Роман Ты задолжал мне любовь глава Глава 873

Сможет ли Игорь перейти на новый уровень до выхода на пенсию зависит от ключевых двух лет. Его окружение, не щадя жизни, собирается подтолкнуть его к этой должности, однако теперь всё не так, как двадцать лет назад. Чем более высокий пост занимаешь, тем более пристальному вниманию подвергаешься, теперь к любым делам уделяется больше внимания, всё открыто и прозрачно. Небольшая оплошность вполне вероятно может быть невообразима раздута по масштабам.

По этой причине Игорь хотел использовать политику умиротворения, временно успокоить Руслана, чтобы избежать несчастий, которые навлёк на себя. А важнее всего, что мой супруг не один единственный его враг. За исключением низко поставленных чиновников, таких как Владимир Иванович, есть ещё один сильный соперник одного с ним уровня. Хотя в настоящее время по всей видимости у него больше шансов на успех, но обе стороны двигались взвешенно, не осмеливаясь сделать случайный неверный шаг.

— Головнев теперь не просто тянет время. Когда он займёт первое место, вытеснив остальных конкурентов, то первым человеком, с которым ему будет нужно справиться, это я. Вероятно теперь уже запланировал уничтожить меня решительно и бесповоротно. Хотя ты моя супруга, но ты член семьи Афанасьевых, он лично всё разведывал, обдумывая необходимость применения к тебе мер, – когда Руслан начал анализировать происходящее, тон его голоса звучал непринуждённо.

В присутствии Игоря я отнеслась презрительно к делам супруга, полная уверенности, а ещё более уверенна в себе, у меня есть поддержка своей семьи, потому я не боюсь. Из этой ситуации можно увидеть мой статус в семье, в случае если произойдёт инцидент, то Афанасьевы непременно вцепятся в Игоря и не отпустят.

Это для его планов на будущее определённо невыгодно, к тому же за мной стоит ещё и семья Алёшиных, в ближайшее время его люди не станут нацеливаться на меня. Хотя мне и повезло, не могла не волноваться за Руслана. У него всё не так, как у меня, даже если с ним правда что-то случится, Афанасьевых с Алёшиными будет недостаточно, чтобы заступиться за него.

— Руслан, – я поджала губы, сдерживая беспокойство, — ты правда уверен?

Один человек противостоит своре жестоких и алчных людей. Откуда бы в подобной ситуации взяться безопасности. Услышала тяжёлый вздох с другого конца провода, затем вновь раздался магнетический голос мужа:

— Верь мне, скоро всё улажу и смогу забрать тебя с детьми.

Ничего больше не сказав, он положил трубку. Посидев недолго, пошла позвать Давида, велела ему взять охрану и сопроводить меня в больницу, хотя я и знала, что люди Головнева не станут поступать неосмотрительно, но я не посмею вновь подвергать моих детей опасности. Сегодня ключевой день сможет или нет прийти в себя Илья, я обязана быть на месте. У ворот больницы я увидела машину Ульянова. Когда вышла из автомобиля, Филипп тоже как раз показался из машины. Постоял рядом с ней, смотрел на здание больницы многозначительным взглядом, не знаю, о чём он думает.

— Фил? – я позвала его, позволяя брату подвести меня к нему, — ты приехал.

На лице парня отсутствовали эмоции, повернул голову, чтобы посмотреть на меня, тон голоса звучал холодно:

— Ага, мне позвонила Алёна, почему ты мне раньше не сообщила?

Давид посмотрел на него, а затем на меня, его внезапно осенило:

— Так другой мужчина на фото это ты? Ваши взаимоотношения достаточно хаотичны.

— Тц-ц-ц! – я с силой ущипнула его за руку, заставляя замолчать, затем отреагировала на слова Ульянова, — ты теперь руководишь своей семьёй, я подумала, что ты должно быть не приедешь из-за своей семьи и компании.

— Илья не так уж долго раздумывал, когда подставился под нож ради тебя, – его слова сочились сарказмом, отчего с виду он походил на ежика с острыми иглами.

Не успела я ещё отреагировать, как Давид схватил его за ворот и приподнял:

— Как ты можешь так говорить, извинись перед сестрой!

Филипп упрямо заскрежетал зубами, не согласился подчиниться, они вдвоём начали противостояние, один вверху, другой внизу, никто никому не уступал. Я с большим животом не была способна растащить их, предпочла расслабить руки, отступить на шаг, ухватиться за живот, наклонив талию. Притворилась, что мне больно:

— С-с-с, мне так плохо, Давид, помоги…

Как только брат услышал это, то немедленно отпустил парня и подбежал ко мне. Одной рукой поддержал меня, а другой рукой, не зная, как поступить, защищающим движением прикрыл живот рукой со всех сторон:

— Что случилось? Всё нормально? Расслабься, мы ведь в больнице, пойдём поищем врача!

Пока он говорил, Ульянов привёл свою одежду в порядок, широким шагом поднялся к крыльцу и зашёл в больничные двери. Запаниковавший брат не мог видеть ситуацию позади себя, поддерживал меня и не осмеливался пошевелиться, не понимая подоплёку дела, принялся взывать к нему о помощи:

— Поторопись, Фил, позови доктора!

Договорив, он напряжённо обернулся, увидел фигуру парня, стремительно уходящего вдаль, раздражённо и недоверчиво выдохнув:

— Вот же, это бесчувственный и неблагодарный человек. Как ему не стыдно, Мила, прежде ты так хорошо относилась к нему. Эй! Ты!

— Довольно, – увидев, что Филипп уже ушёл, я тоже перестала притворяться, встала прямо и потянула брата за руку, — всё в порядке.

— А? – Давид резко отреагировал, обеими руками обхватил меня, призывая к ответу:

— Я обнаружил, что несмотря на то, с кем я не вступай в конфронтацию, ты всегда стоишь на стороне соперника. Это и зовётся «быть на чужой стороне»?

Я не выдержала и мои губы изогнулись, иногда брат правда вызывает жалость, однако кто заставлял его так подло отзываться обо всех, остаётся лишь терпеть. Я протянула руку, хватая его за предплечье, предпочла нахально потащить его внутрь по пути промывая мозги:

— Брат, а ты знаешь, что беспокойство вносит сумятицу?

У него всегда не было проблем со мной, потому он пообещал не конфликтовать вновь с Филиппом. У дверей отделения интенсивной терапии, возле стеклянного окна стояла Алёна с ребёнком на руках. Грустно глядела внутрь, даже не заметила нашего приближения. Понимая, что та в плохом настроении, я тоже не осмелилась досаждать ей, молча встав рядом.

В палате Филипп сидел в стерильной одежде возле постели, его тонкие губы были приоткрыты, он непонятно о чём говорил безмолвному Илье. На его лице иногда отражалась печаль, а порой сияла радость, однако человек в постели не шевелился. Внезапно рядом раздался голос Алёны:

— Он очнётся.

Посмотрев в сторону откуда раздался звук, увидела, как взгляд девушки сфокусировался на Ульянове, сидящему в палате с прямой спиной. Казалась очень взволнованной:

— Должно быть, Илья не говорил тебе почему внезапно уехал из страны?

Хотя та не оглянулась, но я знала, что обратилась она ко мне, покачала головой и ответила:

— Нет.

— Ты ведь знаешь, что Илья вместе с мамой переехал в новую семью, когда та повторно вышла замуж. Там у него появился старший брат, хотя они оба мальчики, но обращение к ним координально отличалось. Когда старший брат совершает промахи, все они в конце концов становятся его ошибками. Этот ребёнок тоже от его старшего брата, но тот скоро женится на девушке, с семьёй которой они породнятся, благодаря заключению брака. Он не может признать нас, потому Илью вытолкнули вперёд, сделав козлом отпущения.

Она сделала паузу и продолжила:

— Я знаю, что у него в сердце есть любимый человек, только он никогда не упоминал о нём. Только перед тем, как вернуться домой каждый вечер, он молча курит под уличным фонарём у дверей в подъезд... Мы оба жаждем семейной любви, молчаливо выбрав продолжить хорошо жить вместе. Однако с тех пор, как он на этот раз вернулся в Россию, изначально планировал вместе со мной и ребёнком навестить тебя. В результате, когда пришли к дверям, увидели ваших гостей, то он словно превратился в другого человека...

Когда она дошла до этого момента в тихом коридоре внезапно раздался скрип двери, вслед за тем прозвучал нервный крик Филлипа:

— Врача! Врача!