Роман Ты задолжал мне любовь глава Глава 1006

Проводив следователей, я спросила Тимура:

— У тебя есть знакомые в полиции?

— Несколько лет назад я выезжал за границу, заодно и помог полиции раскрыть несколько дел, так у нас и завязалась дружба, – просто бросил тот, явно не намереваясь продолжать.

Я же, не решившись продолжать расспросы, лишь тихо вторила ему:

— Иностранные дела наверняка очень опасны. Сейчас-то все еще может быть хорошо, ты, можно сказать, выкарабкался.

Мужчина, словно что-то вспомнив, сухо улыбнулся:

— Действительно, однако сейчас мне кажется, это того стоило.

***

На следующее утро, когда Тимур позавтракал, я собиралась вернуться домой и приготовить для него что-нибудь домашнее – в больнице еда была обычной, и, хоть Гришин ничего и не говорил, однако он был очень разборчив в еде, и то, что готовили в столовой, ему не нравилось.

Только я подошла к выходу, как вдруг раздался резкий звук тормозов. Повернувшись, я увидела, как около меня резко затормозил черный автомобиль, из которого ко мне с угрожающим видом направилась белокурая девушка в серебристой блестящей юбке. Поскольку она была в солнцезащитных очках, поэтому я сперва не узнала ее. Но, когда та взволнованно сняла очки, я увидела, что это, оказывается, была Александра.

Девушка, вероятно, привыкла быть эффектной, поэтому в этот раз разоделась еще сильнее, чем в прошлый. Стиснув зубы, она наставила палец мне на нос и, ругаясь сквозь зубы, приблизилась.

— Эмилия, ты, мерзавка, почему ты, целая и невредимая, стоишь тут!

Она нисколько не скрывала своего желания убить меня, поэтому я была бы слишком глупа, если бы уже не догадалась, что произошло. Вспомнив о том состоянии, когда твоя жизнь висит на волоске, я машинально сжала кулаки и спросила:

— Это ты что-то сделала с машиной Тимура?

— Верно, это я, – громким голосом ответила та, примеряя на себя роль злодея, который жалуется первым. — И что с того, каждый, кто тебя защищает, заслуживает смерти!

Не успела я ничего ответить, как девушка, словно безумная, бросилась на меня и схватила за подбородок, вынуждая смотреть ей в глаза.

— С какой это стати ты раз за разом выкручиваешься? Это только начала, в будущем ты поймешь, что такое настоящий ужас!

Александра с силой ущипнула меня за лицо так, что стало больно. Я стиснула зубы и, освободившись от ее руки, сказала:

— Для тебя человеческая жизнь вообще ничего не стоит, верно?!

Рябова, словно услышав саму смешную шутку, презрительно улыбнулась:

— Человеческая жизнь? Разве для вас моя жизнь не самая дешевая? Я никогда не забуду те дни, когда я сидела в холодной камере и ждала смерти. Эмилия, лучше тебе не умирать быстро, я заставлю тебя хлебнуть несчастья!

Договорив, она сплюнула и, развернувшись, ушла прочь как ни в чем не бывало. Глядя на то, как ее силуэт отдаляется от меня, я вдруг поняла фразу Анну: «О какой разумности тут может идти речь».

Глубоко вздохнув, я достала телефон и спокойно позвонила в полицию.

***

Принеся еду Тимуру, я, в душе укоряя себя, подсознательно избегала его взгляда. Ведь он, как и говорилось при составлении протокола, был честным и порядочным бизнесменом, с людьми себя вел мягко и скромно и не мог по своей воле творить зло. А несчастный случай в тот день произошел полностью по моей вине, он же был в этом замешан.

Когда я, выковыряв все мясо, приблизилась к Тимуру, он, наконец, заметил, что что-то не так, и озабоченно спросил:

— Почему ты такая безучастная? Не привыкла спать на больничной койке?

Я почувствовала беспомощность, поэтому мне оставалось лишь признаться:

— Прости, эта авария произошла из-за меня.

Услышав это, Архипов слегка кивнул. Подумав, он, словно шутя, сказал:

— Кажется, этот человек хочет довести тебя до смерти.

— Похоже, это действительно так.

Александра наверняка долго преследовала меня, но, поняв, что мы с этим мужчиной практически неразлучны, решила нанести удар через него. Между ними не было ни вражды, ни ненависти, и пусть даже у этой девушки и была хоть капля человеческих чувств, она все равно не будет считаться со мнением других. Сейчас, размышляя об этом, я подумала, что, возможно, в тот день именно Александра была в той внезапно появившейся и преградившей дорогу машине.

Рябова лишилась рассудка – опознав меня как «Эмилию», она хотела только убить меня, и ей было абсолютно плевать, будут ли в этом замешаны невиновные. Судя по всему, мне нужно срочно подтвердить свою личность, ведь если полиция не подтвердит состав преступления, боюсь, что оставшуюся жизнь я проведу, ступая по тонкому льду.

В то же время, мне было еще любопытнее, насколько же велика ненависть между «Эмилией» и Александрой, если последняя хочет свести счеты, несмотря ни на что.

***

Получив мой донос, полиция тут же арестовала Александру под вымышленным именем Вивьен, но из-за того, что та действовала очень осторожно, им пришлось приложить немало усилий, чтобы, наконец, во всем разобраться и официально предъявить ей обвинения.

Удивительно было то, что, благодаря какому-то влиятельному человеку за ее спиной, действовавшему умело и рассудительно, несколько дней спустя она вновь самодовольно появилась на экранах телевизоров.

В тот день, когда ее отпустили, Тимур как раз выписался из больницы. Когда я, оформив все документы, вернулась в палату, то на входе тут же увидела Александру. Привычка девушки наряжаться не изменилась – погода на улице уже была октябрьской, а на ней по-прежнему была черная одежда на бретельках, для которой словно пожалели ткани, светлые волосы развевались по ветру, из-за чего я подумала, что у нее будут брать интервью.

Услышав звук моих шагов, она неторопливо поднялась и поприветствовала меня:

— Похоже, рана несерьезная, раз он так быстро выздоровел? Ладно, избавьте меня от фальшивого участия.

Договорив, девушка взяла из рук стоявшего рядом агента корзину с фруктами и толкнула ее в нашу сторону.

— Ах да, об аварии я пошутила, давайте сделаем шаг назад и притворимся, что ничего не было.

Ее тон был легким, в нем не слышалось ни капли сожаления. Разве это была просьба о перемирии, нет, она напрямую давала понять, что была очернена нами.

Помрачнев, я холодно спросила:

— Кто тебя выпустил?

— Конечно, моя любимая полиция, – беззастенчиво пожала плечами Александра и, разжав руки, бросила корзину, после чего, развязно наклонившись вперед, мрачно продолжила. — Я не дам тебе жить спокойно!

— Хватит! – Я, потеряв всякое терпение, сжала кулаки. — Я – не Афанасьева Эмилия, да пусть даже и так, ты все равно не имеешь права относится так к живым людям!

— Пф, – холодно усмехнулась девушка и презрительно выпрямилась, скрестив руки на груди. — Боишься, Эмилия? Ничего, время у тебя есть.

Договорив, она сделала паузу и улыбнулась еще более довольной улыбкой.

— То, что произошло в прошлый раз, это еще цветочки, жди ягодки, которые я для тебя приготовила!

Бросив эту фразу, она, деланно ступая ногами, ушла, на ходу крича:

— Эмилия, вскоре мы встретимся вновь!

Ее тон был наглым, как у победителя тура. Я закрыла глаза и глубоко вздохнула, чтобы успокоиться. Когда я уже собиралась шагнуть вперед, чтобы поспорить с ней, Тимур сжал мое запястье, сказав:

— Угомонись, она просто хотела разозлить тебя. Я не знаю, какие люди стоят за ее спиной, поэтому нельзя действовать безрассудно.

***

Машина Тимура превратилась в металлолом, к тому же, он только-только пошел на поправку и не мог водить, так что нам оставалось лишь поймать такси. Только вот, едва мы сели в салон и развернулись на перекрестке, как к нам рванулось несколько черных легковых автомобилей, которые окружили машину.

Вышедшие из автомобилей люди были одеты в костюмы, однако по ним было понятно, что они пришли не с добрыми намерениями. Они так напугали нашего водителя, что тот не мог говорить законченными фразами:

— Кто вы, что за произвол, у нас тут общество с верховенством права, я позвоню в полицию!

Проигнорировав эти слова, мужчины в костюмах поспешно вытащили его с водительского сидения, взяв его под контроль. Что уж тут говорить о вызове полиции, если сейчас страшно было даже вздохнуть.

Возглавлявший банду человек подошел к заднему сидению машины и, точно вычислив мое местоположение, сказал:

— Госпожа Афанасьева, прошу вас оказать нам содействие.

Мы с Тимуром обменялись взглядами и удостоверились, что никто из нас не понимает, что происходит.