Роман Ты будешь моей глава Глава 60

Николай Владимирович взял подарочную коробку из рук слуги и передал ее Мирославе.

— Ты можешь замолвить для меня словечко перед Дмитрием Михайловичем? Спаси род Поляковых. Да я шучу, на носу твой день рождения, и я подготовил тебе подарок. Скорее открывай и посмотри, понравится ли.

Мирослава сначала хотела протянуть руку и принять подарок. В конце концов, не пропадать же ему даром.

Но после того, как она отчетливо услышала слова отца, ее рука замерла в воздухе — она колебалась в нерешительности.

Дмитрий пощадил Поляковых? Что произошло? Это одному богу известно, она от начала до конца в своей фразе не упоминала…

Пусть в ее душе за одно мгновение пронеслась тысяча мыслей, в лице Мирослава не изменилась.

— Все, что отец подарит, мне непременно понравится, — Мирослава взяла коробку, посмотрела на логотип на черной бархатной коробке. У нее в уме было определенное число, но когда она увидела вещь, то все равно удивилась.

— О Боже, неужели это сумочка от LV, только что вышедшая в начале осени ограниченным тиражом? Слышала, их только сто штук на весь мир: деньги есть, товара — нет. Папа, где ты ее достал? Такая дорогая вещь, правда мне?

— Неважно, насколько она дорогая, лишь бы тебе нравилось, тогда я хоть с неба могу ее достать, — Николай Владимирович увидел, что Мирослава довольна: ее глаза улыбались по-настоящему, и это оправдывало потраченные деньги.

Мирослава взяла сумочку, кивая и улыбаясь Веронике.

Было очевидно, что Вероника не ожидала от отца такого подарка для Мирославы.

Она четко помнила, что сказал Николай Владимирович ей, когда эта сумка из новой осенней коллекции вышла: слишком дорого, не нужно.

А Мирославе что, нужно, раз он ей подарил?!

— Папа, — сквозь зубы сердито процедила Вероника, — ты, в конце концов, мой отец или ее?! С каждым днем у меня растет чувство, что к ней ты относишься лучше, чем ко мне.

— Что значит «чей отец»? Я вам обоим отец. А ты, Ника, каждый день как разговариваешь! — выражение лица Николая Владимировича подурнело: это был уже не первый раз, когда Вероника оговаривается.

Если она смеет быть таковой у него перед лицом, идти наперекор ему, кто знает, какие у нее могут быть мысли в голове.

— Папа! Ты…

— Ладно, если сестре нравится эта сумка, надо отдать ей ее, чтобы она не злилась на отца, — Мирослава увидела достаточно из этого «спектакля», встала и протянула сумку Веронике.

Кто ж не умеет притворяться?

Сначала Веронике было обидно, но сейчас смущение и злость разом хлынули в ее сердце.

Она оттолкнула руку Мирославы.

— Да кому нужна твоя сумка?

Сначала хватка у Мирославы была крепкой, но, когда ее ударили, рука естественно расслабилась, и сумка тотчас же упала на обеденный стол.

Напитки и супы, которые еще не успели убрать, тотчас же ее испачкали.

— А! — Вероника машинально воскликнула, хотела броситься и достать сумку, но остатки силы воли в голове еле-еле удержали ее на месте.

— Поделом! — в итоге хмыкнула она, развернулась и вышла.

Николай Владимирович бесстрастно наблюдал за этим всем. Изначально радостная, ласкавшая глаза и ухо обстановка превратилась в нынешнюю.

От гнева его дыхание потяжелело, он пальцем ткнул в спину Веронике, пока губы его дрожали.

В конце концов, это его родная дочь, у него язык не поворачивался на нее ругаться.

— Мирослава, — он лишь повернул к ней голову и принялся утешать. — Твоя сестра не разбирается в жизни. Но ты все понимаешь, не нужно было с ней ссориться, как обычно!

Мирослава не ответила.

Если такая великовозрастная женщина не разбирается в жизни и позволяет столь много младшей сестре, то, знаете ли, последняя тоже немало услышала на своем веку, и это для нее — несравненная ирония.

Николай Владимирович видел, что она не ответила, поэтому продолжил вещать о своем:

— В конце концов, ты дочь семьи Поляковых, которая долго жила с Королевыми — это не последнее дело, не так ли? Я считаю, что раз уж ты так нравишься Дмитрию Михайловичу, то ты должна вернуться и подождать, пока я с ним не переговорю конкретно об имени и социальном положении прежде, чем выносить решение.

Эта тема несколько обескуражила Мирославу.

Что имеет в виду Николай Владимирович? Подлинно ли его намерение помочь ей? Так размышляла Мирослава.

Нет, не так! Николай Владимирович так ведет себя потому, что критический момент для семьи Поляковых уже пройден, и ее практическая ценность для них кажется особенно ограниченной. Ее возвращение не ради блага ее же имени и положения, но для того, чтобы Дмитрий больше ценил ее, чтобы из-за этого вытребовать с него еще больше.

Но ее замечательный отец и не думал, что она всего лишь любовница Дмитрия, и тот не станет из-за нее торговаться себе в убыток. Если он будет шантажировать неудачей, тогда на что она сможет претендовать?

Точно, он говорит ей возвращаться домой.

Если потерпеть неудачу и позволить ей жить так — осторожно и предусмотрительно, — в конце концов, можно опять найти богача и выйти за него замуж.

Разве эти розовые мечты не делают из человека дурака?

Мирослава чувствовала себя так тошнотворно мерзко, словно съела рой мух. Она хлопнула по столу и насквозь разглядела лицемерную физиономию отца.

Когда слова осели на языке, она вспомнила свое долгое расследование в отношении того, единственный ли она ребенок, или есть еще обстоятельства с сестрой-близнецом.

— Ты верно говоришь, будь по твоему, завтра я перееду обратно, — тон Мирославы вдруг изменился.

Николай Владимирович встал из-за стола, и что-то в его ощущениях не сходилось: он уже подготовился к досаде от обиды Мирославы, но то, что в итоге достигло его ушей, сильно отличалось от того, что он думал было услышать.

Николай Владимирович несколько удивился, но нечего, в конце концов, ворошить — вскоре он отреагировал:

— Если ты так думаешь, то это верно, я ведь только тебе во благо все делаю, не во вред.

— Ага, — уголки губ Мирослава искривились — похоже на насмешку, с какой стороны ни посмотри.

Но раз уж все определилось, Мирослава вернулась в гостиницу, собрала вещи и на второй день с сумкой в руках приехала в дом Поляковых жить.

Так или иначе, в последнее время она переживала насчет того, где бы найти жилье, а теперь она сэкономила.

В дом Поляковых она приехала аккурат под утро.

Вероника только закончила утренний туалет и спускалась вниз к завтраку.

В итоге взглядом она наткнулась на Мирославу — она улыбалась, но глаза ее были холодны.

— Чего забыла в моем доме? — колким тоном поинтересовалась Вероника.

— Ника, — Николай Владимирович прервал ее, — почему ты грубишь с самого утра? Что за мой и твой дом? Это ваш общий дом, всех троих человек. Твоя сестра переедет сюда жить, и ты не можешь ею помыкать, как раньше. Смотри, как бы иначе я тебя не образумил!

У Вероники глаза забегали, когда она это услышала.

— Она возвращается сюда жить? Что, Мирослава, наконец убегаешь от Дмитрия? А я говорила: с чего бы ему понравилась такая внешность, как у тебя, он всего лишь забавлялся…