Роман Ты задолжал мне любовь глава Глава 914

Ожидая Давида и Алешиных, я снова и снова прокручивала в голове произошедшее.

Из моего горького опыта я извлекла один урок: все мои недруги, старающиеся навредить мне, проиграли из-за того, что упустили возможность сразу же улизнуть. Так же и сейчас: нельзя было дать убийце уйти.

В общении Анна была всегда очень тактична. Она никогда не кичилась социальным положением своей семьи. Так что существование человека, горящего желанием изуродовать ее, испортив тем самым всю оставшуюся жизнь, – стало для всех настоящим ударом.

— Эмилия!

Пока я раздумывала над причиной произошедшего, в операционное отделение забежал Давид. Он окинул меня исступленным взглядом и, убедившись, что я не ранена, испустил вздох облегчения.

Вслед за ним в спешке появились Татьяна и Герман. Я в общих чертах описала ситуацию, после чего Герман решительно позвонил начальнику охраны Алешиных и распорядился найти подозреваемого преступника.

Спустя четыре часа Анну перевели в обычную палату.

Она пришла в себя. Из-за боли в спине она могла лежать только на боку, рассчитывая лишь на физическую поддержку.

— А вы почему здесь?

Анна и Герман никогда не были близки, и ей тем более не хотелось представать перед супругами в столь жалком виде.

— Ну чего ты такая упрямая? Мы ведь не чужие люди!

Следуя статусу главы семейства, Герман всегда выглядел величаво-грозно. Однако теперь, увидев бледное лицо Анны, он расчувствовался.

— Такие свободные душой люди, которые отрицают общепринятые ценности и порядки общества, как мы, должны держаться вместе. Неужели ты так никогда и не признаешь во мне брата?

То, что этот достойный и безмятежный человек, который за всю жизнь преклонил колено лишь перед одной женщиной – Татьяной, – смог так снизойти, показывало его искренность.

Анна хоть и была упряма по природе, она могла отличить добро от зла. Она ничего не ответила, однако заметно смягчилась в лице и уже не держалась так отчужденно.

— Вы поймали парня, который сделал это? – резко спросила она, меняя тему.

Для такой выносливой женщины, как она, проходящее действие анестезии, превращающееся в ноющую боль, было сущей ерундой. Если бы понадобилось, она встала бы с кровати сразу же после родов.

Плюс, она очень умна, и всегда подходит к вещам всестороннее, нежели я. Думаю, она догадалась, кто стоит за этим злодеянием, еще до того, как закончилась операция.

— Об этом не беспокойся. И заказчик, и исполнитель заплатят за это, – грозно произнес Герман.

— Нет, – насупившись, заключила Анна, а затем ее лицо исказилось в нерешительности, — это мое дело, и я сама его решу.

— Сама решишь? – недоверчиво кинул Герман, — Если бы ты могла сама это решить, то не лежала бы сейчас здесь. Ты слишком мягкотелая, так что лучше не суйся в это.

Анна приоткрыла рот, желая возразить, но тут ее рана чуть надорвалась из-за слишком бурной реакции, и она лишь зашипела, крепко стиснув зубы.

— Тебе стоит прислушаться к ней, ведь она лучше всех понимает, что к чему. Пока что мы сосредоточим внимание на лечении, а через два дня, когда ей станет лучше, начнем действовать, — вставила я.

Я тоже женщина, и я могу понять ее упрямство. Несмотря на то, что она раскованна и прямолинейна, уверена, и ее в душе одолевают тяжелые сомнения.

Лицо Анны смотрелось совсем неприглядно, но она продолжала бороться, желая защитить свою точку зрения.

Герман взглянул на меня, потом на нее и, наконец, удрученно вздохнул:

— Ладно, пока сделаем так. Залечивай раны. Независимо от того, как ты хочешь проучить обидчиков, помни, что Алешины всегда на твоей стороне, не беспокойся.

— Спасибо, – с трудом вымолвила Анна, и холодный пот выступил на ее лбу.

Спустя три дня Анна заставила врачей выписать себя из больницы, по большей части из-за опасения, что люди Алешиных заморят злодея голодом.

Мне не стоило вмешиваться в это дело, ведь оно касалось только Алешиных, но Анна настояла, чтобы я поехала с ней.

Увидев, как она, обливаясь холодным потом, еле делает два шага, и тем самым убедившись, что ей реально нужна помощь, я не смогла ответить отказом.

Мы вместе поехали к Алешиным. В гостиной, на большом диване расположились Татьяна и Герман. Я помогла Анне добраться сесть, после чего телохранители привели в помещение двоих людей.

За те несколько дней, что я не видела Ярослава, он перестал быть заносчивым джентльменом, каким был раньше. Его одежда была сплошь измята, на утонченном лице красовалось несколько синяков, – в общем, выглядел он неважно. Соня сидела рядом с ним. Она же нисколько не изменилась, только взгляд выражал неопределенность, очевидно, вследствие нескольких дней нахождения под арестом.

— Аня, ты в порядке? – спросил Ярослав полным беспокойства голосом, чем вынудил сидящую рядом с ним девушку недовольно покоситься.

Пока ожоги Анны не затянулись, ей нельзя было делать резкие, размашистые движения. Но тут она стремительно разогнулась и сделала такое безразличное и невозмутимое лицо, словно обращались вовсе не к ней.

И лишь одна я разглядела, что она спрятала за спиной руку и сжала ее в такой тугой кулак, что незажившая рана стала расползаться.

Она проигнорировала вопрос Ярослава и ледяным взором уставилась на Соню.

— Зачем ты это сделала?

— Это я должна у тебя спросить.

Соня была под арестом три дня, но это не усмирило ее, а напротив, сделало еще более вздорной. Она с пренебрежением взглянула на Анну в ответ.

Лицо Анны оставалось по-прежнему невозмутимым. Она добавила:

— Хорошо, тогда скажи мне, чем я перед тобой провинилась.

Ярослав не знал, куда ему деваться. Он дернул Соню за рукав, отговаривая от выяснения отношений.

— О, я скажу! Еще как скажу!

Соня отбросила руку мужчины и сделала шаг вперед.

— Я знаю, с моей стороны было неправильно уводить Ярика. И ты имела право выругать меня, даже ударить, я была готова к такому, и не дала бы тебе сдачи. Но ты ни в коем случае не должна была трогать моих близких! Они были абсолютно ни при чем! Моему отцу оставался всего год, чтобы с почетом уйти на пенсию. Но ты воспользовалась своими связями, чтобы отца уволили. Его это настолько обидело, что он тяжело заболел и слег в больницу! А мой брат, получивший ученую степень за границей? Да он же там был нарасхват среди местных компаний! А на родине, куда бы он ни пытался устроиться, – все без толку. Хочешь сказать, дело не в твоих тайных махинациях? Кто еще способен на такие трюки?!

Похоже, семья Сони действительно столкнулась с трагическими событиями, но разве стремление девушки изуродовать Анну или вовсе убить ее менее безжалостно?

Даже если Анна действительно подстроила это, если бы она не увела Ярослава, всех этих бед не случилось бы.

— Ты, кажется, не понимаешь, на что способна наша семья. Твою ничтожную, малочисленную семью всего-то лишили должностей, а ты посмела нанять человека, чтобы тот облил Аню кислотой!

Если с ней что-то случится, уж поверь, я выдворю всю твою семью за пределы Москвы, – вдруг вступился молчавший до этого Герман, ожесточенно глядя на Соню. Этого умиротворенного, обворожительного мужчину редко когда можно было застать в гневе.

— Хм… – едко усмехнулась девушка. — Не понимаю, о чем ты. Я знаю только то, что многоуважаемая Анна Леонидовна согласилась разойтись мирно, тогда как за спиной продолжила плести свои паучьи сети, калеча судьбы других людей, либо же пытаясь и вовсе жестоко расправиться с обидчиками. Если об этом поползут слухи, боюсь, репутации вашей семьи будет нанесен непоправимый урон!

— Отличный же у тебя вкус, Ярик! – сквозь зубы процедила я, не в силах бороться со злобой.

Несмотря на то, что эта девушка сделала с Аней, она была уверена в своей правоте. Своим возмутительным поведением она переплюнула даже Александру в юности.