Роман Ты задолжал мне любовь глава Глава 959

Руслан всегда бережно относился к вещам своих родителей, поэтому у него не было причин совершать такую ошибку, да и прислуга здесь не убиралась. С любопытством присев на корточки, я осторожно отодвинула разбитое стекло и подняла рамку. Только тогда я увидела, что внутри находится свадебная фотография родителей моего мужа.

За последнее время здесь побывали только Руслан и я, значит, если это не я, то он. Но как такое могло быть? Ради мести за них мужчина ни на мгновение не позволял себе расслабиться, ненависть преследовала его днями и ночами, не было ни одного дня, когда он поистине был счастлив, и теперь те немногие фотографии, оставшиеся после них, были брошены здесь?

Пока я была погружена в раздумья, за спиной внезапно раздался звук легких и медленных шагов, негромкий, но слышимый – кто-то приближался. В этом мире было слишком много тех, кто желал мне зла, однако не могло же быть такого, что, едва я покинула Москву, как тут же была замечена врагами, еще и в этом особняке. Поэтому, успокоившись, я с рамкой в руках медленно обернулась.

Мой взор заслонила высокая фигура – Руслан с каменным лицом смотрел на меня глазами, подобным разбитым вдребезги льдинками, так что даже температура в комнате вдруг словно опустилась на несколько градусов. Мужчина смотрел на меня так, словно я была врагом его судьбы, отчего я тут же ощутила неведомый страх.

— Что ты тут делаешь?

Я тут же пожалела об этих словах – Руслан часто посещал этот особняк, поэтому ничего удивительного в том, что я наткнулась на него, не было. Напротив, это я сейчас должна была лежать в Москве, в спальне в доме Афанасьевых, однако я появилась тут.

Мужчина, промолчав, опустил взгляд, и выражение его лица стало еще более холодным. Только тогда я заметила, что смотрит он не на меня, а на рамку в моих руках. Задним числом осознав это, я передала фоторамку ему. Руслан, на секунду обомлев, вытянул руку и, не удостоив ее даже взглядом, просто бросил в стоявший рядом шкаф.

— Ты наводишь справки обо мне. – Голос мужчины был равнодушным и несколько устрашающим.

Врать в лицо настолько умному человеку – это все равно что обманывать себя.

— Да. – Я посмотрела в его глаза, нисколько не ощущая, что что-то не так. — Раз уж ты не склонен рассказывать мне правду, значит, я узнаю ее сама, что не так?

Собеседник нахмурился еще сильнее, а в чертах его лица проглядывалась ярость.

— Я говорил, что сейчас тебе следует заботиться о себе, об остальном позабочусь я.

— Да, я верю, что ты со всем справишься, значит, мне следует сидеть, сложа руки, и спокойно наблюдать за тем, как ты в одиночку рискуешь своей жизнью? Руслан, это не твое личное дело, так с чего же ты решил взять все на себя?

Наконец, после столько долгого сдерживания, я взорвалась.

— Ранее ты же явно сказал, что мы будем искренне друг с другом, но ты, почему ты все еще не веришь мне? Ты, объединив всех, создал правду, как будто бы даже без изъянов, но ты правда думаешь, что я настолько глупа, что даже не пойму, ранили ли меня или нет? Или же ты полагаешь, что я правда настолько эгоистична, прекрасно зная о твоих трудностях, со спокойной душой приму все так, словно все нормально?

Я правда не понимаю – все постепенно налаживалось, тогда почему же стена в его сердце, напротив, рухнула?

Возможно, эта ночь была слишком тихой, настолько, что я даже могла слышать эхо собственного голоса. Руслан, словно гора, неподвижно стоял передо мной, а в его черных, как непроглядная ночь, глазах как будто, плескаясь, скрывалась темная вселенная, а я не могла проникнуть в них и даже неспособна была прочитать хоть каплю информации по его лицу.

Мужчина превратил себя в несокрушимую твердыню, надежно отгородившись от меня, и теперь мы как будто оказались в разных мирах, отделенные друг от друга расстоянием меньше чем в полметра.

Долгое время спустя мой собеседник, наконец, как будто вновь пришел в себя и, обойдя меня, подошел к шкафчику, из которого вновь вытащил рамку с фотографией и завороженно посмотрел на нее.

— Если однажды то, во что ты верила, внезапно рухнет, что ты будешь делать? – вдруг спросил мужчина голосом с привкусом печали.

Эти слова прозвучали несколько странно, поэтому на мгновение я даже не знала, что на это ответить. На несколько секунд остолбенев, я попробовала вытянуть из него скрытый смысл сказанного, спросив:

— Это имеет отношение к смерти твоих родителей?

Но тот, просто проигнорировав мои слова, сказал:

— Завтра аукцион Сотбис устраивает благотворительную распродажу, ранее в разговоре с Яковом я уже затрагивал эту тему, билет я тебе забронировал.

Я на мгновение растерялась.

— Я не об этом спрашиваю, я хочу знать, чем ты в последнее время занят, чем еще, кроме бизнеса и мести? Все действительно так, как написано в той медицинской справке, ты здоров?

Руслан был слишком умен, и раз уж он смог почти одновременно со мной прибыть в Петербург, значит, это все было частью его плана, и, хоть приятели Евы и заслуживали доверия, однако, как было сказано, здесь Москва, город Руслана, город заговоров, так что для него не было ничего сложного в том, чтобы подделать медицинскую справку.

Ранее мне приходилось беспокоиться о замыслах Якова, а затем Головнев и прочие поставили меня в трудную ситуацию, и жизнь превратилась в тонкий лед, я спрашивала и не могла поверить, что мы с моим любимым человеком придем к тому, что невозможно будет отличить правду от лжи.

Мой вопрос мужчина встретил спокойно, и лишь спустя долгое время в комнате раздался его знакомый голос:

— Я просто делаю то, что предопределено мне судьбой.

Собеседник стоял ко мне спиной, и при этих словах опустил голову, все еще сжимая в руках рамку. Договорив, он глубоко вздохнул, и только тогда разжал ладонь, поставив фото на полку. Его предплечье свесилось вдоль тела, я машинально смерила ее боковым взглядом и вдруг заметила, что на его слегка согнутом кулаке проступает ярко-красный след – на коже скапливалась кровь, периодически капая на пол.

— Руслан!

Я торопливо шагнула вперед, сжала руку, после чего подняла ее и осмотрела. Ладонь была окровавлена, а в ее центре зияла рана. Мой муж все это время сжимал осколок стекла?

Мужчина посмотрел на это кричаще красное пятно, но его взгляд остался пустым, словно он совсем не чувствовал боль.

— Иосиф! – истерично закричала я, наплевав на свой имидж. — Иосиф, быстро, аптечку!

Кости, кровь, волосы и кожа сильнее тела, однако травмируются чаще, но больнее всего не от этого. Увидев полную крови руку мужа, я все равно не могла показать свою обиду, подозрение, боль, поэтому, с каменным лицом перевязав ему руку и сев напротив, я все равно не смела смотреть в глаза этого мужчины. Слишком хорошо я знала мучения от подавленных эмоций, которые невозможно выпустить, и, если бы не сильное горе в сердце, я бы не была такой наивной, я бы дала волю своим чувствам, причиняя боль себе, разрывая кожу.

А та боль, которую перенес Руслан, наверняка была сильнее, чем ненависть к тем, кто убил его отца.

Иосиф, перепугавшись из-за того, что господин поранился, вместе с подчиненными встал снаружи, не соглашаясь уходить. В комнате стало так тихо, что были слышны звуки дыхания, а я, глядя на перевязанную ладонь мужа, погрузилась в глубокие раздумья.