Роман Ты задолжал мне любовь глава Глава 1186

Его слова настолько поразили меня, что я не могла вымолвить ни слова. Лишь спустя некоторое время я ответила:

— Ладно, тогда затрудню вас просьбой эти несколько дней присмотреть за Казом и остальными.

— Да, это будет довольно трудно, – на полном серьезе ответил Давид. – Так что ты поскорее возвращайся.

У него острый язык, но мягкое сердце. Мой брат явно боялся, что быть вне дома для меня слишком опасно, поэтому и принялся торопить меня вернуться в семью. От этой мысли я улыбнулась и, кивнув головой, пообещала:

— Хорошо, как закончу с делами, тут же вернусь, не задержусь ни на секунду.

— Будь очень осторожна.

— Буду. – Договорив, я повесила трубку.

Небо за окном было сумрачным, определить по нему время было невозможно, поэтому я вновь разблокировала телефон и еще раз взглянула на экран. Утро, без двадцати одиннадцать. Если так посчитать, то я, вероятно, проспала сутки, и не знала, что там происходит с Русланом и Захаром.

Ренат не хотел, чтобы я умерла, и это означало, что я имею для него какое-то значение, это мой козырь, и теперь, когда он был у меня в рукаве, при встрече с Медведевым в будущем я больше не буду постоянно зависеть от него.

На самом деле, такой человек, как он, не может любить, он просто не хочет проиграть. А если я умру, то у него больше не будет возможности померяться силами с братом, из-за чего он навеки останется неудачником. Я не могла умереть, однако мне следовало заставить противника почувствовать, что я не боюсь смерти, только так в нем появится какой-никакой страх.

Чего не отнять при лечении в больнице, так это времени. Воспользовавшись тем, что Рената не было рядом, я по памяти нашла приблизительное расположение того острова. Жаль только, что, увеличив карту, я поняла, что вокруг находится огромное количество мелких островов, из-за чего, полагаясь лишь на свое чувство ориентации, невозможно было решить, какой же из них был нужным.

Вероятно, Ренат выбрал его в качестве фабрики именно по этой причине – если на окружавшие их островки с обыском нагрянет полиция, то они смогут своевременно получить эти известия и выработать ответные меры.

Ближе к полудню двери больничной палаты вновь раскрылись, и внутрь вошел Медведев с контейнерами в руках – вероятно, он вновь, приняв личину хорошего, домашнего парня, намеревался, намеревался добиться понимания. Всего в меню оказалось шесть блюд, четыре гарнира, суп и десерт, что можно было назвать роскошью в рационе пациента. Ренат молча расставил контейнеры, вытащил столовые приборы, положил их напротив меня и размеренно произнес:

— Поешь.

Я, опустив голову, посмотрела на все это, затем холодно взглянула на него и, упорно не соглашаясь приступить к обеду, сказала, намеренно ставя его в неловкое положение:

— У меня огнестрельная рана в плече, голова ужасно кружится, как я могу сама есть?

Мужчина, подняв взгляд, некоторое время смотрел на меня, после чего обернулся, намереваясь кого-нибудь позвать:

— Я найду медсестру.

Не сделав и пары шагов, он вдруг остановился и, пару секунд простояв на прежнем месте, вновь повернулся, опытным движением взял в руку ложку и, зачерпнув кашу, поднес ее к моему рту, легко произнеся:

— Открой рот.

Я инстинктивно отпрянула, но, мгновение поколебавшись, неохотно открыла рот и съела немного каши, отправляя ее внутрь постепенно. Почувствовав на себе лечебные свойства еды, я невольно обнаружила, что, что уж тут скажешь, действительно вкусно. Однако внешне я вела себя как обычно, даже начала несколько задиристо намеренно доставать мужчину:

— Ты готовил? Все еще несколько хуже, чем готовка Руслана, это с трудом можно есть.

Ренат, не изменившись в лице, отправил мне в рот еще одну ложку каши, после чего неспеша ответил:

— Это как раз готовил Руслан.

Я обомлела и чуть не выплюнула еду, находившуюся в моем рту. Не надо так шутить.

— Боясь, что ты не будешь есть, я проявил к нему некоторую благосклонность и позволил ему собственными руками приготовить этот обед. – Внимание Медведева было полностью поглощено регулированием угла наклона ложки, как будто накормить меня было каким-то важным делом, которое ни в коем случае нельзя выполнять спустя рукава, и, на самом деле, это мне льстило.

— Что за благосклонность? – жуя, спросила я – Руслан прекрасно знал, что мне нравится, неудивительно, что еда на вкус была умерено соленой.

— Не твоего ума дело. – Ренат отложил ложку и, налив суп, поставил его передо мной. — Это – питательный бульон, ешь побольше.

Я, даже не взглянув на тарелку, продолжила настойчиво вызнавать подробности сделки между Медведевым и Демидовым.

— Что за благосклонность?

— Ты что, попугай? – Брови мужчины слегка нахмурились, а на лице появились признаки гнева.

Я промолчала. Мое хорошее настроение улетучилось, лицо вдруг потемнело, и, вытянув ноги, я откинулась на спинку кровати и опустила голову, показывая, что не желаю говорить с ним.

— Руслан не говорил тебе, что ты очень надоедливая? – ехидно спросил мой собеседник, явно воспылав редкой страстью к науке о сосуществовании мужчин и женщин.

Надоедливая? Это называется сладкое бремя! Находясь под огромным нервным напряжением, я тут заигрываю с тобой, и черт бы с ней, с этой благодарностью за потраченные мною на представление силы, так ты еще и привередлив, подвергаешь сомнению мои актерские способности?

Я еще сильнее опустила голову, полностью игнорируя его существование, чтобы тот еще сильнее ощутил на себе, что такое «уйти несолоно хлебавши». Обстановка в палате вновь стала напряженной, и Ренат, отбросив столовые приборы, отчего те с грохотом ударились о поверхность стола, предостерег меня:

— Если ты не съешь, это будет означать, что Руслан – не мастер в готовке еды, и одного моего звонка будет достаточно, чтобы он больше никогда не смог появиться перед тобой.

Я, также разозлившись, обернулась, выпрямилась и, с угрожающим видом глядя на него, ответила:

— Как в тот раз, когда ты одним телефонным звонком продал людей? Ты сдаешь даже тех, что работает на тебя, не щадя своих сил, подонок, я презираю тебя. Давай, сделай звонок в моем присутствии, звони, а как все будет кончено, я тут же откушу себе язык и умру, не давая тебе возможности перевести дух, и плевать, кто будет в этом виноват! Звони!

Услышав это, всегда мягкий и спокойный Ренат глубоко нахмурился, в его недовольном взгляде явственно читалось, что я глуха к голосу рассудка. Однако он вновь ужасно разозлился, и все, что ему оставалось – злобно смотреть на меня, больше не говоря своих высокопарных речей.

Прежде этот мужчина был любимым сыном и крупным наркобароном, однако в любом своем статусе он оставался благородным и сдержанным, у него не было никакого интереса к женским приставаниям со стороны находившихся рядом представительниц противоположного пола, иными словами, он был знаком с женскими истериками. К тому же, он был уверен, что, даже свались это на его голову, он с легкостью сможет справиться со всеми переменами женского настроения.

Однако пустые разглагольствования отличаются от реальной жизни, а реальность заключается в том, что он уже потерял свое хладнокровие. Как и в случае с Русланом, он думал, что сможет контролировать его жизнь, но на самом же деле это было лишь его пустой фантазией.

Я улыбнулась и, кокетничая, вытянула шею, после чего с огромным интересом смерила Рената взглядом. Увидев в глубине его глаз искорки разгоравшегося, подобно первой юношеской любви, смятения, я вдруг произнесла:

— Позволь мне предположить, первым, кого я увидела после того, как пришла в себя, был ты не потому, что ты не мог дождаться, чтобы что-то сделать со мной, а потому, что ты постоянно хотел увидеться со мной, верно?

Конечно же, Медведев ни за что в жизни не смог бы признать мою правоту, поэтому сжал зубы, намеренно приняв тот же мрачный и угрожающий вид, что и в тот день в бомбоубежище.

— Не используй на мне эти свои обманные приемчики. То, что я был здесь, когда ты проснулась, может означать лишь высокий уровень врачебного мастерства врача, который с невероятной точностью рассчитал время. Думаешь, я, как и все те глупые мужчины, стал бы тратить целое время на пациентку, которая неизвестно еще, через сколько придет в себя?

Я практически тут же задала встречный вопрос:

— А ты бы не стал?

Ренат на полсекунды обомлел, однако лишь на полсекунды, после чего уверенно ответил:

— Конечно.

Полсекунды было достаточно, чтобы все подтвердилось – он действительно так долго присматривал за мной. А самое главное – это то, что Медведев так и не понял, что сам признался мне в этом.