Роман Ты задолжал мне любовь глава Глава 1170

В течение нескольких дней ни Руслан, ни Ренат больше не появлялись. Захар очнулся во второй половине следующего дня и, открыв глаза, первым делом схватил меня и спросил, что с Агнией и детьми.

— Не волнуйся, с ними все в порядке. – Заставив его лечь обратно в постель, я налила ему стакан воды и, увидев, как он пьет, и убедившись, что эмоционально он стабилен, осторожно продолжила. — Это Руслан спас тебя.

— Ага, знаю. – Захар держал в руках стакан с водой, выражение его лица было спокойным. – Это означает, что от меня еще есть польза для господина.

Судя по его реакции, то, что он так поступил с Русланом, не было чем-то необычным. А это как раз подтверждало другую мою догадку – он знал скрываемую тайну резкого изменения характера моего мужа.

— Здесь нет шпионов Рената, тебе не нужно говорить с такой показушностью, никто этого слышать не хочет. – Я нарочно говорила шутливым тоном, рассчитывая несколько разрядить напряженную атмосферу.

Мужчина сжал губы в улыбке, его бледное лицо стало немного живее, однако он ничего не ответил. Я же уже давно выяснила о его привычке держать рот на замке, поэтому не увидела в этом ничего удивительного, пусть даже он выступал в качестве посредника, это все равно не оказывало никакого влияния на его слова.

— Молчишь? Ну и ладно, я увижу все собственными глазами, в конце концов, в будущем мы будем очень много времени проводить вместе. – Я мимоходом взяла яблоко и принялась счищать с него шкурку.

Захар поднял на меня взгляд и, вероятно, не поняв, что я имела в виду, решил угодить мне и без раздумья ляпнул:

— Госпожа, хорошо, что вы так думаете. Господин в итоге все равно вернется к вам и будет жить вместе с вашими детьми.

Если бы не случилось инцидента на заброшенной фабрике, я бы наверняка подумала, что эти слова были сказаны нарочно в качестве насмешки, однако сейчас, вспоминая то, что произошло, я понимала, что помощник Гришин всегда был искренним, сказанные им тайно и в открытую слова успокаивали людей и заставляли смиренно ждать результата. Только вот наши душевные состояния, как и уровни мышления, отличались.

Наверное, все мужчины в мире такие – рассчитав все, они натуральным образом с головой уходят в работу, как будто, всплыви наружу хоть самая малость, и их первоначальный план провалится.

Покачав головой и улыбнувшись, я опустила глаза и, сосредоточенно отчищая яблоко от шкурки, рассеяно произнесла:

— Если бы все было так просто, как ты сказал, то не случилось бы такого, что вплоть до настоящего момента вы не осмеливаетесь сказать мне ни слова правды.

Захар и так не умел говорить складно, а, спровоцированный моими словами, и вовсе умолк. Я же не торопилась давить на него, чтобы он сказал все, как есть, а, только терпеливо счистив всю шкурку с фрукта, вручила его больному. Тот взял яблоко и, держа его в руках и не собираясь есть, в спокойной задумчивости смотрел прямо перед собой, явно до глубины души пораженный моей фразой.

— Я не имею в виду ничего другого, у вас наверняка есть собственные причины не говорить, я понимаю, однако в то же время я хочу, чтобы вы поняли и меня – беспокоясь о вас как женщина, как жена, я не желаю и не могу оставаться в стороне. Передай Руслану, что я изо всех сил буду мутить эту воду, чтобы он во что бы то ни было нашел возможность выловить в ней рыбу.

— Госпожа, я не понимаю, что вы имеете в виду. – Лицо Захара было неподвижно, его изящные черты слегка сморщились, а в глазах промелькнуло беспокойство.

Я чуть не забыла, что, когда я сказала, что присоединюсь к ним. Гришин уже был без сознания. Улыбнувшись, я пожала плечами и пояснила:

— Все просто, теперь помогать Руслану будешь не только ты, его правая рука, но и я, как его жена, буду вместе с вами заниматься этим «большим бизнесом».

Захар, улыбаясь, выразил свое сомнение:

— Господин не согласится на такое.

Я развела руками и наивно и безвредно ответила:

— А это важно? Ренат согласился, а, если моя догадка верна, твой босс сейчас не может сказать ни слова против требований Медведева, верно?

Мужчина посмотрел на меня, не зная, что сказать. Наверное, он собирался уговорить меня отступить, однако, померившись со мной силами в визуальном поединке, прекрасно понял, как я изменилась, и в итоге, проиграв, замолчал.

Моя цель была достигнута, поэтому я на время вышла из палаты, чтобы проведать Давида, а заодно дать Захару и Руслану немного времени и пространства для обмена новостями.

Когда я толкнула дверь палаты брата. Санитарка прибирала комнату, а мужчина переоделся в обычную повседневную одежду и накинул куртку на одно плечо так, что ее подол свисал вниз, полностью закрывая руку с наложенным на нее гипсом. Судя по этой позе, он собирался выписаться из больницы?

— Что происходит? – После того, как ему переломали все кости, с его травмой следовало провести в больнице как минимум еще месяц, только после чего ему можно было вернуться домой для дальнейшего выздоровления, не слишком ли наплевательски он относился к своему здоровью, собираясь сейчас уйти?

— По распоряжению господина Афанасьева все документы на выписку оформлены, – остановившись, ответила санитарка.

— Все в порядке, продолжайте свою уборку. – Дав поручение, Давид подошел ко мне, положил руку мне на плечо и, озорно улыбаясь, высвободил наружу свое умение забалтывать людей. — Моя любимая сестренка, ты же знаешь, я не могу сидеть без дела, если так продолжится, то я впаду в депрессию. Как говорится, от привольного житья можно и раздобреть, а если я буду в своей колее, то и раны заживут быстрее, поэтому давай все-таки ты отвезешь меня домой.

— Хм-м-м… – Подняв голову, я притворно улыбнулась, после чего тут же помрачнела. — Не пойдет.

— Врач сказал, что ключевой период выздоровления – первая половина месяца, и еще всякого рода проверки, разве мы можем проводить их дома? – Его правая рука была сломана из-за меня, и никто не мог прервать лечебный процесс, только если врач не определит, что это неизлечимо, и он навсегда останется инвалидом.

— Всего-то каждый день в установленное время возвращаться сюда на повторное обследование, я уже не могу сидеть здесь и смотреть на то, как в небе плывут облака, ждать, когда за окном появится туман, – безответственно сказал Давид.

— Все равно не пойдет. – Я тяжело посмотрела на него – как мне было не знать, насколько нестерпимо для привыкшего к свободе человека проводить время в скучной больничной палате, но ничего не поделаешь, я слишком много задолжала брату, пусть даже была лишь капля надежды, я сделаю все возможное, чтобы попробовать восстановить его руку в прежнем виде.

— Почему бы тогда мне не жить один день дома, а один день в больнице? – Увидев, что я не сдаюсь, мужчина состроил глазки и, нарочито притворяясь слабым, посмотрел на меня с обиженным выражением, некоторое время не опуская взгляд и пытаясь разрядить обстановку.

Однако я все равно опустила лицо, показывая, что тут нечего обсуждать.

— Я что, не знаю тебя? Только ты уйдешь отсюда, то тебя больше сюда не затащишь. Потерпи эти полмесяца, а иначе даже и не думай выписаться.

Поняв, что потерпел поражение, Давид направился к дивану, сел на него и, закинув ногу на ногу, начал валять дурака:

— Тогда мне остается только делать так, как хочу я, уходить, когда вздумается, и приходить, когда вздумается.

Я сложила руки на груди, совершенно не прочувствовав его угрозу.

— Лучше тебя не выкидывать таких фокусов, в противном случае я и невестка будем по очереди дежурить около тебя 24 часа в сутки. Если тебе нас не жаль, то безобразничай так, как тебе душа велит.

Мужчина изменился в лице и, ужасно скривившись, презрительно сказал:

— Ты так груба со мной, а возможность контролировать Руслана у тебя есть?

Когда речь зашла о моем муже, я подсознательно нахмурилась и, мгновение поразмыслив, в глубокой задумчивости ответила:

— Я могу его контролировать, всегда контролирую.

Я понимала, что сердце Руслана не изменилось, просто пока он не может ничего мне объяснить. А мой брат, подумав, что расстроил меня, торопливо прочистил горло и сменил тон:

— Кхе-кхе, я не хотел обидеть тебя, я просто надеюсь, что ты сможешь посмотреть на вопрос с моей точки зрения. Ты не можешь отпустить Руслана, а я не могу постоянно просить Марину поддерживать такую крупную компанию, тем более что сейчас она дома… Мила, я мужчина, ты – член моей семьи, как и Марина, я не могу ценить одну, а другой пренебрегать, для тебя я непреклонен, а для нее я что, должен прикидываться дурачком и натуральным образом пользоваться тем, что делает моя семья, а в моменты, когда я больше всего ей нужен, трусливо прятать голову в песок?

— Что? Что-то случилось с семьей Марины? – Я смутно о чем-то догадывалась, однако надеялась, что все не так плохо, как я думаю.

Однако Давид изо всех сил кивнул:

— Кто-то втихомолку намеренно манипулирует рынком акций, из-за чего все ее активы оказались в подвешенном состоянии.

— Это сделал… Ренат? – Выражение лица брата подтвердило мою догадку, отчего зубы застучали – это полностью превосходило все мои догадки.

Как такое возможно, я же явно показала, что мне плевать на все это, однако Медведев по-прежнему желал все разрушить. Или же он не был обманут и раскусил мой метод нарочитого поддразнивая.

Я словно оступилась и упала в бездонный омут. Почему, почему никогда нельзя угадать следующий шаг этого человека?