Роман Ты задолжал мне любовь глава Глава 218

Договорив, Людмила абсолютно спокойно расслабила державшиеся за ограду руки. Зрачки Тимура сузились, но, когда он подбежал, было уже слишком поздно.

— Мама!!! – Этот возглас был душераздирающим, плачущим, практически подсознательно он собирался перемахнуть через заграждение и прыгнуть следом.

К счастью, быстро отреагировавшие сотрудники спасательного отряда схватили мужчину, придавили его, отчаявшегося, к земле и ввели транквилизаторы.

В нашем мире у всего есть душа, и после прыжка Людмилы с туманного неба закапал мелкий дождик, начисто смывая режущие глаза и тревожащие душу кровавые пятна под зданием.

Тимура доставили в больницу, останки его матери отвезли в похоронное бюро, толпившихся людей разогнали.

Всего через несколько часов прощание закончилось.

Я несколько часов присматривала за Тимуром в больнице. Ему ввели транквилизатор, и он лежал на кровати, уставившись черными бездонными глазами в потолок, тихо и беззвучно, словно труп.

Несколько раз к нему заходил врач, никаких серьезных проблем не было, однако из-за чрезмерной скорби его сердце кратковременно остановилось, но, к счастью, Тимур был в расцвете сил, поэтому никакой опасности не было.

Постепенно стемнело, я спустилась вниз, чтобы купить чего-нибудь поесть, а когда вернулась, действие транквилизаторов уже закончилось.

Тимур молча и подавленно сидел на больничной койке. Увидев меня, он слегка приоткрыл рот и ужасно хриплым голосом спросил:

— Где она?

Подумав, что он спрашивает о Людмиле, я, скрепя сердце, ответила:

— Ее уже отвезли в похоронное бюро.

Она упала с такой высоты, я своими глазами не видела, но те, кто видели, описали это двумя словами – мясная лепешка!

Можно было себе представить, что это были за перемешанные кровь и плоть.

Тимур кивнул, его взгляд был безразличен, безразличен до ненормальности. Глядя на кашу, которую я держала в руках, он спросил:

— Только каша?

Я остолбенела и, несколько непривыкшая к его спокойствию и безразличию после такой скорби, кивнула, затем покачала головой, сказав:

— Я схожу и куплю все, что ты хочешь!

— Ничего, и так сойдет! – Он взял еду из моих рук, и начал есть, также величественно и изящно, как и раньше, словно никогда и не переживал только что разыгравшуюся драму.

Вид мужчины несколько обеспокоил меня, но я не знала, как успокоить его, поэтому после паузы я просила:

— Что ты еще хочешь? Я спущусь и куплю.

Тимур остановился, покачал головой и, переведя взгляд на меня, сказал:

— Ты поела?

Я, остолбенев, качнула головой:

— Я не голодная!

Отложив ложку, он встал, стянул висевшее рядом пальто и, глядя на меня, сказал:

— Пойдем, поедим в другом месте.

Держа меня за руку, мужчина вышел из больницы, его фигура по-прежнему выглядела монументальной и невозмутимой, ничего странного разглядеть было невозможно, все было, как прежде.

Только вот его черные глаза светились кровожадным светом – раньше такого не было. Ненависть, ненависть с глубоким упреком.

Я была несколько обескуражена, откуда она взялась?

Сев в машину, я, подумав, посмотрела на мужчину со словами:

— Тимур, поехали в ЖК «Мира», дома я приготовлю тебе все, что захочешь.

Я боялась, что если отведу его в людное место, то он станет еще более подавленным и грустным.

Держа руку на руле, мужчина сделал небольшую паузу и, глядя на меня, спросил:

— Почему бы не поехать к нам домой?

Я сжала губы.

— В доме Архиповых есть слуги, там не будет места для моей готовки.

После чего я аккуратно спросила его:

— А ты хочешь вернуться домой?

Его взгляд помрачнел, а машина, развернувшись на 180 градусов, уже направилась в сторону ЖК ЖК «Мира».

— Нет!

До него было недалеко, однако, когда мы приехали туда, холодильник оказался пуст, поскольку я уже давно не заезжала домой.

Посмотрев на это, я сказала:

— Подожди немного, я спущусь вниз в супермаркет и чего-нибудь куплю.

Он положил ключи от автомобиля и, глядя на меня, сказал:

— Я пойду с тобой.

Я с улыбкой покачала головой:

— Не нужно, я и сама могу сходить.

Мужчина посмотрел на меня и молча согласился.

Время было уже позднее, практически все продукты в магазине были раскуплены. Я выбрала несколько видов овощей, которые обычно могла приготовить, и купила макарон.

Вернувшись домой и увидев, что Тимура в гостиной нет, я сложила продукты на кухне и, осмотревшись, обнаружила его в кабинете – по-видимому, он что-то редактировал за компьютером.

Увидев меня, он сжал губы:

— Вернулась! – Не расслышав в его голосе никаких эмоций, я без лишних слов кивнула.

И, просто улыбнувшись, сказала:

— Я сварю макароны, скоро будет готово.

Мужчина угукнул, больше ничего не ответив.

Неудивительно, что я переживаю, в его ситуации это было тревожно, он не потерял присутствия духа, не был убит горем и вообще выглядел так, словно ничего и не произошло.

Он очень хорошо скрывал свои эмоции, так хорошо, что я решила, будто для него Людмила не умерла, и он продолжал жить так же, как раньше.

Приготовив макароны, я собиралась уже повернуться и позвать Тимура, однако не могла и подумать, что вдруг увижу его, со скрещенными руками прислонившегося к дверной раме с мрачным выражением лица.

Меня вдруг прошиб холодный пот:

— Тимур, что с тобой?

Он отвел взгляд и тихо спросил:

— Макароны готовы?

Я кивнула и, все еще испытывая запоздалый страх, взяла макароны и поставила их на стол.

Глядя на то, как мужчина ест, я невольно забеспокоилась:

— Тимур, ты в порядке?

Он остановился и поднял взгляд на меня, его глаза были пустыми и равнодушными.

— Что?

Я покачала головой, мне казалось, что он словно становится безучастным.

— Ешь быстрее, холодные макароны невкусные.

Прищурившись, мужчина посмотрел на меня и спросил:

— Ты голодная?

Я с улыбкой покачала головой:

— Нет, ешь побольше.

Он поджал губы и больше ничего не сказал.

Я наблюдала за тем, как Тимур ест, и мне все время казалось, что еда для него безвкусна, и жует он, только чтобы набить живот.

Поев, он сел на диван и уставился в выключенный телевизор глубоким и безразличным взглядом.

Глядя на него, я словно видела Давида, когда тот узнал, что его отец умер. Его взгляд был полон мрака и темноты, а в глубине души скрывалась сила, желавшая затащить в эту темноту людей.

Собрав тарелки, я села около мужчины и осторожно сказала:

— Тимур, всегда нужно смотреть вперед, тетушка надеялась, что твоя жизнь будет яркой.

Он, слегка прищурившись, посмотрел на меня и мрачно сказал:

— Ты меня утешаешь?

Я, невольно нахмурившись, некоторое время не знала, что говорить, поэтому после паузы ответила:

— Время уже позднее, пораньше ложись спать, завтра я принесу тебе завтрак, в эти дни лучше сиди дома, работу можно пока отложить.

Я не знала, как утешить этого человека, поэтому только и могла, что дать несколько слабых поручений.

Он поднял брови, его взгляд был несколько холодным.

— Ты не планируешь остаться?

Я, опешив, машинально покачала головой и, взяв пальто, вышла.

Это заняло слишком много времени, поэтому, когда я вернулась домой, была уже ночь.

Не успела я заехать в гараж, как увидела стоявшего у входа мужчину, высокого и стройного, красивого, как Аполлон, в тусклом свете уличного фонаря следы пережитых испытаний и тягот на его лице становились еще отчетливее.