил свет. Это было очень странное место, потому что весь первый этаж был сплошным залом с развешенными боксерскими грушами. Вдоль стены стоял длинный металлический стол, какие можно увидеть в больницах. На дальней стене висело огнестрельное оружие: автоматы, винтовки, пистолеты и даже обрез. На второй этаж вела узкая деревянная лестница, а вдоль нее полки с ножами.

— Что это за место?

— Тренировочная новичков, — ответил Макс, снимая с себя пальто и накидывая мне на плечи, — я включу отопление, а пока чтобы не замерзла.

— А ты?

— Мне приятно, любовь моя, что ты волнуешься обо мне, несмотря на то что обижена. Я разогреюсь, так что не замерзну.

Он быстро взбежал вверх по лестнице, и я услышала щелчки кнопок, после чего большие настенные батареи зловеще загудели. Макс спустился через несколько минут с какими-то тюками в руках. Это была чья-то одежда, явно мужская, и, когда мой возлюбленный протянул джинсы и толстовку, я поморщилась.

— Не переживай, все чистое. В этом тебе будет удобно.

— Хорошо. Где я могу переодеться?

— Что значит где? Ты стала меня стесняться? — нахмурился Максим и сам снял с меня сначала свое, а потом мое пальто, а я вновь попала под его чары.

Мой мужчина не спеша раздел меня до белья, а потом ухмыльнулся, видимо вспомнив про наш маленький секрет, но я не была настроена на игры.

— Дальше я сама.

— Как скажешь, — он достал из кармана коробочку от устройства и протянул ее, не сводя с меня глаз, — если понадобится помощь, обращайся.

Иногда достаточно одного мига, чтобы возненавидеть. Это случилось и сейчас. Я всей душой возненавидела Максима за то, как он издевался, пользовался моей перед ним слабостью. Но я решила не пасовать…

— Я люблю тебя, — шепнул Максим и все же отвернулся.

Когда я переоделась, мужчина подвел меня к стене с оружием и снял один из пистолетов. Внимательно рассмотрев его, он повесил оружие обратно и выбрал другой.

— Сегодня начнем с этого, — сказал он, вкладывая мне в руку холодную сталь.

— Что начнем?..

— Я научу тебя обращаться с оружием. Моя женщина должна уметь за себя постоять, — решительно сказал Максим, накрывая своей ладонью руку с пистолетом и направляя ее в угол стены, — сначала снимаем с предохранителя, целимся и…

Громкий выстрел чуть не оглушил, я дернулась, но Макс так крепко обнял, что я облегченно выдохнула.

— Зачем мне учиться стрелять, если ты не дашь меня в обиду?

Максим не ответил. Он забрал у меня пистолет и положил его на стол. Помещение еще недостаточно прогрелось, и я поежилась от холода, но как только мой мужчина снова обнял, стало значительно теплее.

— Тебя никто никогда не обидит. Я не позволю, — прошептал он, целуя меня в шею, — ты — моя любимая женщина…

Возлюбленный подхватил меня на руки и понес наверх, а я снова сдалась, забывая все обиды. Как ему это удавалось? Демон, черт, искуситель… но такой любимый.

Максим внес меня в небольшую по-спартански оформленную спальню и опустил на кровать. Губы уже опухли от поцелуев, но мне было мало, я вновь потянулась к такому желанному мужчине, одновременно расправляясь с пряжкой его ремня. Дикое желание лишало остатков разума, он был слишком мне нужен.

Одежда разлетелась по комнате, а тела вновь сплелись в бешеном танце любви. Мой умелый любовник совмещал нежность и грубость, томящую медлительность и резкую жесткость. За несколько месяцев он сумел досконально изучить меня, знал, как лучше доставить удовольствие. Не знаю, сколько у него было женщин, но мне, с моим небольшим опытом, не с кем было сравнивать, тем не менее, я не сомневалась, что нет другого мужчины, кто бы мне так подходил.

— Ты такая развратная, — кусая мочку моего уха, прошептал Максим.

— Это все твое влияние. Ты меня такой сделал, — в тон ему ответила я.

— Ммм… нет, я лишь открыл то, что было в тебе сокрыто.

— Макс! — вдруг я вспомнила о важной вещи, которая напрочь вылетела из головы… А зря!

— Что, любовь моя?

— А те гормоны, что дал мне врач после операции. Как долго они еще будут действовать?

— До середины октября, — совершенно спокойно ответил он, откидываясь на подушке и, прищурившись, наблюдая за мной.

— Не шути так!

— Я не шучу.

— Сейчас конец ноября, а мы…

— Мы решили быть вместе. Быть семьей. Я предпочитаю сначала на тебе жениться, но если ты забеременеешь раньше…

— Почему решаешь один ты? — не выдержала я и вскочила с кровати, прикрываясь простынею. Я не могла позволить видеть себя нагой, когда злилась на Макса, потому как и без того чувствовала себя уязвимой, но он только рассмеялся.

— Ты похожа на мокрого воробушка. Такая милая.

— Я задала тебе вопрос! Почему такие вещи ты решаешь без меня? — стальным голосом вопросила я, игнорируя его усмешку.

— Что значит без тебя? Не ты ли клялась мне в любви, говорила, что хочешь быть со мной, подарить семью? Чего теперь так заволновалась? Или передумала?

— Дело в другом…

Я безвольно опустилась на край кровати и почувствовала, как слезы обожгли глаза. Я очень любила Максима, но чувствовала, что рядом с ним лишаюсь себя. Уступаю во всем своему мужчине, что остается мне?

— Ты еще не готова? — нежно спросил он, устраиваясь сзади и обнимая меня.

— Нет пока. Не сейчас, — прошептала я, чувствуя, как по щеке покатилась слезинка.

— Утром позвоним врачу и договоримся о противозачаточных, — целуя в макушку, сказал Максим, — только не плачь.

— Не буду…

— Вот умница. Давай спать, а утром продолжим урок стрельбы.

***

На пожелтевшей траве лежал иней, красное холодное солнце лениво поднималось из-за горизонта, трещали старые деревья. От морозного воздуха неприятно щекотало в носу, я все еще хотела спать, несмотря на выпитую кружку мерзкого кисло-горького растворимого кофе, но Макс оставался непреклонен. Этим утром он не был моим любовником, превратившись в строгого учителя. Как тренированную собачку, мужчина заставлял меня хвататься за пистолет, снимать с предохранителя, целиться за десять секунд и стрелять. Мимо. Каждый раз.

— Соберись, Таня! Ты можешь! — строго сказал он, чем только сильнее разозлил.

— Зачем? Я не хочу стрелять!

— Будешь, и это не обсуждается. Я должен быть уверен, что за себя постоишь.

— Но если ты гарантируешь мне безопасность…

— Гарантирую, как своей жене, но ты будешь работать со мной, а тут…

— Что значит работать с тобой? — я опустила пистолет на стол и подошла к Максиму.

— Я решил, что ты будешь работать со мной. Ты подходишь для этого, — отчеканил он и кивнул на пистолет, — за тренировку.

— Нет, подожди. Для чего я подхожу? Ты хочешь, чтобы я убивала?! — ведь только так можно было объяснить то, что я должна была обучиться стрельбе.

— Ты не будешь убивать, во всяком случае, просто так. Но я знаю, что ты на это способна, и эту способность я собираюсь в тебе развить, чтобы в случае необходимости ты взяла пистолет, ловко прицелилась и выстрелила в лоб нашему врагу. Я не дам тебя в обиду, но если окажешься в щекотливой ситуации, то самое безопасное для тебя — убить. Если у тебя будут сомнения по поводу правильности подобного поступка, ты их откинешь и выстрелишь. Да, первые месяцы будет тяжело, его мертвое лицо станет являться во снах, но это пройдет, потому что так было нужно.

— Макс… Я никогда не смогу убить человека, — прошептала я, в ужасе шарахнувшись от него, но Максим схватил меня за руку.

— Сможешь. И ты это знаешь. Ты это поняла, когда была в плену с принцессой. Раньше я думал, что мы просто будем вместе, что ты подаришь мне семью, будешь ждать дома с горячим ужином, но нет. Ты такая же, как я, поэтому я обучу тебя большему, чтобы ты смогла быть не только супругой, но и моим партнером.

— Чему ты меня обучишь? — переводя дыхание, вопросила я, а Максим, криво улыбнувшись, легко меня поцеловал.

— Я научу тебя, Таня, не просто стрелять. Я научу тебя убивать.