Роман Ты станешь МОЕЙ глава Глава 13

Пробуждение было адским. Как будто я всё-таки умерла вчерашней ночью и воскресла заново. Но перед этим скрюченной пролежала в тесном деревянном ящике под землей. У меня невозможно сильно раскалывалась голова. По ней стучали молотками невидимые гномики. Боже, я себя ненавижу. Прыгнула в омут веселья с головой, называется, чтобы абстрагироваться от проблем да разум почистить.

Очнулась я в большой и светлой спальне, лёжа на мягкой белоснежной кровати. Место показалось мне незнакомым. Мотнув головой, я приподнялась на локтях, тут же схватилась за виски. Прижала прохладные ладони к вискам с надеждой, что это поможет мне унять боль. Нет, бесполезно. В моей голове шла Вторая мировая.

Рядом с кроватью на тумбочке стоял стакан с водой, а на блюдце лежали две таблетки. О, вода! Как же хочется пить. Я чувствовала себя так жутко, будто провела в пустыне неделю. Без еды и воды. Схватив таблетки со стола, я бросила их в рот, следом сделала несколько жадных глотков, опорожнив стакан до последней капли. Стало немного легче.

Вернув стакан на место, я осмотрелась. Красивая комната. Белая, с новым современным ремонтом. Пол с подогревом, напротив кровати я увидела большое панорамное окно, завешенное полупрозрачными белыми шторами. Очень уютно. И пахнет тут приятно. Цветами. Свежестью. Уютом.

Это всё, конечно, очень мило, но я лежу в чужой кровати и… в чужой рубашке, которая едва скрывает мою попу.

— ВОЛКАН! — вопль вырвался рефлекторно.

Обхватив себя руками, я часто задышала, ощутив, как вся кровь в теле превратилась в кипяток и хлынула к щекам.

— О, ты проснулась, — со стороны соседней комнаты послышались шаги. Секунда — и в спальню вошел высокий темноволосый мужчина без тени улыбки на лице, которого я знала порой до скрежета зубов. На нём были надеты свободные спортивные штаны серого цвета и футболка. Белая, которая завораживающе обтягивала сексуальные кубики пресса и бугристые мышцы рук. У меня опять пересохло во рту, а внизу живота что-то ёкнуло.

На миг меня отпустило. Я даже выдохнула, когда увидела его. Его, а не того чокнутого утырка, который хотел, чтобы я грела его постель прошлой ночью. Вспомнив небритую рожу Сергея, неприятный запах чеснока из его рта и его ледяные, страшные глаза, я мысленно поблагодарила Боженьку за то, что он отвел от меня беду. Хотя благодарить надо Волкана. Он спас меня, глупую. Обычно я всегда была правильной, послушной девочкой. Никогда не грешила, по шумным барам не шастала. В этот раз сорвалась. Случайно. И теперь жалею. Просто Волкан на меня так безрассудно влияет. И точка. Да, я хотела отблагодарить темноглазого гада, но взгляд машинально упал на мои голые ноги. Как и взгляд Волка. А потом так же машинально переместился на его пах.

В ушах зазвенело, горло сдавил сухой спазм. Чёрт. Его орган… Он встал. Превратился в огромный выпуклый бугор, который величественно натянулся мягкой трикотажной тканью штанов. Я в шоке. Может, он носки туда подложил? Почему он такой большой? Мне стало жарко. И плохо. И стыдно. Я в панике вцепилась ногтями в одеяло, которое рывком натянула на себя, прикрывая наготу. А потом вспылила. Он ведь меня раздел! Без разрешения. Я спала в его рубашке. Она пахла океаном и его личным запахом. Блаженство. И безобразие в то же время! Возомнил себя моим собственником! А вдруг он воспользовался моим положением? Он ведь этого жаждал. Больше всего на свете. Ради того, чтобы получить меня, неоднократно нарушил закон. Избил двух мужчин, едва не устроил ДТП. Ладно, те мерзавцы заслужили, но всё равно ради того, чтобы затащить меня в койку, Волкан превратился в Сатану.

— Какого чёрта, ты меня что, раздел? — огрызнулась я.
— А тебе было бы в кайф спать в своей... блево... забей! Спасибо, что ты, такая курица, нажралась как… в хлам. Шапку все-таки испортила, — похоже, мои слова задели выскочку.

Я по-прежнему на него злилась. Из-за концерта с обнимашками с Ирочкой в офисе моего отца. Злилась уже меньше. Всё-таки он меня спас. Поэтому частично затушил мой жар. Но кто дал ему право трогать мою одежду?
— Не называй меня так! — вспылив, я вдруг схватила подушку и запустила её точно в лицо нахалу. У Волкана завидная реакция. Он поймал её руками и разорвал. На части.

Я аж поперхнулась от зрелища. Зверюга! Как он… одним рывком. Разорвал подушку, как салфетку. Взвизгнув, я схватила с кровати вторую подушку и с ещё большим замахом швырнула в мужчину.

Он поймал «снаряд». Рыкнул. И снова запустил его в ответ. От сильной отдачи я повалилась на спину. Потолок с хрустальной люстрой раздвоился и закружился.

— Нечестно! Ты злоупотребляешь своей силой!

Он рассмеялся. Что? Мои слова развеселили гада?

— Ну держись. Напросился.

Вскочив с постели, не обращая внимания на головокружение, я бросилась в атаку, в рукопашную, напролом! Визжала и молотила громадную спину араба что есть мочи подушкой, а он глумливо хохотал и издевался! Будто я его не дубасила, а щекотала. Хотя я старалась. Но что этой железной скале мои хилые брыкания?

— На тебе! На! На! На!

Несколько раз мне всё же удалось треснуть гада по лицу. Больше он не смеялся. А у меня душа в пятки ушла, когда я поняла, что разозлила спящего демона. Зарычав, Волкан бросился на меня огромной мощной волной, схватил за талию и опрокинул на кровать. Навалился сверху, поймал в плен мои запястья, завел руки высоко над головой. Как раз в этот момент я случайно уставилась на его губы. Пухлые, сочные, влажные… Боже, эти губы манили, как наркотик. Я пялилась на них, как будто находилась под гипнозом, и часто дышала. Вернее, задыхалась. Моя грудь ходила ходуном. Пуговки на белоснежной рубашке не выдерживали напора, трещали от давления диафрагмы. Я хочу его губы. Они великолепны. Они меня манят, провоцируют, делают слабой и уязвимой. Неужели этот бой я проиграла?

Распятая пленница, я смотрела на его губы, а он смотрел на мою колышущуюся грудь. Главный орган мужчины властно таранил моё бедро. Одна лишь эрекция чего стоит!

— Вот так вот. Ты проиграла, пупс, — он тоже задыхался. Его голос охрип. — Ты — моя. Ты в моей власти. Я могу делать с тобой всё, что захочу.

Он наклонился ниже и… кончиком языка лизнул мою скулу. Боги! Мурашки хлынули по всему телу, сердце в груди задергалось как ненормальное. Вот-вот выскочит ракетой к потолку. Мир вокруг нас будто перестал существовать. Перья от разорванной подушки медленно кружились в воздухе. Ложились на мои разметанные на белой простыне волосы как снег. Волкан сильнее вжался в меня, чтобы я ещё больше чувствовала его жар, его влияние, его власть и жажду получить своё. Взгляд хищника заскользил ниже, к моей задранной до уровня живота рубашке. Словно по команде, я раскраснелась. Он увидел мои красные кружевные трусики. Сцепив зубы, Волкан как бы нечаянно поёрзал членом по моей ноге. Я приоткрыла рот, закатила глаза и застонала, отдавшись внезапно пробудившемуся либидо.

Волкан был прекрасен. Его волосы влажные после душа, ароматные. Его тело крепкое, напряженное. Каждый мускул идеален, гладкий, как шёлк. Его глаза полны всепоглощающей страсти. Он зверь, который проголодался. И он хочет меня. Свою желанную добычу. За которой охотился длительное время.

— П-пусти меня, — дёрнулась.

Бесполезно. Я в капкане. В плену. Мне ни за что не вырваться. Я хотела вложить в свой голос как можно больше стали, но получилось наоборот. Жалобно.

Волкан усмехнулся, будто вовсю наслаждался своей силой.

— Уверена? Ты этого хочешь? Скажи мне честно, Вероника.

Вероника… Сейчас будет взрыв. Когда он зовёт меня по имени, внутренне я взрываюсь, как петарда.

— Н-нет, — качаю головой, сжимаю губы, он дышит мне в лицо горячим паром, наклоняется всё ниже, ниже и ниже. Наши губы почти касаются друг друга. Я рефлекторно закрываю глаза, выгибаю спину и поджимаю пальчики на ногах от блаженства.

— Что нет? — Волкан меня дразнит, трется влажными губами о мои дрожащие губы.

— Не хочу, чтобы ты… Останавливался.

Его губы набрасываются на мои. Внезапно и жёстко. Весь воздух вылетает из лёгких, я даже не успеваю ничего понять. Лишь с силой сжимаю руки в кулаки, до глубоких отметин впиваюсь в мокрую кожу ладоней. Сердце стучит в горле. Он владеет мной, как никто и никогда не владел. Толкается языком в нёбо. Глубоко и очень жарко. Как тайфун, захлёстывает меня в опасный вихрь чувств. Я мычу, я таю, растворяюсь на его губах. Я не умею целоваться! Абсолютно. Всё, что было до Волкана — детские шалости. Он по-прежнему властно держит мои руки и языком вбивается в мой рот. Трётся пахом бёдра, толкается, возбуждая себя еще больше. Он хватает меня за нижнюю губу, оттягивает её назад, легонько прикусывает, отчего я едва не кричу в голос. Безумие! Он — безумен! А я не хочу останавливаться. Я дурею от его жадных ласк. Я чувствую, как становлюсь влажной. Нет, не мои губы, а мои трусики. Там жарко, мокро, вибрирует ток напряжения. Мне стыдно. Я проиграла этот бой. Я. Его. Поцеловала.

Я оторвалась от напора лишь для того, чтобы спросить важную вещь, которую я не знала наверняка, потому что провела долгое время без чувств, ничего не помнила. А это прекрасная возможность воспользоваться положением.
— У нас что-то было?
— Нет. Пока ещё. Нет, — Волк тяжело выдохнул, потёрся носом о мой нос, прижался лбом к моему лбу и вновь обрушился на мои уже припухшие и зудящие губы ураганом из глубоких мокрых поцелуев, сжав запястья над головой ещё сильней.

— Проклятье, ты такая сладкая, хоть и невыносимая. Хочу тебя отшлёпать. И не только… Моя маленькая взрывчатка! Смесь перцев. Моя острая, огненная девочка! Зверею от тебя, детка.

Я не знала, что сказать в ответ. Все слова растворились в голове, превратились в тягучий мёд. Член Волкана требовательней прижался к моей ноге, заскользил чуть левее. И резко врезался в мои трусики. О-о-о-о, нет!

Конец. Возбуждение быстро переросло в панику. Я поняла, что сейчас случится. Я почувствовала его очень хорошо. В меня будто плеснули кипятком, это вернуло на землю. Почему я так остро реагировала на то, что он меня раздел? Дважды. Что он прикасался ко мне и нежно-нежно целовал. Точнее, вначале он набросился на меня как голодное животное, а сейчас его пыл стал нежным, обходительным.

Я умирала в его объятиях. Волк держал меня крепко, сжимал до боли запястья. Я таяла от этой силы, я хотела его грубости. Просто боялась признаться. Считала, что должна полюбить «хорошего» мальчика. А не зло в чистом виде. Но сейчас поняла, что не Женя мне вовсе нужен, а этот… сумасшедший! Меня завела его дикость. На самом деле я возмущалась, срывала голос и ругалась лишь потому, что боялась. Что он увидит меня голой. И разочаруется. Я ведь обычная, неопытная. Полный ноль в постели. Не то что его лощёные королевы из «Восточной сказки». К тому же у меня есть особый секрет. Я... девственница. И я очень боюсь первой близости с мужчиной. Особенно с ним. Боюсь ему не понравиться, расстроить, оттолкнуть. Поэтому и нахожу тысячу отмазок, чтобы он не добился цели.

Дальше всё начало происходить слишком быстро. Тук-тук-тук, стучало бедное сердце, стук которого можно было услышать в соседней комнате. Я ловила губами горячий воздух, язык прилип к нёбу, очень сложно справиться с паникой. Даже уши заложило. Волкан отпустил мои запястья и быстро распахнул на мне рубашку. Пуговицы ударились о пол, как градинки. Напряжение нарастало. Даже воздух, казалось бы, превратился в тяжелый пар как в бане, отчего на лбу выступили капельки пота. Я рефлекторно дёрнулась, прикрыв руками грудь. Я лежала перед мужчиной в лифчике, с голым пупком и не могла признать его моментально изменившегося взгляда. Дикий, опасный, голодный. Зверюга. Вот о чём вопили его глубокие, выразительные глаза.
Когда Волкан ловко стянул с себя футболку и дёрнул веревочки штанов, я вскрикнула, зажав рот ладошкой. Его мужское достоинство вырвалось наружу. Большое. Очень большое. С тяжелой розовой головкой, бархатной кожей и сеткой из бугристых вен. Хотелось кричать, топать ногами от потрясения и одновременно от восторга. Эмоции переполняли мою душу.

— Ты такая красивая, — Волкан наклонился ближе, прошептал это моему плоскому животику, поиграл носом с пупком, заставляя меня покрыться новыми волнами мурашек и несколько раз вздрогнуть. — У тебя очень нежное тело. Ты идеальная. Само совершенство. Я думаю о тебе часами напролёт. Ты отравила моё сердце, девочка. Ты прокляла мою душу. Собой. Моя Ники.

Дорожкой из поцелуев он двинулся вверх, лаская мой животик, кружа языком вокруг пупка, оставляя на нежной молочной коже свои влажные и чувственные метки. Я больше не могла дышать. Я задыхалась, дрожала. Паника всё нарастала и нарастала.

Он такой опытный мужчина. Старше меня... А я его разочарую, и вдруг он потом ещё больше будет надо мной издеваться?

Зубы Волка поймали край моих трусиков. Зарычав, он потянул их вниз. Я не выдержала. Я слишком сильно нервничала. На этом фоне меня затошнило, по пищеводу снизу вверх понеслась горечь. Только не это!

— Прости мне... Мне п-плохо, — оттолкнув Волкана в сторону, зажимая рот ладошками, я побежала прочь из комнаты. — Где ванная?

— Налево. Вторая дверь, — раздражённо буркнул он.

Меня вырвало. Отвратительней, чем сегодня, я себя ещё никогда не чувствовала. Даже когда десять лет назад наелась на ночь жареной курицы по-мексикански и до самого утра обнималась с белым другом.

Я просидела в ванной минут пятнадцать, наверное. Выходить обратно не хотелось. Стыдно. И даже страшно. Нехорошее предчувствие закралось незаметно, заселившись в голове.

Всё-таки я нашла в себе силы вернуться обратно. Волкан несколько раз позвал меня по имени. Когда я, прикрывая края разорванной рубашки, босиком вошла в комнату, застыв в проёме, Волк резко вскочил с кровати, полоснув по мне режущим взглядом. И заревел. Ну точно дикий лев:

— Ты что, беременна?

Чего? Да как ему только такое в голову пришло?!
Три широких шага. Он схватил меня за шею, не больно, но жёстко, и впечатал затылком в стену.

— Ты в своем уме? Что ты делаешь? Я просто отравилась!
— Вреш-ш-шь! — шипит в лицо, раздувая ноздри. — Кто этот мудак? Тот белобрысый член, с которым ты на прошлой неделе обедала в кафе? Или этот, мля, Сергей-теперь-инвалид.
Он дышал, как дракон, его трясло, подбрасывало в воздухе. Меня трясло не меньше. Так быстро измениться! У Волкана раздвоение личности. Я слишком долго танцевала на острие ножа. Я опять его довела. А он слишком долго терпел давление спермы в паху. Неудовлетворенный зверь — зверь безумный.
— Сумасшедший! Мне больно! — царапнув его ногтями по руке, я каким-то чудом вырвалась. Бросилась в прихожую. Нашла взглядом пальто Волкана, сорвала с вешалки, натянула на себя, чуть не утонув в нём.

— Куда собралась? Я разве отпускал?

Мужчина бросился мне навстречу, поймал за запястье, рванул на себя. Глаза защипало от слёз. Крупные соленые капли покатились по бледной коже вниз к подбородку. Грусть и боль в моих зареванных глазах смягчили его хватку, заставили отпустить руку и отступить на шаг назад. Даже чернота в зрачках зверя немного рассеялась. Как ночь перед ранним рассветом.

Вдохнув поглубже, я грубо выплюнула:
— Я девственница!
Ну вот, я призналась. Чтобы не думал, что я беременна. Я вообще ещё ни с кем не спала.

Раскиснув от слез ещё пуще, схватив сумочку, я толкнула вперед входную дверь квартиры, намереваясь бежать.

— Ника, постой!

— Отстань. На такси доберусь.
Рявкнув на прощанье, я хлопнула дверью перед носом араба и побежала вниз по лестнице, не задумываясь над тем, где вообще я нахожусь и что на мне надето мужское пальто. Пусть только не бежит за мной. Пожалуйста, Господи. Я хочу побыть одна. Почему наша с ним игра всегда заканчивается одним и тем же сценарием? Мы доводим друг друга до бешенства.