Роман Ты будешь моей глава Глава 104

Несмотря ни на что, нужно продолжать жить.

Когда Мирослава только прибыла сюда, она совсем не могла контролировать свои эмоции. Даже если внешне она выглядела уравновешенной и спокойной, но ночью, когда рядом с ней не было ни звука, она тупо смотрела в безграничную тьму. Слезы тихонько стекали из глаз и исчезали на подушке. Днём и ночью она не спала и переживала. Когда уже не было сил, она поворачивалась и смотрела на Александра. Глядя на спящее лицо своего брата, она поклялась, что будет продолжать жить ради него. Даже если бы она хотела умереть, то сначала надо было вызволить Сашу, и убедиться, что он в безопасности, а потом уже можно и умирать. Думая об этом, ее настроение постепенно успокоилось. Итак, она приступила к следующему этапу плана. После нескольких дней борьбы Мира наконец убедила медсестру, что, хотя она, возможно, и страдает помешательством, но обычно она может контролировать свои эмоции. Она не похожа на многих тяжелых пациентов, у которых внезапно начинается приступ. Медсестра, которая ранее только осмеливалась стоять в дверях и разговаривать с Мирославой, сейчас осмелилась войти. Улыбаясь и меняя лекарство для Миры, она сказала:

— Ты сегодня хорошо выглядишь. У тебя хорошее настроение?

Мирослава кивнула, и уголки ее губ слегка изогнулись:

— Да, сегодня все хорошо. Может, потому что я осознала кое-что.

— А? Что ты осознала? — машинально спросила медсестра.

Мира поджала губы и ничего не ответила. Медсестра была умной девушкой. Она сразу поняла, что Мира не хотела этого говорить.

— Извини, я не подумала и спросила.

Мира покачала головой:

— Ничего страшного. Просто это очень личное, и мне неудобно это говорить.

Медсестра — добрый человек. Она не расстроилась, из-за того, что Мира ей этого не сказала:

— Нет, нет. Все хорошо. Давай оставим это.

— Хорошо, — ответила Мира и опустила голову. Ее взгляд был сложным и изменчивым.

Она не знала, следует ли ей самой спросить, но ей ничего не оставалось, кроме как рискнуть. Мира подняла глаза, и уголки ее рта скривились еще больше:

— Медсестра, позволь мне спросить: если у меня не будут проявляться приступы болезни, можно ли мне снять эти оковы? Мне очень неудобно в них.

Свету, который излучают ее глаза, было тяжело отказать. Медсестра и Мира общались последние несколько дней, и у них действительно проявилась взаимная симпатия. Однако, вспомнив об указаниях человека, который послал Миру сюда, медсестра нерешительно сказала:

— Сейчас это скорее всего невозможно, потому что, потому что...

Она не знала, что ей ответить. Она не могла сказать Мире, что кто-то сказал директору хорошо присматривать за ней, и ей нельзя вносить какие-либо изменения.

— Хорошо, я все понимаю. — Мира сразу поняла, как обстоят все дела, и не хотела смущать медсестру, поэтому она сразу перехватила ее слова.

Медсестра чувствовала себя немного виноватой, потому что после нескольких дней общения, она чувствовала, что у Миры возможно вообще нет психического заболевания. Даже если оно есть, ее не нужно отправлять в это отделение интенсивной терапии. Более того, ее брат, хотя он не был в сознании, но не должен был находиться здесь и все это терпеть.

Но несмотря на то, что она знала все эти вещи, она была обычной медсестрой и не могла изменить решение вышестоящих лиц, а также не могла сама вносить некоторые изменения в лечение Миры.

— Ничего. Я знаю, что ты хорошая девочка, не переживай. Мне... — Мира огляделась и продолжила, — На самом деле, мне здесь очень нравится. Только вот что плохо — здесь мало места для прогулок.

Если бы она ругалась или высмеивала ее, медсестра бы не чувствовала за собой такой сильной вины. Но Мира этого не сделала. Она приняла это нормально и, в свою очередь, утешила ее... Медсестра смотрела на Миру, закусив губу, и думала, сможет ли она это сделать. Потому что, если она это сделает, она потеряет работу, если вдруг ее поймают.

— А? — Мира поймала загадочный взгляд медсестры, слегка приподняла брови и, недоумевая, спросила, — Что случилось? Ты что-то ещё хотела мне сказать? Я слышу, как старик в соседней палате снова начал бить по перилам.

Вначале Мира время от времени чувствовала себя некомфортно из-за различных необычных звуков вокруг неё. Но позже она подумала, что это все-таки была психиатрическая больница, и нормальных людей вроде нее, которых насильно сюда втиснули, было меньшинство. Так она потихоньку привыкала. Медсестра выглянула наружу и сказала:

— Ничего страшного. Он делает это каждый день, проблем никаких не будет.

Глубоко вздохнув, она вынула из кармана своей одежды ключ.

— Я не могу снять тебе все оковы на твоем теле, но я могу помочь тебе сейчас снять их с шеи. В конце концов, это очень неудобно, когда они душат тебя целый день... — Медсестра сказала это быстро, как будто она боялась, что если она помедлит, то будет сожалеть об этом.

— Однако ты должна пообещать мне, что, если кто-то другой вдруг придет, ты должна будешь быстро застегнуть их обратно на шее. После того, как посторонние уйдут, я снова тебе их сниму, хорошо?

Это была самая большая уступка, на которую могла пойти медсестра. Она это знала, и Мира тоже это знала. Мира посмотрела на медсестру перед собой, приподняла брови и выразила благодарность:

— Большое тебе спасибо, ты такая хорошая.

Она изначально планировала просто попробовать, но не ожидала, что медсестра действительно ей поможет.

— За все это время я так и не спросила твоё имя, — подумала Мира, — Ты можешь мне сказать своё имя?

— Можешь звать меня Манна. Они все так меня зовут.

Медсестра сняла ей оковы и сунула ключ обратно в карман.

— Манна? Это очень хорошее имя, — похвалила ее Мира,

— Если в будущем тебе понадобится моя помощь, я обязательно сделаю все возможное, чтобы помочь тебе, если у меня будет эта возможность.

— Если придет время, и я откажусь, тогда позволь мне умереть мучительной смертью.

— Хорошо, я тебе верю, — мягко улыбнулась Манна, — Когда у меня в будущем возникнут серьезные трудности, я обязательно обращусь к тебе.

После этих слов Манна собрала свои вещи, вышла из комнаты и сказала Мире:

— Я пойду и посмотрю, что там происходит. И как же так можно сильно шуметь!

Мирослава кивнула:

— Хорошо, хорошо.

После того, как Манна ушла, Мира покрутила шею и услышала хруст костей. Она была зажата в оковах действительно слишком долго. Сейчас оковы были сняты, и ее настроение стало намного лучше. Посидев какое-то время, Мира встала, подошла к углу, который оставался незамеченным для чужих глаз и добавила ещё одну черту к уже написанным. О, Боже! Она здесь находится уже почти две недели...

С тех пор, как Мира уехала, Королев Дмитрий полностью посвятил себя работе.