Роман Ты задолжал мне любовь глава Глава 308

Люба заметно подросла, и теперь ей все больше нравилось, когда взрослые брали ее на руки и танцевали с ней.

Илья обладал отличной способностью управляться с делами. Менее чем за несколько дней он нашел покупателей квартиры в ЖК «Аквамарин». В тот год, когда я купила ее, она была не такой уж дорогой, однако ремонт и мебель стоили немало.

Покупатели были очень рады. И хотя я очень спешила с продажей, они не стали снижать рыночную цену, и дали мне ту сумму, что я и просила.

На оформление передачи жилья должно было уйти несколько дней. Прежде я уже планировала съездить на кладбище повидаться с бабушкой и дедушкой, но все никак не успевала.

В выходные я вышла из дома очень рано. Люба осталась дома, так как она была слишком мала для того, чтобы идти на кладбище.

Итак, я поехала на кладбище одна.

На дворе стоял март, и хотя солнце еще было не очень ярким, но, возможно, из-за дождя, вся трава уже была покрыта влагой.

Было очень рано, и на кладбище было очень мало людей. Они ступали по гранитным плитам и кланялись умершим один за другим.

Я стояла перед надгробием моей бабушки и оцепенело смотрела на выцветшую фотографию.

— Бабушка, кажется, я потерпела поражение на дороге своей жизни. Вы все ушли от меня, и я осталась одна. Приглядите там за моим малышом…

Подавив боль в сердце, я перевела дыхание и замолчала. Мертвые покоились с миром, а живые продолжали жить.

Когда я заметила, что позади меня кто-то есть, я застыла. Но мне даже не нужно было строить догадки: я знала, что это Руслан.

Не оглядываясь, спустя какое-то время я вздохнула, развернулась и пошла в кладбища прочь, не глядя на него.

Когда я проходила мимо, он схватил меня за запястье. Я оторопела, но тут же стряхнула с себя его руку. Безразлично посмотрев на него, не проявляя ни печали, ни радости, я произнесла:

— Если ты не хочешь подписывать свидетельство о разводе, то ладно. После трех лет раздельного проживания оно автоматически будет аннулировано.

Он поджал губы и опустил глаза:

— Нет ни одного шанса?

Я опустила глаза, собралась с эмоциями, посмотрела на него и улыбнулась:

— Когда ты солгал мне, ты должен был понимать, что рано или поздно все приведет к этому дню.

Он посмотрел на меня глубоким и леденящим взором:

— Ты ненавидишь меня?

Я слегка улыбнулась:

— Нет, Руслан, я не ненавижу тебя. Я просто ничего к тебе не чувствую.

Люди всегда должны уметь в переломный момент развернуться и уйти в другую жизнь.

Я отдалилась от него, и больше не глядя в его лицо, равнодушно произнесла:

— Если ты когда-нибудь что-то почувствуешь ко мне, то, Руслан, прошу тебя, в этот момент отпусти меня. Мы теперь сами по себе, и оба будем счастливы по-отдельности.

Я развернулась и ушла с кладбища, а когда вернулась в квартиру в «Аквамарине», было уже темно.

Прежде, чем открыть дверь, я услышала доносящийся из комнаты голос. Это был голос Татьяны.

Я открыла дверь.

Конечно же, Татьяна Валерьевна и Герман Леонидович сидели в гостиной и пытались поиграть с Любой. Увидев меня, они застыли и выпрямились, словно нахулиганившие дети.

— Ты… Ты вернулась! – Сказала Татьяна, взволнованно глядя на меня. Я поджала губы и едва заметно кивнула. Увидев, что Ильи и Филиппа нет рядом, я просила:

— Они ушли?

— Нет. – Ответила Татьяна, — Мистер Волков в детской, а мистер Ульянов вышел в магазин.

Я кивнула, ничего больше не говоря.

Увидев меня, Люба протянула ко мне ручку, чтобы я ее взяла на руки, и я, подхватив ее, села на диван.

Татьяна и Герман Леонидович многозначительно переглянулись.

Вроде бы, мне было, что им сказать, но я молчала, просто держа Любу и играя с ней.

Спустя долгое время, видимо, не выдержав гнетущей атмосферы, Татьяна, посмотрела а меня, открыла рот и заговорила:

— Слышала, мне мистер Ульянов сказал, что вы с Русланом развелись?

Я кивнула, продолжая сохранять молчание.

Я была словно в ступоре и не знала, что говорить.

Раздался голос Германа Леонидовича, в котором был слышен угрюмый гнев:

— Развелись и хорошо, его идеи рано или поздно разрушили бы нашу семью.

Татьяна слегка нахмурилась, не зная, что ей сказать. Посмотрев на меня, она слегка вздохнула и сказала:

— Какие у тебя планы на будущее?

Я поджала губы:

— Что вам двоим от меня надо? Хватит ходить вокруг да около.

Татьяна и Герман Леонидович остолбенели, затем переглянулись и сказали:

— Эмилия, ты знаешь, что вы с Сашей поменялись ДНК?

Я кинула на них взгляд:

— Знаю. Вы двое должны знать об этом лучше меня. Я с самого детства росла с бабушкой, и ходила кругами много лет, и никогда даже не думала о своих родных родителях. Когда вы меня бросили, вы должны были понимать, что в этой жизни я вас больше никогда уже не признаю.

Наступила небольшая пауза. Увидев, как Татьяна склонила голову и вытирает слезу, я вздохнула и сказала:

— Кроме того, в этом году произошло много всего, и сейчас, все что я могу сделать, это не ненавидеть и не винить вас. Поэтому, впредь наши жизни не будут пересекаться, и мы каждый пойдем своими дорогами.

Глаза Татьяны покраснели, она смотрела на меня со слезами на глазах:

— Дочь, это я виновата, что обидела тебя, я понимаю! Но ты не можешь не признавать нас, ведь ты родилась в октябре, я была неправа, я не должна была быть импульсивной, но я совсем не знала тебя! Если бы можно было все начать сначала, разве я могла бы причинить тебе боль?

— Поэтому, когда меня заменили на Сашу, ты могла мне причинять боль лишь потому, что думала, что я тебе не родная? У кого в этом мире нет на других обид? – Я пыталась сдержать эмоции, — Если это размолвка и какие-то старые счеты, то ладно, но кем станет человек, из-за ненависти убивший другого?

— Я была неправа! – Татьяна расплакалась, — Я все эти дни думала о том, какой дорогой шла в последние годы. Я сделала так много ошибок, и вот горький результат этого – отмщение!

Лицо Германа Леонидовича помрачнело. Он обнял Татьяну и нежно похлопал ее по спине, пытаясь утешить:

— Ну, ну, все уже в прошлом.

Через некоторое время он посмотрел на меня и слегка нахмурился:

— Дочь, я понимаю твои чувства. Ты не хочешь возвращаться в семью Алешиных. И я не буду принуждать тебя. Но мы ведь все-таки родители, и мы не хотим, чтобы наше дитя страдало на улице.

Он достал черную карточку из своего костюма:

— Держи, ты – наша дочь, и где бы ты ни оказалась в будущем, ты должна хорошо заботиться о себе. На этой карте нет лимита, я не буду тебе говорить, как жить свою жизнь, просто не обижайся на нас.

Татьяна ошеломленно посмотрела на него:

— Что ты делаешь? Куда ты ее отпускаешь? Они развелись с Русланом, и теперь у нее есть только мы, она должна последовать за нами! Я позабочусь о ней! К тому же, как она будет жить одна с ребенком?

Герман Леонидович вздохнул:

— У нее свои планы на жизнь. Мы упустили так много жизней, что теперь не можем втягивать ее в свою семью. У нее есть право выбирать свою жизнь.

Татьяна Валерьевна была ошеломлена и долго молчала, после чего она слегка кивнула и посмотрела на меня красными глазами:

— Дитя, не мучай себя. Если тебе будет плохо, то возвращайся в любое время.