Если бы Милу спросили, откуда в ней появилась такая уверенность, она не нашлась бы, что ответить. Почувствовала? Вероятнее всего. Она неопытная, незрелая, но и не глупая.
У такого мужчины, как Глеб, нет и не может быть проблем с женщинами. Если ему потребуется девушка на ночь, он пригласит опытную элитную экскортницу. Пожелает более стабильные встречи – сотни красавиц с радостью согласятся.
Но он сидит в поздний час с ней на кухне и отпаивает именно её чаем.
Сердце сделало кульбит.
Не к добру ты пришла к таким выводам, Милослава, ох не к добру…
Мила перехватила кружку одной рукой, второй провела по лбу, размазав выступившую испарину.
- Что-то мне жарко, - пробормотала девушка, откидывая плед.
Глеб отреагировал сразу же – встал и направился к ней.
- Давай кружку. Надо было сразу плед скинуть, а не кутаться.
- Я в пижаме…
- И что? – немного грубовато бросил он.
Мила пожала плечами.
- Не знаю… Пижама – это же… - она не договорила, внезапно покраснев.
Алашеев приглушенно выругался.
- Мила, в этом доме на тебя никто не посмеет посмотреть ни оценивающе, ни тем более с вожделением. Мои люди прекрасно знают меня и моё отношение к нарушению порядка. И я не такой мудак, чтобы набрасываться на тебя, когда ты болеешь. Но то, что ты думаешь о приличиях, мне нравится, не скрою. Я бы не хотел, чтобы моя девушка демонстрировала излишнюю сексуальность на людях. Можешь считать меня шовинистом, но я сторонник строгих порядков.
Мила покраснела ещё сильнее и запоздало вспомнила, что под пижамой у неё нет белья.
- Меня воспитывали в строгости. Ты это знаешь.
- Знаю.
- Даже странно…
- Что?
- Мужчины любят сексуальных женщин.
- Мила, сексуальность женщины и порочность, распущенность – понятия диаметральные. Женщине необязательно обнажаться, чтобы быть привлекательной. И я не буду спрашивать, откуда ты знаешь, что любят мужчины, а что нет.
Мила слабо улыбнулась.
- А я больше не буду умничать о том, в чем не разбираюсь.
- Здравая мысль.
Телефон Глеба просигналил.
- Приехал врач.
- Глеб, я без лифчика, - поздно обеспокоилась Мила и невольно прикрыла рукой грудь, на которую сразу же посмотрел Алашеев.
- Я заметил.
- Я не буду перед доктором… - она замялась. – Пусть и говорят, что у врачей нет пола, но я бы предпочла подняться и…
Она замолчала, состроив рожицу.
- Я понял тебя. Проводить до спальни?
Ох, ты ж…
- Да. Если можно. И если мы не задержим твоего врача.
- Маркович подождет.
ГЛАВА 12
- Привет, болёзная.
- Болёзная? Марк, только ты мог отыскать в своем лексиконе такое словечко. Я рада тебя видеть. Проходи. Целоваться не будем, а то ненароком ещё и заражу.
Марк как-то странно усмехнулся.
- Ну да, с тобой сейчас лучше обойтись без поцелуев. Так, солнце, цветы возьмешь, или мне их так и держать?
- Хорошо, что хоть веником их не назвал.
- Ты по мне соскучилась, - парень нарочито-вызывающе прищурил глаза.
- Определенно.
Мила приняла букет и огляделась в поисках вазы. Она по-прежнему плохо ориентировалась в доме, даже в спальне, что теперь стала её. Вазу она всё же обнаружила. Та стояла на невысоком столике у кресла.
- Присаживайся. Я сейчас налью воды и вернусь.
- А это куда? - Марк задрал руку, в которой держал пакет.
- А там что?
С ним Мила могла быть собой. Чувствовать себя легко и непринужденно, не думая о том, что каждое её слово повлечет последствия.
- Тут твои любимые пирожные с клубникой.
- Марк, - на глазах внезапно выступили слезы.
- Эй, давай только без мокроты. А то некоторые войдут не вовремя и не оценят ситуации.
Мила напряглась, сильнее сжав цветы.
- Ты сейчас о Глебе?
- Без имен, - дурачась, заметил Марк и подмигнул ей.
Мила покачала головой и прошла в ванную.
- Ничего, если я попрошу чай нам сюда принести? Или спустимся вниз?
- Давай сюда.
Она… как там сказал Марк? Болёзная, ей и покапризничать можно.
На самом деле, Мила чувствовала себя уже лучше. Температура продержалась три дня, спала. Насморк иногда беспокоил. Больше всего дискомфорта доставляло горло, саднило и мешало спать по ночам. Присутствовала ещё и слабость, но тут Мила списывала на то, что она эти дни провалялась в постели, вставая только в ванную и чтобы перекусить. Есть тоже особо не хотелось.
Как не хотелось и возвращаться к полноценной жизни. Поэтому выздоравливать она не спешила. Болеть - так болеть. Сколько там дней положено? Минимум пять? У неё остался день в запасе. Она ещё немного, совсем чуть-чуть полежит, побездельничает, отоспится, а потом… А потом снова начнется борьба за переустройство собственной жизни.
Они с Марком вернулись в комнату одновременно. Бывший жених поправил рукава легкой льняной рубашки и улыбнулся.
- Рассказывай, как живешь, солнце.
- Мог бы и пораньше поинтересоваться. О тебе ничего не было слышно три дня.
Как и про папу…
- Мне сказали: ты болеешь. Сказали таким тоном, что беспокоить тебя – себе дороже. А если серьезно: тебе надо было отлежаться.
На последнюю фразу Мила особо не обратила внимания. Привлекла вторая.
- Глеб не разрешал со мной видеться?
Подобное самоуправство ей категорически не понравилось. Выбраться из одного деспотичного контроля под другой? Если это так, ей расслабляться ни в коем случае нельзя.
От отца и Тойского она знала, чего ждать. А от Алашеева?..
- Милка, не заморачивайся. Лучше расскажи, что у тебя болит, и вообще, как живется.
- Ты уходишь от разговора, - она поставила вазу на тот же столик. Нежно-розовые и белые цветы идеально вписались в строгий интерьер комнаты.
- Я тоже по тебе соскучился, детка.
Мила выпрямилась и убрала волосы за ухо. Она собрала большую часть копны в «дульку», но она была бы не она, если бы несколько прядей не выбились бы. Да и нравился ей некий беспорядок на голове.
- Не особо заметно, - поддела она друга.
- Я пирожные купил!
- И цветы.
- Точно! И цветы.
- Марк, не ерничай. Мне, правда… нужны хоть какие-то разъяснения, - Мила перевела разговор с шутливой интонации в нужное русло.
Она успела заметить некую нервозность в Марке. Пожалуй, он единственный мужчина, с которым она на протяжении долгих лет общалась тесно и могла хоть что-то про него сказать. Про его привычки, повадки. Про то, как он реагирует на изменения. Дурачится, чтобы его принимали за обалдуя, мажора и прожигателя жизни, на самом деле всё совершенно иначе. Он умный, сообразительный, наблюдательный. Четко фиксирует мелочи, замечая то, на что большинство людей никогда и внимания не обратят. Он увлекался психологией, правом, управлением, НЛП. Она знала, что он посещал многие курсы, постоянно учился. Просто никогда не афишировал. Почему предпочитал, чтобы его недооценивали? Мила как-то задала ему этот вопрос. Где-то месяца три назад, когда они окончательно пришли к выводу, что их брак – утопия, и необходимо его избежать.
- Пока мне так проще. Большинство моих знакомых поверхностны. К сожалению, это факт. Привыкли, что всё им достается на блюдечке. От папы, от мамы… Неинтересно, детка. Помимо шмоток, тачек, да инфы о том, кто и где тусуется, их мало что пока волнует. Вот пусть и дальше не заморачиваются. По крайней мере, в отношении меня. Ты же что нужно заметила.
- Мы долго общаемся.
Марк мотнул головой.
- Так всё моё окружение из детства. Школы, универа. Тоже тесное общение. Ладно, не заморачивайся. Всему своё время.
Вот и теперь. Она не сомневалась, что Марк попал под прессинг. Как отца, так, возможно, и Глеба. Мила заметила легкую царапину на скуле парня. Перевела взгляд на руки – то же самое, костяшки сбиты. Он иногда тренировался без перчаток, говорил, что в уличных драках не сбегаешь за ними. Она тогда засмеялась: где, мол, Тойский-младший и где уличные драки?
- За разъяснениями, солнце, не ко мне.
- Марк, ты мой единственный друг. Мне некому больше задать вопросы. А они у меня есть.
- Давай после того, как мы уплетем по пирожному, и ты мне расскажешь сначала про себя. Я же волнуюсь.
- Как папа, Марк? Я спрашивала Глеба, он каждый раз отвечает лаконично: хорошо.
- И всё?
- Сказал, что отец в больнице. Что его прокапывают. Организм очищают. Я всё время думала, что прокапывать надо запойных, мой же отец не такой… Марк?
Марк шумно вздохнул, и этот вздох совсем не понравился Миле.
- Не такой.
- Но…
Она выжидающе посмотрела на друга.
- Сейчас больница для него - самое безопасное место.
Ноги девушки вмиг ослабли, и она поспешила присесть на край небольшого дивана.
- Марк, я требую разъяснений. Почему самое безопасное? Ты что такое говоришь?
- Так! – Марк демонстративно громко хлопнул себя по коленям. – Где чай?
- Марк! – уже на повышенном тоне воскликнула Мила, но из-за больного горла вышло хрипло.
- Мила.
- Отлично! Просто круто! Если ты мне ничего не хочешь говорить, я сама спрошу у отца. Чай отменяется! Мы едем в больницу.
- Дядька меня прибьет.
Комментарии
Комментарии читателей о романе: Трофей