Роман Ты станешь МОЕЙ глава Глава 22

Я наклоняюсь через край балкона, присматриваюсь и млею от того, что вижу. Я узнаю знакомую иномарку чёрного цвета, и у меня чуть сердце не рвётся в груди пополам. Волкан! Он… да он же въехал на машине в детскую площадку! Ну почти. Протаранил край лавочки. А рядом, на другой скамейке, в шаговой доступности от места происшествия, сидят двое рослых мужчин. О чем-то спорят друг с другом и покуривают. Думаю, этот опасный маневр вряд ли их обрадовал. Точнее, вывел из себя. Вот блин! Надо спасать положение! Что сейчас будет? Бои без правил. Матюгнувшись, здоровяки гурьбой бросаются к Волку, а тот выискивает потерянным взглядом мой этаж. Волкан меня замечает. Он, шатаясь, вываливается из «Хаммера», глядя на меня, направляется в сторону подъезда. И да, он кричит. Как ненормальный, на весь двор вопит:

— НИКА! Малышка! Прости...

Я выскакиваю на улицу прямо в домашних тапках и куртке поверх пижамы, у меня просто нет выбора. Да, я боюсь. Но не за черноглазого и, скорее всего, подвыпившего оболтуса, а за тех мужиков. Волк же их в фарш перемелет. И опять из-за меня.

— Ты что вытворяешь? Совсем с башкой не дружишь?

Ну вот я слышу глухие удары, стоны, громкую возню, когда выскакиваю во двор и со всех ног мчусь в сторону чёрного клубка из трёх сцепившихся друг с другом фигур.

— Прекратите! Я сейчас полицию вызову! — кричу я, глядя на бесформенный вихрь из тел, что носится по площадке. Пыль стоит столбом. В окнах многоэтажек вспыхивает свет, люди высовываются из квартир, глазея на зрелище. Волкан слышит мой голос, это его чуть усмиряет. Он отталкивает от себя громил, мчится ко мне навстречу, падает на колени прямо на грязный асфальт, крепко обнимает, утыкаясь носом в мой живот и жалобно стонет:

— Ника, Ника моя… это ты.

От мужчины за километр несёт перегаром. Напился всё-таки. Никогда не видела Волка под градусом. Обычно я, засранка, вытворяла нечто подобное, а сейчас мы, можно сказать, поменялись ролями. М-да, алкоголь то ещё зло. Я больше ни капли в рот, клянусь. Это из-за меня он, что ли, пустился во все тяжкие? Или с отцом что-то не поделили?

Мне кажется, будто мужчина реально рыдает. Я просто поверить не могу в то, что вижу и слышу. Я сама едва держусь, чтобы не затопить площадку реками слёз. Картина, рвущая душу. Непробиваемый, как танк, мужчина стоит передо мной, хилой тросточкой, на коленях. Любимое тепло сочится даже сквозь плотную ткань одежды. Как же мне не хватает его прикосновений! Зависимая я наркоманка!

— Волкан, — тихо шепчу, копируя интонацию мужчины, запускаю пальцы в его шелковистые волосы, перебираю блестящие пряди руками, глажу его, пытаюсь успокоить. Я ведь боюсь за этого дуралея, сильно боюсь! Я могу сколько угодно бухтеть на отца и Волкана, но в душе понимаю, что да, я его. Уже давно я – его девочка. Не могу без Волка. Как бы себя не ругала, что бы они там с отцом не химичили на пару, не могу я долго злиться. А следовало бы. Но сердце плевало на разум. Чувства сильнее логики.

Бугаи в дутых куртках готовятся к реваншу. Поднимаются с земли, приходят в себя, ругаются, естественно, направляясь к нам. Ох! Пора делать ноги.

— Поднимайся, молю, — дёргаю Волка за ворот пальто. — Идём домой, я напою тебя чаем. Ты ранен?

Он поднимает голову вверх. Я чуть слышно взвизгиваю, когда вижу свежую ссадину на его лбу. Я быстро наклоняюсь ниже к нему, лезу обеими руками в карманы пальто, в одном из них нащупываю бумажник, распахиваю его и вытаскиваю оттуда одну купюру в пять тысяч рублей. Бросаю в ноги прущим на нас неотёсанным обезьянам:

— Это вам вместо моральной компенсации. Мужики, простите моего друга, он немножко того… — кручу пальцем у виска, пока Волкан не видит. Он всё льнет и льнёт к моему животу, трётся о него носом, крепко-крепко обнимает мою талию, будто вот-вот раздавит меня в щепки.

Слава богу, ребята оказались понятливыми, без ярко выраженных понтов. Подачку взяли, парочку нехороших фраз в ответ бросили да побрели прочь. От адреналина в крови я почти не чувствовала холода. Но дрожала. Будто в проруби искупалась.

— Идём, пожалуйста… — тяну свое личное «горе луковое» за ворот пальто. — Отличное ты шоу устроил в канун Нового года.

— Прости, Ника, я не могу без тебя. Я всё для тебя с-сделаю. Только скажи. Скажи, что ты хочешь? Только не отвергай. Не гони. Я ведь понял, что сдохну, если больше не увижу тебя. Реально стану никем. Овощем, ходячим мешком с костями, без чувств внутри, без живой души.

Ну началось! Дела наши слишком серьёзны. Я превращаюсь в ледяную скульптуру. Завтра наступит глобальное потепление, можно будет смело надеть купальник и поехать на пляж. Волкан извинился. Он стоит передо мной на коленях и просит прощения. Он! Тот, кто привык получать исполнение любого каприза по щелчку пальцев.

Мне становится жутко. Я ведь этого добивалась? Чтобы господин зазнайка сорвал с себя корону. Вот я и добилась. Только нет радости от всего этого. Жалость какая-то, что ли. Он ведь сейчас хоть и огромный, как мамонт, но в тоже время такой беззащитный. Жалко. Блин. Очень жалко моего бедного, пьяного, такого потерянного и укрощённого Волка. Я его сломала. Теперь… жалею.

— Волкан, умоляю, вставай. Мне х-холодно, — отбиваю зубами степ. Он поднимается с колен, я тут же обхватываю его за талию левой рукой, придерживаю массивное тело и веду в сторону подъезда, а он в ответ крепче сжимает меня, будто боится, что я исчезну, как снежинка, которая упала на его горячую ладонь.

***

— Осторожно, под ноги смотри, здесь порог, — я веду Волкана внутрь квартиры, толкаю его к стене, начинаю снимать с него одежду. Его глаза пьяные, какие-то потерянные, в них грусть и отчаяние. Передо мной словно другой человек. Будто близнец. Мне это не нравится. Нет, я не хочу видеть рядом с собой это растение. Вот теперь я совершенно искренне жалею, что я так яро мечтала переделать мужчину. Только сейчас я поняла, что мне нужен этот пожар в крови. Он и только он делает мою жизнь яркой, непредсказуемой. Конечно, измен я не потерплю. Но ведь их и не было. С того самого момента, как Волк встретил меня, получается, другие девушки стали для него ничем. Невидимым воздухом.

— Идём на кухню, тебе нужно остыть, протрезветь, — я мягко беру мужчину за запястье и тяну за собой. Когда мы оказываемся на кухне, я усаживаю его за стол, ставлю чайник на плиту. Тяжко вздыхаю, глядя не его стесанные кулаки. — Вот неймется тебе, правда? — отворачиваюсь, тянусь к шкафчику за аптечкой.

Две секунды — горячее тело накрывает меня высокой волной, а крепкие руки жадно прижимают к твёрдой груди.

— Прости меня. Люблю тебя. Люблю, люблю, люблю. До чертей в голове! Не могу жить без тебя. Хоть и пробовал. Не отвергай, Ник. Не гони. Дай мне ещё один шанс.

— Ох, — ноги совсем меня не держат. Они подкашиваются, а я лечу куда-то вниз, но тут же оказываюсь оторванной от пола. Резкий рывок, я плюхаюсь попой на столешницу, точнее, меня туда плюхают. Волкан сажает меня на кухонный стол, широко разводит мои колени в стороны, вклинивается между ног тугими мощными бёдрами, но в тоже время соблюдает дистанцию. Мир — будто качели. И я в них сижу. Парю то туда, то сюда, в миллиарде километров от земли.

— Прошу, — приятный шёпот ласкает мочку уха, кровь в венах начинает закипать от этой желанной близости. Бурлящим водопадом она падает в область таза, закручиваясь там тугой воронкой. Жарко! Чёрт, как же жа-а-арко! Я даже не замечаю, как цепляюсь за крепкие мускулы мужчины, как неотрывно смотрю в его глаза, в которых вижу бескрайнюю вселенную.

У меня нет выбора. Я лечу в транс. Жар крепкого идеально красивого тела, доводящий до беспамятства голос и, конечно же, всепобеждающий взгляд хищника делает своё дело. Противостоять идеалу невозможно. Последняя попытка. Я даю слабину, слушаю жалобный вой интуиции. Ведь теперь уже нам никто не помешает. Ни отец. Ни прошмандовка Ирина. Ни Женя. Ни ещё черт знает кто. Начнём с чистого листа? Мы созданы друг для друга. Это ведь очевидно. Да. Я говорю ему да! Я кожей чувствую всю силу его намерений. И правду. Во всём. Во взгляде, в голосе, в поведении. Даже в прикосновениях.

— К-куда… — всхлипываю, по щекам льются слёзы. — Ну куда я от тебя денусь?! Я ведь… никто без тебя. Только ты, только ТЫ делаешь меня другой. Живой.

— Моя девочка… — я растворяюсь в крепких объятиях, я реву, в голос реву, не в силах контролировать потоки адски сильных эмоций. Мои всхлипы глушатся терпкими поцелуями.

Я сама обхватываю ноги Волкана, крепче прижимаю его к себе, так требовательно, что чувствую, как его каменная плоть упирается в мои трусики.

Бах! Вспышка экстаза бьёт по вискам. Я не отдаю отчёт своим поступкам. Просто изголодалась. Просто я… сильно-сильно хочу Волкана! Поэтому я сама тяну вниз его брюки, потом боксеры. Волк дергается назад, отстраняется, с недоумением таращась в моё покрасневшее и влажное от слёз лицо.

— Ты ч-что? Ты что это т-творишь? Хочешь меня?

Киваю, облизывая губы кончиком языка:

— Неимоверно сильно, хочу тебя. А ты? Сделаешь меня своей?

Охваченная возбуждением, я действую на каких-то первобытных инстинктах — подаюсь вперед и ловлю правой рукой его мощное величие. Поглаживаю твёрдый и горячий ствол, поддеваю пальчиком каплю смазки, растираю по могучей потенции, по всей длине. Волкан сипло охает, закатывая глаза, и весь трясётся.

— Ну что, протрезвел, — с ноткой агрессии цежу я, с силой смыкая пальцы на главном органе мужчины так сильно, что он дёргается, практически падает на пол, но успевает схватиться за край столешницы, впиваясь в неё пальцами.

— А-а-а-а, д-да! Как о-о-огурец… я!

— Мне продолжать? — я начинаю подыгрывать, наслаждаясь зрелищем, наслаждаясь тем, что я сейчас босс. Лидер положения. А в моих руках сжимается мощное средство управления зверем.

— Черт возми-и-и! — он возбужденно стонет, пошатываясь, будто дерево в эпицентре урагана. — Какие нежные ручки… не мучай меня, пупс!

— Ты будешь хорошим мальчиком?! — я подаюсь вперёд, одной рукой продолжаю натирать эрекцию, второй — дерзко хватаю Волкана за затылок, сжимаю его волосы, оттягивая их назад. От нахлынувших чувств он каменеет в моей руке ещё больше, будто удваивается в размере. Кажется, вот-вот взорвётся! Но я продолжаю мучить мужчину, работая рукой ещё смелей, ещё резче. Затем быстро и жадно накрываю его губы своими, мну их страстными, быстрыми поцелуями, даже чуть покусываю для большего эффекта.

— Я буду с-самым лучшим мальчиком. Твоим. Только твоим.

Я целую его еще одержимей, работаю рукой до боли в ладони и наконец получаю то, чего так сильно жаду. Крик. Озноб по спине катится метровой волной, унося нас обоих куда-то за грань. Волкан пульсирует в моей руке, выплёскиваясь горячими струйками липкой жидкости на мои голые коленки, и безвольно обмякает, уткнувшись лбом в моё плечо, пытаясь отдышаться.

***

Он приходит в себя, больше не выглядит таким убитым. Скорее, сытым и трезвым как стёклышко. Волк тянет меня к груди, нежно обнимает, поглаживая мои волосы, размётанные по спине до самой талии. После подхватывает на руки и несёт в спальню. Без слов. Укладывает на кровать, нависает сверху, начинает покрывать короткими и чувственными поцелуями мою шею, обжигать жарким дыханием мои губы, а затем шепчет в самое ушко:

— Ты выйдешь за меня?

Ничего себе заявочка. Дух захватывает. Взгляд такой серьёзный, полный решительности. Он ведь вряд ли шутит?

— Волкан… — я чуть отталкиваю его от себя. — Дай мне немного времени. Давай просто… пока поживём вместе какое-то время. Я закончу учёбу, а там будет видно.

Он коротко кивает и пылко целует меня в губы. Я. Не. Могу. От. Него. Отрываться. Жажду, чтобы эти ласки никогда не заканчивались. Он и только он дарит мне крылья…

— Согласен. Как сдашь сессию, поедем в Эмираты. Я покажу тебе свою родину и познакомлю со своей семьёй, идёт?

Уф. Вот этого я больше всего боюсь. Не понравиться им.

— А я… им понравлюсь?

— Глупый пупсёныш!

Ай! Волк кусает меня за нос и хохочет.

— Ну конечно, ты им понравишься! Ты же моя… А если что-то пойдёт не так, мы тут же уедем.

— Ух, — с облегчением выдыхаю я, льну к горячей мускулистой груди и блаженно прикрываю глаза. — Ладно, уговорил. Успокоил. Теперь… Люби меня, Волк! Люби… как в последний раз.

Опасная, но в то же время игривая усмешка появляется на губах мужчины. Он разводит шире мои ноги, нарочито медленно, будто дразня, распахивает края халатика и… льнёт губами к моей груди, заставляя меня сладостно замычать, выгнуть спину и упасть в пропасть. Он стелет дорожку из поцелуев. От груди до нижней части живота. Он гладит меня кончиками пальцев с такой нежностью, что моя кожа покрывается мелкими мурашками. Всё ниже, ниже и ниже… Его влажный и горячий язык бьет по моим лепесткам. Я, кажется, умираю. Как феникс, сгораю в огне, а затем восстаю из пепла. Ведь никто никогда прежде не дарил мне столько страсти.