Роман Ты задолжал мне любовь глава Глава 242

— Ну ты и сука, Эмилия! – но на одной ругани она не остановилась, девушка подняла руку, чтобы дать мне пощечину, вот только, ох, как же неловко, я смогла остановить ее.

Рябова уставилась на меня своим гневным взглядом, а в ее смоляных зрачках плескалась ненависть, злоба и дикое желание убить меня.

Я же отпустила ее и, равнодушно посмотрев на нее, слегка улыбнулась:

— Не надо так смотреть на меня. Я прекрасно осведомлена о том, что ты меня ненавидишь. Но, к сожалению, с этим ничего не поделать, ведь все, что тебе дорого, в конце концов, будет моим. Прости меня, Сашенька.

Девушка рассмеялась от гнева, посмотрела на меня и ехидно заметила:

— Ты действительно думаешь, что действительно получишь все то, что мне дорого? Да, мы с Русланом не можем быть вместе, но она все равно не может отпустить меня. Узнав, что случилось с моей мамой, он уже помог со всем мне. И даже если у меня нет поддержки Алешиных, он уже связался с местом заграницей, куда я смогу уехать. Да что там, даже еда, жилье и все прочее – он подготовил абсолютно все. Эмилия, а ты так и останешься жить в моей тени. Поэтому если мне будет тяжко, не думай, что тебе будет хорошо.

Я немного растерялась от подобного. Похоже, Демидов все продумал.

Когда я пришла в себя, то увидела, что Александра, уставившись на меня выражением лица, на котором читалась одна лишь провокация, безрассудно сказала:

— Да, он – твой муж. Но однажды он обязательно перестанет питать к тебе любовь. А, время, знаешь ли, мудрейший советчик. И независимо от того, кем я стану, пока он мне будет нужен, он будет делать ради меня все! Эмилия, ты, наверное, думаешь, что выиграла, но на деле же ты потерпела полнейшее фиаско.

Тогда я пожала плечами и невозмутимо произнесла:

— Что ж, тогда, думаю, мне стоит заранее благословить вас. Неважно, как он поступит со мной в будущем, сейчас для меня это не имеет значения. Жизнь – длинная штука, и никогда не знаешь, что же может случиться в будущем, не так ли?

Девушка в свою очередь дышала все тяжелее и тяжелее, словно для нее было до чертиков невыносимо видеть мое спокойствие. Поначалу даже она вроде как собиралась ударить меня, но по итогу все-таки сдержалась.

— Скажи, что еще ты планируешь сделать? Эмилия, поскольку мы уже окончательно и бесповоротно испортили наши отношения, тебе нет смысла скрываться.

Я в ответ слегка улыбнулась и, сцепив руки, мне невольным образом все это показалось как-то смешным:

— С чего это нужно откровенничать после того, как мы испортили наши отношения? Знаешь, я с самого детства была плохой девочкой. Я не только злопамятна... Когда я мщу, то очень люблю мучить свою жертву. Убийство – это просто ненужная головная боль. А вот доставлять страдания – это уже гораздо интереснее. Вот так смотреть на то, как она теряет все, что ей так дорого, на ее беспомощность и то, как она находится на краю обрыва... Вот в этом и есть кайф от моей мести. Так какой же будет смысл говорить об этом?

— Сумасшедшая! – Рябова была доведена до крайней точки в своем бешенстве. Показав свой словно звериный облик, она сломлено произнесла.

— Если ты не дашь мне возможность хорошо жить, то и я поступлю также.

Интересное то, что все это – моя территория, из-за чего даже если она и была рассержена, сделать мне то, что могло бы выйти за рамки, не могла. Поэтому, топнув своими высокими каблуками, она просто пошла на выход.

Но перед своим уходом Александра мрачно посмотрела на меня и сказала:

— То, что не могу получить я, ты тем более не сможешь.

Заметив, что вокруг нее так и пылает ненависть, взгляд мой стал равнодушным. Сонливость, которую я только что чувствовала, пропала, и я невольно, словно пребывая в каком-то оцепенении, уставилась на дверь.

— А ты умеешь обижать людей, – наблюдая за балаганом, Вероника увидела, как та ушла, после чего, посмотрев на меня, язвительно произнесла.

Я же окинула ее прохладным взглядом, не собираясь с ней особо вести какие-либо беседы.

Видя, что я игнорирую ее, женщина, однако, ни капельки не рассердилась и продолжила:

— Знаешь, Татьяна ничего и никогда не прощает. Ты должна либо просто сделать так, чтобы она не смогла заново встать на ноги, либо же так, чтобы она больше не увидела белого света в своей жизни. Потому что, думаю, если ты просто оставишь ее, скажем так, еле дышащей, то в будущем и тебе будет ой как нелегко.

Я окинула ее блеклым взглядом:

— Ты мне вот так предлагаешь убить ее?

Уж не знаю, у кого же, кроме мертвых, нет в этом мире хотя бы малейшего шанса хоть как-то исправить ситуацию.

Женщина же в свою очередь посмотрела на меня и холодно улыбнулась:

— Ну, ты можешь попытаться сделать это.

Мда, жестоко! Очень даже бессердечно!

Я не стала продолжать вести с Вероникой диалог. Чувствуя дискомфорт в своем животе, я просто пошла на кухню и попросила Таисию приготовить мне яичницу со сладким чаем!

А пока я болтала с Гусевой, мне позвонил Руслан. Мужской голос на слух был приятным и чистым, как, собственно, и всегда:

— Ты дома? Что хочешь поесть? Я куплю.

Я по памяти проговорила ему парочку вещей, что хотела бы съесть.

— Буду через пятнадцать минут.

Когда я положила трубку, Таисия посмотрела на меня и улыбнулась:

— Милочка, у вас с Русланом Артемьевичем, похоже, улучшились отношения. По приходу весны вы сможете завести еще одного ребеночка и прекрасно поживать втроем.

Я оцепенела, немного впав в прострацию. Завести еще одного ребенка?

С момента выкидыша я не задумывалась больше о ребенке. Ведь я даже не смогла защитить своего первенца, как же я осмелюсь родить еще одного...

— Мда, а ты еще более злобная, чем я думала! – Вероника, внезапно вломившись внутрь, разбила тарелку, что я держала в руках, после чего гневно посмотрела на меня. — Чем же я тебя обидела, а? Что я тебе сделала такого, что ты так хочешь уничтожить меня?

А что я сделала-то?

Я на мгновение растерялась и, нахмурившись, посмотрела на женщину:

— Что я сделала?

— Во всех заголовках столицы всплыли события десятилетней давности. Об этом, кроме тех погибших троих, знали еще лишь я и ты. Ответь мне, есть ли у меня хоть какой-то резон уничтожать свою же репутацию теми событиями десятилетней давности, а? Кто-то это еще мог сделать, кроме тебя? Скажи мне, Эмилия, кто еще мог бы это сделать?

Женщина казалась такой взволнованной. С лицом, полным гнева и жестокости, она подобрала осколок тарелки с полу и кинулась в сторону моего лица.

Я же не успела вовремя среагировать и увернуться. И в тот момент, когда мне уже хотели нанести удар, внезапно кто-то схватил ладонью осколок тарелки в руке Вероники.

Я застыла буквально на пару секунд, после чего смогла разглядеть, что пришедшим человеком оказался не кто иной, как мой муж. Затем я увидела, что из его руки, держащей осколок, идет алая кровь.

Я подняла руку и, оттолкнув Веронику, подошла к Демидову:

— Ты в порядке?

Держа его руку, я заставила его разжать ладонь. Осколок вонзился в кожу, оставив после себя глубокие царапины:

— Болит?

Руслан посмотрел на меня, а другой рукой погладил мои волосы:

— Нет. Что случилось?

А вот Вероника в свою очередь тоже успокоилась и не спешила вставать от моего толчка на пол. Вместо этого она сказала моему супругу:

— А ты спроси ее, насколько же безжалостна эта женщина, раз даже строит козни против своих собственных родственников.

Демидов поджал губы и, нахмурившись, посмотрел на меня:

— Насколько бы безжалостной она бы не была – она не стала бы брать в руки что-либо острое, чтобы поранить женское лицо.

Мужчина взял осколок, который только что пронзил его кожу, и произнес, мрачным взглядом окинув тетку.

Голос женщины слышался очень тяжелым. В нем так и сквозил гнев.

Вероника моментально вся окрасилась в цвет листа бумаги:

— Я хотела испортить ей ее личико, но она же уничтожила оставшуюся часть моей жизни. Руслан, ты же должен все понимать, должен уметь различать правду и ложь!

Руслан посмотрел на меня и нахмурился:

— Что тут происходит?

Я же покачала головой и, посмотрев на кровь на его ладони, попросила Таисию принести лекарство. После я сказала мужу:

— Тоже не до конца понимаю, что же, в конце концов, творится с Вероникой?

Женщина в ответ холодно рассмеялась:

— А ты не знаешь? Эмилия, а ты и правда хорошо умеешь устраивать цирк. Разве не ты рассказала журналистам о причине моего брака с Григорием десять лет назад? Разве не ты раздула ту десятилетнюю историю о позорном скандале с Людмилой? Разве не ты рассказала журналистам, что это я с помощью секрета, который Григорий хранил аж десять лет, вынудила ее умереть?