Роман Ты станешь МОЕЙ глава Глава 18

Я распахнула дверь, но не для того, чтобы впустить эту швабру, а чтобы просто сбежать. Он врал мне? Развел как лохушку! Чёрт, какая же я дура! Глупая, доверчивая идиотка! Пьяная была, быстро поверила. А он, этот двуличный подлец, так нагло меня поимел, резанув по доверчивому сердцу острой ложью. Ведь если она лишь фигура на его шахматной доске, то почему он с ней не порвал? Почему она приперлась, как будто к себе домой?

Волкан, сонный и какой-то потерянный, появился в дверях в одних трусах.

— Что происходит? Ира?

Толкнув меня локтем в бок, зацепившись за порог, курица влетела в прихожую.

— Я горю от жажды, мечтаю с-слопать тебя! Р-р-р-р!

Она бросилась ему на шею, атаковала поцелуями полуголое тело Волкана. Фу! Меня чуть не стошнило. Она пьяна и неадекватна после новогодней вечеринки, но мне плевать. Переспав со мной, выпроводив меня домой, он, выходит, ждал её. Подлец! Я не стала разбираться в деталях той картины, что предстала перед моими глазами, которые уже слепила пелена слёз. То, что увидела сейчас, было предельно ясно.

Я быстро собрала свои вещи. За пять секунд. Оделась. Побежала.

Он что-то кричал мне в спину, оправдывался, пока Ирина бросалась на его накачанное тело, как драная кошка, и царапала его плечи ногтями — обнимала. Противно. Очень больно! Она трогает его там, где часом ранее трогала его я. Потом его губы будут целовать меня после поцелуев с этой шлюхой. Может, у них, арабов, это в порядке вещей — иметь нескольких женщин сразу, а я не такая. Я не приму этот факт. Подлый лжец!

— Я ухожу, Волкан. Ты получил своё, торжествуй! Я проиграла, — не глядя на них, бросила на прощанье.

Только не плачь, Ника. Не плачь. Не радуй мерзавца своими слезами. Разве не этого он добивался? Просто он такой человек. Мир не без уродов.

Волкан выскочил следом за мной в подъезд, схватил за руку, но я настолько сильно впала в отчаяние, что в ответ на хватку шлепнула его по руке. Он не остановился. Кричал и оправдывался. Доказывал мне, мол, она пьяная, сошла с ума и приперлась сюда.

А мне плевать. Врёт он всё! Все мужики одинаковые. Кобелины.

— Да стой же ты! Это не то, что ты думаешь! Я не звал её… Черт, нет, не так! Ника! Вернись, я сказал! — зарычал как дикий зверь.

Волкан дёрнул меня на себя, я едва не упала со ступенек. В ответ я замахнулась и еще раз его треснула. На этот раз не по плечу. Вот тогда он, выругавшись, разомкнул пальцы. Всхлипнув, я побежала вниз по лестнице. Он выскочил в подъезд в одних лишь трусах, поэтому преследовать не будет. Да и соседи уже начали клацать замками, выглядывать из квартир, любуясь бесплатным шоу.

Надоело, надоело, надоело! Ну вот и всё! Я разбила себе сердце. Он получил меня. Мы переспали. Он добился своего. Так я и думала! Что так всё и будет! Но, поддавшись мощному влечению, я сорвалась, потеряла голову.

Я плакала. И, размазывая по щекам слезы, бежала к остановке.

Видеть его не хочу. Почему он не пошлёт её, если я ему небезразлична? Почему она шляется за ним по пятам? Почему мне так больно это видеть? Всё. Это была последняя капля. Пусть катится в ад! Завтра позвоню Жене и буду собирать вещи в Амстердам. Буду рада, если останусь там надолго. А лучше – вообще навсегда. Не хочу возвращаться в Россию, пока этот чёрт бродит по той же земле, что и я.

К сожалению, я так и не позвонила Жене. На следующий день у меня поднялась температура. Всё было бы ничего, но через два дня лихорадка усилилась. Ещё и папа уехал в командировку в другой город. Вместе с Волканом.

***

Я не разговаривала с отцом, не было ни сил, ни желания, ни настроения. Я старалась не думать о том, что произошло в квартире Волкана, как и о том, что я… лишилась невинности со лжецом и подлым бабником. От этих мыслей становилось лишь хуже. Наверное, поэтому я и заболела.

Надо немного потерпеть. Отец с Волканом сделают свой совместный проект, после разойдутся, и подлый упырь свалит к себе в песочницу. Мои мучения закончатся.

Отец уехал в командировку. Давно я не видела папу таким… таким довольным. После того как на нашу семью свалились проблемы, он всегда ходил без настроения и начал быстро седеть. Теперь же в его глазах сияли огоньки радости, а улыбка не покидала губ ни на минуту. Наверное, он знал или догадывался, что произошло. Если проклятый демон ему не настучал. Ох, плохо мне! Надеюсь, они не поделили меня, как какую-то вещь, между собой. Втайне, разумеется. Умело расписали план после корпоратива. Это мерзко. Продумали нашу первую ночь? Может, папочка продал меня арабу? Тьфу! Так, главное — не думать об этом. Иначе голова начнет еще больше раскалываться. Я уже знатно себя накрутила.

«Привет, па. Как ты? Хорошо долетел?» — вялыми пальцами, покашливая, я кое-как настучала на экране смартфона сообщение.

Через три минуты пришёл ответ:

«Малыш, всё хорошо. А ты как? Как самочувствие? Я переживаю».

Как самочувствие? Ну такое… Как будто меня по кровати раскатал бульдозер. Но тебе об этом знать не обязательно. Будешь нервничать, и сердце прихватит.

«Такое… Голова очень сильно болит. Температура не падает. Я вызвала врача, мне прописали какие-то препараты на два листа. Сейчас немного отлежусь и пойду в аптеку. Не переживай».

Да, действительно мне было очень тяжело. Никого не хотелось напрягать. Скоро ведь Новый год. У подруг другие хлопоты. Ладно, два дня отлежусь, пройдёт всё. К празднику буду как огурчик. Папа обещал вернуться ровно тридцать первого. Его пригласили на какую-то светскую встречу, к друзьям Волкана. Если повезёт, наша фирма восстанет из пепла, найдёт новых клиентов, поднимется.

Выдохнув, я положила телефон на тумбочку, выпила две таблетки парацетамола и крепко уснула.

Следующий день выдался кошмарным. Он принёс мне не только новую порцию головной боли, но и… нежданного гостя. Настойчивый звонок в дверь вырвал меня из оков сна и резко поднял на ноги.

***

Кого это принесло в такую рань? Я кое-как выползла из постели, набросила на себя халат и, пошатываясь, побрела в прихожую. Меня морозит. Голова очень сильно кружится. Последний раз я ела вчера вечером. И то пару ложек супа. Тошнит. Аппетита вообще нет. Наверное, так серьёзно, как сейчас, я ещё никогда не болела.

— Кто т-там? — голос слабый. Не то что стоять, даже говорить с трудом получается. Кашлянув, я посмотрела в глазок. Тут же получила порцию адреналина в кровь. Да как такое возможно?

— Ники, открывай.

Звонок сейчас к чёрту сгорит от такого-то нажима. Теряя терпение, мужчина от души забарабанил по двери кулаками.

— У-хо-ди. Ты нечисть, — захрипела я. Голова закружилась ещё резче. Кажется, я начала терять сознание.

— Клянусь, я выбью дверь. Я не шучу, Ника! — пнул дверь жестче.

Да как такое возможно? Демон же уехал с отцом в другой город. Точнее, улетел. У меня галлюцинации на фоне болезни, определённо. Единственный способ проверить — открыть дверь. Лязг замка: я это сделала. Вновь впустила в свою жизнь смертоносный ураган. Волкан, взволнованный и ошалевший, влетел в мою квартиру, обеспокоенно сканируя меня взглядом. Впечатление такое, что он пробежал марафон на выживание. Часто дышит. Вот-вот лопнет от удушья.

— Т-ты… ты что здесь делаешь? Ты в-ведь уехал? — ноги меня не держат. В теле словно нет жизни.
— Я вернулся, — Волкан делает шаг ко мне навстречу, а я – от него назад.

— Между нами всё кончено. Я в тебе ошиблась, — припав затылком к стене, мямлю я. — Уезжай обратно, обманщик. К Ирочке своей, — на глаза напирают слёзы, но я шепчу это всё совершенно спокойно. — Ты врал мне. Врал… Она продолжает за тобой бегать. Уходи!

Разве этот зверь меня послушает? Зря я его вообще впустила.

Внезапно мои ноги подкосились. Я едва не упала. Реакция молниеносная. Он поймал меня во время полета, прижал к груди. Я почти расплакалась, когда почувствовала его снова. Его тепло. Нет, не тепло, а жар крепких мускулов. Его бесподобный, окрыляющий запах. Бешеное биение его дьявольского сердца.
Волкан ловко подхватил меня на руки. Я застонала, когда он положил ладонь на мой лоб. 
— Какая же ты горячая, — качает головой. — Бедная моя Ники… Сейчас будем тебя лечить.

У меня не было сил, чтобы сопротивляться. Больше всего в мужчинах я ненавижу лицемерие и ложь.

— П-пить очень хочу, — шепчу одними губами. Веки весят с тонну. Бездыханной куклой обмякаю в руках мужчины, пока он несёт меня в комнату.

— Сейчас, котёнок, потерпи. Как ты так умудрилась? Температуру мерила?

—Угу, — мычу. — Была тридцать восемь и семь.

Но сейчас, кажется, будто все сорок. Могу поспорить, что, если на мне разбить яйцо и подождать минут пять, можно получить яичницу идеальной прожарки. 
— Тебе бы в больницу...

— Н-нет, нет! Ненавижу больницы. Л-лучше убей.

— Ники, ты бредишь?

Прижимаюсь сильнее лбом к его груди. Этот запах и жар сильного тела успокаивает. Ладно уж, только сегодня. Пока я больна, я позволю ему быть со мной рядом. А когда выздоровею — пну на все четыре стороны. Нет. Уеду. Сама уеду, к Жене, чтобы не сорваться, не растаять в очередной раз.

— Почему ты так боишься больниц? — с волнением спрашивает меня Волкан, укладывая в кровать.

— Когда я была м-маленькой, моя мама часто б-болела. Моё детство прошло в больнице. А потом её не стало.

— Понятно, — грустно вздыхает он и шагает на кухню. Возвращается с чашкой в руках. Садится на край постели, бережно приподнимает меня за затылок и поит из чашки прямо из своих рук. Мне легчает. Но не из-за притока жидкости в истощенный организм, а из-за энергии, которую мужчина передаёт моему телу, через прикосновения. Не хочу таять, не хочу чувствовать ласку мерзавца! Но опять против воли я почти срываюсь.

Волкан укладывает меня обратно в постель, накрывает одеялом, ещё раз трогает мой лоб, пока я жмурюсь, и хмурится:

— Ты вызывала врача?

Киваю:

— Рецепт на столе…

Очень хочется спать. Силы меня покидают.

— Понял. Я сейчас быстро сбегаю в аптеку и вернусь. Буду тебя лечить, пупс. Стану твоим личным доктором.

Чуть прохладные губы касаются влажного от пота лба, и я проваливаюсь в бесконечность.