Ты задолжал мне любовь Глава 10. Полное пренебрежение Руслана

Руслан, что наблюдал за всей этой сценой, прошел внутрь, взгляд его был мрачным, а голос же ясным и холодным. Мужчина посмотрел на Сашу и произнес:

— Почему не отдыхаешь?

Для самой же Рябовой его появление словно оказалось какой-то немыслимой неожиданностью. Девица вся была такой милой и очаровательной, что увидев его, потянула мужчину за уголок от одежды, чтобы он уселся на кровать, после чего обняла его и проговорила:

— Потому что я слишком много спала днем. Не могу теперь уснуть из-за этого. Почему ты пришел?

— Разумеется, чтобы увидеть тебя, – проговорив, мужчина темным взглядом зыркнул на меня, после чего перевел его на мою руку и слегка нахмурился. — Позаботься о своей ране.

Каким же холодным и равнодушным казался его голос. В нем нельзя была расслышать и толику жалости или заботы.

Тогда Рябова обняла Демидова, а на личике девицы повсюду читались извинения и дикое чувство вины:

— Ох, это я была слишком неосторожна и обожгла ее.

Но Руслан просто погладил ее по длинным волосам, а выражение лица его было блеклым, словно в нем, казалось, даже без капли намерения хоть как-то упрекнуть ее.

Я же чувствовала себя так, словно меня просто взяли и швырнули с обрыва. В сердце была такая дикая боль, что дышать было просто невозможно, и я шаг за шагом пошла к выходу из палаты.

с самого начала знала весь исход событий. Я прекрасно осознавала, что проигрыш в этом пари с Сашей будет за мной. Просто лишь я все еще держалась за какую-то крупицу надежды, и даже если бы Руслан просто спросил, больно ли мне, правда, этого было бы уже достаточно, чтобы продолжать жить. Но по итогу мне было не суждено добиться даже хотя бы одного жалостливого взгляда. Да что там, даже просто сочувствия не

коридоре, мне вдруг дорогу перегородила чья-то широкая грудь. Когда я подняла голову, то увидела красивого доктора Коновалова, что слегка нахмурился и строго взглянул на меня.

непонимающе взглянула на него и сказала:

— Виктор.

долгое время смотрел на меня и вдруг спросил:

— Больно?

такого одного лишь единственного слова я обомлела, а мое сердце словно охватили волны горечи. «Кап!». С ту секунду слеза размером с бусинку упала на пол. Ветер же со свистом пронесся по коридору, сделав его, что был и без того одиноким и холодным, еще более

почему же, почему люди, с которыми с которыми количество встреч по пальцам пересчитать можно, спрашивают, больно ли мне? А тот единственный, с которым я пробыла вместе целых два года, просто берет и закрывает на

руку потянули, из-за чего я невольно попыталась отдернуть ее, но тогда ее потянули лишь сильнее.

— Я врач вообще-то! — проговорил Виктор, а намек его не терпел возражений. Ведь он все же доктор, поэтому для него было никаких причин оставаться в стороне, когда он видел больного.

Но я также прекрасно осведомлена о том, что он отнюдь не из тех, кто любит совать нос в чужие дела, и я для него просто жена Руслана Демидова.

Затем я последовала за Коноваловым в операционную. Он в свою очередь что-то поручил медсестре, а после, посмотрев на меня, произнес:

— Так, будь умницей и позволь перевязать тебе руку.

Я в ответ кивнула:

— Спасибо!

Тогда Виктор ушел, а медсестра очистила тыльную сторону моей обожженной руки. Посмотрев на белые волдыри, девушка слегка нахмурилась:

— Ожог довольно серьезный, может остаться шрам!

— Ничего страшного.

сказать, это просто станет мне

только при обработке раны волдыри необходимо было проколоть, чтобы убрать все гнойники. Поэтому беспокоясь о том, что я могу не выдержать, медсестра

очень больно, так что

— Ладно!

вышло так, что эта боль вовсе и не была больной. А вот боль, что стягивала в сердце все нервы в один большой узел, как раз можно назвать

медсестра объяснила мне несколько моментов, и я уже была готова вернуться обратно в палату к Саше. Однако проходя мимо лестницы, я услышала какие-то звуки, доносящиеся на лестничной площадке, из-за чего невольно

Тихона больше нет. Когда ты планируешь развестись с

Этот голос... принадлежал Виктору?

ней? Ты говоришь про Эмилию? — заговорил второй мужчина. Его же голос слышался низким и пронизанным холодом. А также слишком сильно знакомым мне. Да, это был