Роман Ты родишь для меня глава Глава 8

Я резко встаю из-за стола, слыша на фоне слова Алисы, что у нее наличные, и мы заплатим ими, а сама иду на улицу, в сторону ближайшего банкомата. Мне не верится, что он мог на такое пойти, просто не верится! Да и как, ведь эти счета оформлены на меня! Только я решаю, закрывать мне их или нет, и что тут вообще происходит?!

В глазах на мгновение темнеет, все вокруг смазано, нечетко.

—Бред какой-то, — шепчу себе под нос, выходя на улицу, где вовсю хозяйничает метель. Крупне снежинки моментально облепляют мои волосы и лицо, но я не замечаю и иду к банкомату напротив кафе. Мысли продолжают безумный бег в моей голове, пока я медленно вдыхаю морозный воздух.

—Вита, подожди меня! —окликает меня Алиска, а у меня впервые за последние сутки в груди рождается безумный страх. Иррациональный и неправильный. Если Герман пошел на такое, на что еще он способен? Что дальше? Не беспокоиться ли мне за свою жизнь?!

—Алис, мне надо проверить кое-что, — бормочу бессвязно.

—Проверяй. Я с тобой.

Мы опрометью несемся к банкомату, и когда я вставляю карту, мои глаза превращаются в два блюдца. Карта заблокирована. Резкими движениями достаю вторую, но результат тот же. Я не могу воспользоваться ею.

—Вит, я убью его. Серьезно!

Когда первая волна шока спадает, я вспоминаю слова Германа “даю тебе сутки”. Сутки, очевидно, еще не закончились, но он уже дал ответку. Еще и какую. Боже, как это все ужасно. От нервов у меня закладывает уши и становится нечем дышать, я хватаюсь за парапет у банкомата и пытаюсь выровнять дыхание.

—Алис, — хриплю подруге, та моментально обхватывает мое лицо, уже зная наверняка, что нужно со мной делать.

Нет, пожалуйста, только не сейчас. Но реальность уже диктует свои условия, погружая меня в пучину едкого и неконтролируемого ужаса. Он сковывает мое тело, мешает дышать и вызывает дрожь с ознобом.

—Вита, смотри на меня, смотри, я сказала. Все хорошо, вдох. И раз, два. Выдох, раз и два. Вдох. Раз и два. Выдох, раз и два, — я пытаюсь следовать ее указаниям, понимая, что сейчас просто задохнусь. —Садись, детка, садись, —Алиса усаживает меня ступеньки, ведущие к банку, не прекращая сжимать мои леденеющие ладони.

Я смотрю в перепуганное лицо подруги и дышу, дышу, вырывая с боем заветный кислород, который словно не хочет поступать в легкие. Каждый вздох как борьба. Чувство нереальности происходящего захлестывает меня. Все кажется сном. Но это мой кошмар наяву.

—Вдох, выдох. Умничка, девочка, — Алиса поглаживает мои ладони и смотрит в глаза, продолжая считать. Спазмы по чуть-чуть отпускают меня. Когда все заканчивается, и я вновь могу осознавать окружающие себя предметы и пространство, я сквозь слезы шепчу подруге:

—Спасибо, — и сжимаю в таких крепких объятиях, на которые только способна.

—Вит, таких приступов не было ведь...

—С тех пор, как они погибли, — заканчиваю за подругой, прижимаясь лицом к ее огненным волосам. Девушка гладит меня по спине.

—Ты больше не пьешь те таблетки? —Алиса точно не называет, какие именно, но и без этого понимаю, что к чему. Нет, однажды я просто отказалась от этого, начала абстрагироваться от ситуации самостоятельно.

—Я принимаю курс от...

—Да чтоб они все провалились. Нет у тебя бесплодия, Вита. Нет, пойми это! Просто твой организм не хочет беременеть от такого мужика, понимаешь?! Либо Герман законченный мудак и не знает, как дети делаются!

Алиса верит в энергию, которая может истощаться, если рядом не тот человек. В свое время она проела мне плешь на эту тему, а я просто делаю то, что говорят врачи. Не особо концентрируясь на душевном.

—Я не пью препараты, которые могли бы мне помочь с этим справиться. И пить не собираюсь, — после них я не могла прийти в себя годы. Мне больше не хочется быть сомнамбулой.

—Выкинь все то, что тебе назначили! И поехали к моему врачу, ты была у самых модных и крутых, а теперь поедь к обычному. Посмотри, что скажет тебе он и послушай меня хоть раз! —Алиса сжимает руки в кулаки и топает от негодования.

А я устало прижимаюсь к парапету, понимая одну простую вещь: у меня нет денег ни на модного и крутого врача, ни на дешевого и сельского.

—У меня в принципе денег нет, Алиска, — смеюсь сквозь слезы, струящиеся по щекам бесконечным потоком.

—Какой же он подонок! — Алиса усаживается на ступеньки рядом и обнимает меня за плечи. Я не устраиваю истерики, нет. Я просто беззвучно рыдаю, а затем нащупываю в кармане телефон.

Сколько еще я бы жила с этим обманщиком? Сколько? Сколько еще было бы вранья, прежде, чем боль затопила бы меня сильнее?

—Я поговорю с ним, Алис, — пытаюсь встать и отойти в сторону, но подруга идет за мной.

—Вот при мне, пожалуйста, а то знаю я этого кровососа, всю душу выпотрошит. Не в твоем состоянии сейчас говорить по душам один на один. Особенно с человеком, у которого этой души нет! — бурчит под нос Алиса, шагая нога в ногу со мной, пока мои пальцы ищут в телефоне номер бывшего мужа.

После протяжных гудков в трубке слышится самодовольный голос Германа. У меня все внутренности скукоживаются. Господи, как так получилось? Почему? Почему я не заметила его истинную сущность?

—Вот видишь, как быстро ты готова к конструктиву. Феноменально быстро, даже суток не прошло, и сама позвонила. Еще пару часиков и сама придешь. А там и вернется все на круги своя.

Прикрываю веки и рублю словами:

—Я не вернусь к тебе, Герман. Даже если ты перекроешь мне кислород.

На том конце провода слышится раскатистый смех. Мне кажется, или Герман пьян? Но ведь он же не пьет...

—Наконец-то ты вернулась, Вит. Твой огонь, оказывается, нуждался в том, чтобы его распалить. Огненная девочка тут как тут. Достаточно было одного триггера, — протяжно проговаривает Гера, пока я хмурюсь, сжимая ладонь Алисы.

—Ты слетел с катушек!

—Не больше, чем ты. Это ты, Вит, слетела с катушек. Но ты все равно моя, слетевшая с них. Моя...

Слушать этот пьяный бред нет ни сил, ни желания, я заставляю себя продолжать, вместо того, чтобы сбросить вызов. Мне больно, очень больно, но другого выхода нет.

—Я не знаю, как ты заблокировал мои счета, но я хочу, чтобы ты знал. Я буду судиться. Все это незаконно. Ты не имеешь никакого права! Более того, я...

—Имею, — перебивает Герман, — потому что у меня есть все документы, подтверждающие это. А ты для меня всего лишь очень красивое приложение ко всему, что я имею. Хотя не совсем ко всему, вот будет ребенок и тогда уже точно ко всему. Моя красивая девочка.

Уши словно забивает стекловатой, боль проходится по нервам, достигая каких-то глубинных струн. Нет. Что он несет? Телефон выпадает из рук и падает в сугроб. Совсем как я. С разбегу в пропасть.