Роман Твои не родные глава Глава 15

Прошлое

Я услышала ее голос, голос Лены, в нашем доме, когда собирала сумку для роддома. Единственное, что меня сейчас радовало – это ожидание родов и обещания Егора, что мы очень скоро переедем. Он даже показывал мне тот новый дом, который строится сейчас для нас. Осталось не так уж много, и у нас будет свой дом, где я буду хозяйкой. Он принес мне проект и фотографии стройки, когда я в очередной раз плакала в комнате после стычки с его матерью. В этот раз ей не нравилось, что я ем и чем «кормлю» ее внука. Она упорно отрицала, что мы ждем девочку, и называла малышку «Ленечка» – именем своего деда.

– Мне лучше знать, я по животу вижу – это мальчик. Внучек мой. Шумаковы делают только мальчиков. Девки у слабаков рождаются, а мой Егорка настоящий мужчина.

Она словно назло подначивала меня, словно нарочно провоцировала скандал.

– Но ультразвук не обманывает, и мы уже точно знаем пол ребенка – это девочка.

– Что ты со мной споришь? Взяла моду перечить матери! Я сказала, что я знаю – значит, знаю. Но если будет девочка, назовете Леночкой. Тоже на Леню похоже.

– Никогда. Мою дочь не будут звать Леной. Отвратительное имя.

Это вырвалось само. Дальше у нас разговор не сложился. Я ушла к себе в комнату и не выходила до самого возвращения Егора домой. Именно тогда он и показал мне, что строится наш дом. Сказал, что это подарок к рождению нашей малышки, и он хотел сделать сюрприз… Но не выдержал. От благодарности я тогда разрыдалась еще сильнее и напугала его окончательно. Егор пообещал, что ускорит процесс стройки, и мы переедем намного быстрее, чем он даже предполагал. Он был всегда рядом со мной, на моей стороне, прятал за своей спиной. У меня ни разу не возникло ощущения, что для него я чужая. Рядом с ним я чувствовала себя уверенной, никого в этом доме не боялась. Но стоило ему выйти за порог, как я начинала сходить с ума, на меня давили стены этого дома, я ощущала присутствие свекрови даже в молекулах воздуха. И не только присутствие, но и ее ненависть ко мне. И она прекрасно поняла, что меня раздражает и нервирует Лена. С тех пор она стала приглашать ее к нам чуть ли не каждый день. Она звала ее на завтрак, иногда на обед. Но не на ужин. Чаще звала, когда Егора не было дома. И я видела, как они там сидят на веранде с чашками кофе или чая и мило беседуют. Иногда смотрят на меня через стекло, и глаза обеих горят ненавистью. Скорее бы мы уже переехали, может быть, я из-за гормонов настолько нервная, может быть, меня просто преследуют навязчивые мысли, и я сама виновата в этих стычках с Валентиной Ивановной. Может, мне стоило бы быть терпимей, спокойней по отношению к ней, это все же мама Егора, но я прекрасно понимала, что терпимей со мной никто быть не собирался. Меня ненавидят и даже не скрывают этого.

Голос Лены я услышала, когда складывала полотенце в сумку. Так и застыла с ним. Она же только вчера здесь была. Что за дружба между пожилой женщиной и молодой девушкой, которая им по сути никто? И тут же отвечала сама себе – свекровь нарочно зовёт ее к нам, чтоб я видела разницу, видела – кому здесь на самом деле рады и кто я такая. Кого потерял Егор, связавшись со мной. Едва я поставила сумку у стены, как было написано в моей настольной книге по ведению беременности, зазвонил мой сотовый. Это был Толик. Как некстати звонить мне сюда. Мы договаривались, что я сама ему звоню. Едва я ответила, он завопил в трубку:

– Ты должна помочь мне! Мне угрожают, меня хотят убить. Я боюсь, мне страшно, Аня. Помоги мне. Пришли мне денег или привези.

– Я не могу, Толь. Мне рожать скоро. Мне уже опасно куда-то ездить, и денег у меня нет. Кончились. Я в прошлый раз все тебе отдала.

– Ну мне надоооооо. Слышишь, Аня? Мне надооо. Не смей меня вот так бросать. Убьют меня.

– Не ври. Ты врешь! Это все, – я осмотрелась по сторонам и понизила голос, – это все на наркотики, думаешь, я не знаю. Не звони мне больше. Забудь этот номер. Нет у меня денег. Хватит выманивать!

– Не дашь денег, я мужу твоему позвоню.

У меня внутри все похолодело. Не хотела я, чтоб Егор знал о нем, знал о брате наркомане. Словно это подтверждало слова его матери о том, что у меня ужасная семейка, и он сам не знает – с кем и чем связался. Я чувствовала себя виноватой, что у меня такой брат и… мне было стыдно. Я уже жалела, что нашла его и ввязалась во все это.

– Не смей! Слышишь? Не лезь к моей семье.

– А что такое? Он не знает, что у тебя есть братик? Несчастный, всеми брошенный? Может, он будет добрее тебя. А его мамочка? Она добрая? Может, мне с ней встретиться? Приехать к твоему дому и попросить помочь брату ее любимой невестки.

От одной мысли о том, что Валентину Ивановну хватает за локоть Толик с осоловевшим взглядом, в грязной спортивной кофте, заросший, меня начало тошнить.

– Не смей. Я приеду. Привезу тебе деньги. Но это последний раз. Еще раз позвонишь, я… я …

Я набросила кофту и взяла свою сумочку. Если утром выехать, то к вечеру я уже вернусь. Может быть, Егор ничего не заметит. Он сейчас поздно приезжает из офиса.

– Не позвоню. Вези. Какая ты умница. Вези. Я тебя на вокзале встречу.

В эту минуту в комнату постучали, и я тут же отключила звонок. Дверь распахнулась, и на пороге стояла свекровь.

– Анна, мне сказали, что ты сегодня не завтракала. Спустись к нам и попей с нами чаю. Для тебя уже заварили твой любимый фруктовый.

Я остолбенела. Это было очень неожиданно. Никогда раньше она не приходила меня звать завтракать. Бросила взгляд на сумочку, которую я перекинула через плечо.

– А ты куда-то уезжаешь?

– Да, хотела с подружкой встретиться, обещала с ней день провести, она проездом у нас. Мы давно не виделись.

Тонкие брови вскинулись вверх и изогнулись над стеклами очков.

– Как мило. Я не помню, чтоб ты раньше встречалась с подружками. Но да, это нужно. Общение, воспоминания.

Боже, почему из всех дней она выбрала именно этот для попыток наладить отношения.

– Спускайся вниз, попьем чай, перекусим, и поедешь к своей подружке. Как я выпущу тебя из дома голодную?

Я нервничала и ужасно не хотела, чтоб она заметила, а еще я боялась, что Толик перезвонит, мне придется ответить, и свекровь услышит мужской голос в трубке. Я сунула его в сумочку на самое дно.

– Я сейчас спущусь.

Свекровь улыбнулась мне и кивнула.

– Только быстрее, чай стынет.

Фууух, как же это не в тему. Но почему-то на сердце стало тепло. Оказывается, мне ужасно хотелось, чтоб она сделала первый шаг навстречу. Егор был бы так счастлив, если бы мы начали ладить между собой. Я собрала волосы в хвост, покрутилась перед зеркалом, стараясь не думать о том, что выгляжу как жирная каракатица с опухшими лодыжками, огромным животом и ломкими волосами.

Спустилась по лестнице вниз и ощутила это чувство протеста от мысли, что там находится Лена. Но перспектива наладить отношения со свекровью оказалась сильнее моих отрицательных эмоций от одной мысли о том, что эта сучка была девушкой Егора, а сейчас мечтала отнять у меня мужа. Я зашла на веранду и остановилась в дверях.

– Спасибо за приглашение, но я очень тороплюсь. Боюсь, что подруга заблудится на вокзале, у нее нет сотового и…

– Да ладно, – Леночка закатила глаза – у кого в наше время нет сотового хотя бы допотопного?

– У меня не было. Не все могут себе позволить.

Они со свекровью переглянулись.

– А что за подружка, вы учились вместе? Егор ее знает?

Внутри снова все сжалось, и я постаралась как можно спокойнее ответить:

– Нет, не знает, мы одноклассницы. Она уехала учиться еще до моего знакомства с Егором.

– Ну успеешь встретиться. Хотя бы чаю выпей. С печеньем. Надо что-то в рот закинуть и не морить голодом нашего малыша.

Она подвинула ко мне чашку, и я быстро ее схватила, отхлебнула, обожгла язык так, что слезы выступили на глазах. Но мужественно сделала несколько глотков.

– Правда, очень вкусно. Что это за чай?

– Фруктовый. Какая-то новая серия. В твоем положении надо обязательно пить самое лучшее и с витаминами.

Я кивнула и почувствовала, как вибрирует телефон в сумочке.

– Я уже побегу. Подружка зво… волнуется.

Черт! Я же сказала, что у нее нет сотового. Господи! Да что со мной?

– Хорошо вам повеселиться и привет подружке.

Лена сверкнула белыми зубами и закинула ногу на ногу.

– Ты бы допила чай, он успокаивает и бодрит.

– Ты водителя попроси, он отвезет тебя.

– Нет, нет. Я сама на такси. Зачем человека дергать?

Они снова переглянулись, а я отхлебнула еще глоток и быстро закивала. Потом попрощалась с ними и выбежала во двор. Такси приехало очень быстро, и я перестала трястись лишь тогда, когда мы отъехали от дома. Но волнение не отпускало, тревога внутри нарастала, отдавала болью в затылок и какой-то мутностью перед глазами. У меня началась слабость, словно давление упало. Только этого мне и не хватало. За билетом я стояла у кассы, обливаясь холодным потом. Кружилась голова и стало нечем дышать.

Ничего. Сейчас сяду в поезд, и полегчает. Попью воды холодной, отдохну. Это все от стресса. Толик сильно меня разнервировал, а потом они.

Но легче не становилось. Начало мутнеть перед глазами. Я купила в киоске воды и сделала пару глотков, вроде бы полегчало. Несколько раз дернулся ребенок в животе, и потянуло внизу. Когда я села в вагон, малышка уже во всю вертелась внутри, словно металась там. Когда я присела, она вроде бы успокоилась. Потом снова начала биться, а позже внезапно затихла. А у меня слабость не проходит, наваливается все сильнее, и в глазах расплывается. Живот начало тянуть внизу, сильно тянуть, словно распирает изнутри, напрягается все, каменеет. На схватки похоже, а у меня сил нет даже встать. Рядом какой-то парень сидит в наушниках, а напротив женщина с ведром картошки. Мне надо поспать. Немножко отдохнуть. Прикрыть глаза и просто потерпеть до станции, отдать деньги Толику и сразу обратно.

Я закрыла глаза и… больше они не открывались. Точнее, я пыталась их открыть и не могла, только голоса слышала.

– На помощь. Беременной плохо, она сознание потеряла. Помогите!

– Надо вынести ее на ближайшей станции и скорую вызвать.

– Посмотрите хоть кто она, может, родным позвонить? Божеее, у нее воды отошли. Что делать-то?

– Ой. А с ней сумочка была. Черная такая, через плечо. Где ж она?

– Господи! Неужели сопляк тот с наушниками украл? Он на прошлой станции сошел. Она спала уже. Бедняжка, надо же такое, еще и обокрал урод какой-то.

– Ничего, она ухоженная и одета хорошо, ее искать будут. Оооо, к станции приближаемся.

Я слышу их, а глаза открыть не могу, и живот болит невыносимо, но нет сил даже об этом сказать.