Роман Тот самый массажист глава Глава 66

Стук в дверь раздался требовательный и навязчивый, как реклама ставок на спорт. Потому что спорт должен развиваться, но почему-то только для профессионалов.

Но если смысла в тех ставках никому кроме владельцев контор не было, то смысл одеться и открыть появился у троих мгновенно. Потому что за непродолжительной паузой и ожиданием по ту сторону двери следом послышались крики Гули:

– Открывайте!

Но рассматривая кремпай на гладковыбритой коже Виктории и пальцы Ларисы с накладными ногтями-«френч», которые скользили по её малым губам и бёдрам, собирая капельки и отправляя в рот одну за другой, как будто шеф-повар дегустирует блюдо и никак не может понять всего ли хватает, Володя никак не мог включить мозг.

Мало ли чего там ассистентка кричит? Картина перед ним на мгновение предстала совершенной. Внешний мир не интересовал. Что Вика на столе, на коленках, со сползшими трусиками на одной ноге, что Лара, играющая вибратором на стуле с раздвинутыми ногами – бесценные картинки для памяти. И есть подозрение, что останутся в долговременной.

«Никуда мы, Володя, не пойдём. У нас и своя шведская семья неплохая. Но и брать других не будем. Во-первых, они там все ебанутые через одного. А во-вторых, это уже оргия какая-то получается. А в тебе и так белка мало. Заебёшься чего-доброго», – подсказал мозг, насытившись впечатлениями за день.

Володя кивнул, внутренне согласный.

«Спермы от всех событий и так мало осталось. Скоро каждый сперматозоид наперечёт будет», – продолжал мозг: «Природа взыграла. Видимо поэтому ты предпочёл сначала оплодотворить блондинку, а затем по остаточному принципу уже и начальницу».

Богатырёв и сам понимал краем мышления, что включилось что-то природное, глубинное, связанное с внутренней подсказкой на генном уровне. Например, с советом изнутри, что молодой организм с родами проще справится.

Он же, этот внутренний всезнайка, добавлял подло, что о детях Ларисы не слышал, да и бёдра там не так широки. А вот расист из него хреновый получился. Тяга к любому женскому полу лечила как вакциной болезнь.

Он одинаково хотел мулаток, метисок, негритянок, азиаток, белых, красных и всех, кто имел грудь… с одной важно пометкой – «но не имел при этом члена».

«Хотя…», – прикинул мозг, и Володя невольно передёрнул плечами, обрывая мысль и не желая сворачивать с проторенной дороги альфа-самца на скользкие обходные пути бисексуалов и прочих полупокеров.

Лариса не желала отставать от выделяемой соперницы и конкурентки. И смазав головку вибратора «остатками мужской роскоши», пихала её как можно глубже, проповедуя принцип «если шустрые – дорогу найдут».

Вика даже сама ей помогала, подталкивая ещё и сзади пальчиком. Пальчик тот активно шерудил в анусе, пока другая рука толкала начальнице фиолетового друга-доставщика в вагину с целью «доставки детей».

«Всё хорошо в кабинете, остаёмся», – подсказал мозг, игнорируя стук и призыв ассистентки.

Но приглушённые возгласы за дверью не желали исчезать. И Володя, вместо того, чтобы задуматься – чего это обе партнёрши вдруг решили от него забеременеть разом? – вынужден был первым одеться и зашагать к двери.

Самок надо защищать.

Пока организм желал опустить веки и отвернуться к стенке, выдав храпунчика-сопунчика, сама жизнь говорила – сражайся за место под солнцем, в морге отдохнёшь!

Оглянувшись на разнеженных любовниц после пика Ларисы, Богатырёв понял, что те не будут двигаться ещё минут пять.

Пришлось шагнуть за дверь кабинета, тут же её закрыв за собой. Принять удар на себя, так сказать. Чтобы тем двум хорошо было. Они всё-таки ещё пригодятся.

«Мы ответственно за тех, кого покорили», – добавил гордо мозг, и выдал образ, где он стоит на вершине горы и ветер гордо треплет плащ супергероя на нём.

Но был и реальный мир, без трусов поверх треников. И в этой нелепой реальности Гуля махала руками, причитая:

– Там это… того!

– Чего, того?

– Он значит, того о-го-го! Или ту. А та его сзади, сверху и сбоку тра-та-та. И сбоку бантик, – не только красочно описала ассистентка, но и в подробностях прожестикулировала. – Рот друг другу затыкают, главное. Слюни текут в разные стороны. На демонов похожи. Но и этот тоже не лаком шит, и работает как перфоратор.

– Чего-о-о?

– Долбит, долбит, долбит, говорю, – не унималась Гуля. – А та говорит, мол, ещё и ещё. И жопку маслом так «хоп!». Я попыталась дозатор отобрать, но массажист по рукам надавал. Говорит, нам для хороших клиентов ничего не жалко. Говорит, и себе главное такой тоже жопку смазывает, как будто яичницу готовить собрался.

– Что, кого и зачем долбит? – не понял Володя, всё ещё пребывая в блаженной неге в мире, где вёл под венец сразу двух женщин в красном и белом подвенечном платье под ангельское пение.

Только не длинные платья, конечно, а выше колен, чтобы любовь доказать у алтаря. Затем на алтаре. Можно еще возле алтаря. И, конечно же, обстоятельно – брачной ночью шлифануть. А может и брачной неделей… Лишь бы осталось чем доказывать.

«Хотя, если у моря отдыхать, то там много морепродуктов», – тут же нашёл решение мозг.

Володя невольно поёрзал штанами в паху, стараясь не привлекать внимания озадаченных клиенток, что сидели на скамейке в коридоре, и ожидали своей очереди на оргазм.

Очередь с талончиками, где на каждом написано: «оргазм, 1 шт. в день, кроме воскресенья». Потому что в воскресенье нужно думать о высоком.

Богатырёв снова понял, что мечтает уже о том, как проведёт то воскресенье. И то, что его намученные, стёртые чресла пели божественную асану с пометкой «хватит», ничего не значило.

Правда о том, что весь прочий мир тоже умеет плодиться и размножаться, он как-то подзабыл.

«Да только что они там могут народить с двумя членами наперевес?».

– Что-то пошло не так. Один другую за член хвать, – тут же добавила Гуля, дорисовывая картину восприятия руками так усердно, что сглотнула от волнения. – Но это – работа. А когда в ответ её рука потянулась, я сразу поняла, что дело пахнет жаренным. А оно не жаренным пахнет, а потом, оказывается. Никакого женского запаха. Один разврат кобелиный. И одежда по всему кабинету разлетелась. Я пока собирала, чуть не ослепла. Сиськи в одну сторону трепещут, жопы в другую лезут. А шпаг в полной боевой готовности, яиц и стонов на пару столько, что ощутила себя лишней на этом празднике жизни. Тут-то я о вас и вспомнила. Непорядок, думаю. Владимир расстроится.

Гуля была тараторкой. Но до Богатырёва, наконец, дошёл смысл сказанного. Он тут же ворвался в кабинет, за собой прикрыл дверь от любопытных и только после этого позволил себе закричать. И то приглушённо, чтобы клиентки в коридоре не разбежались:

– Саня! Ты превышаешь полномочия! Не идёт мужику помада! Я жене пожалуюсь!

«Не, Лизка в положении. Не будем её беспокоить», – тут же остепенил мозг и обратил внимание, что на рабочем столе покоится его сотовый телефон.

Володя рванул к нему. Где-то там в недрах контактов записан номер «Коля качок-бычок, Сашку за бочок».

Но пока его искал, на дисплее высветился телефон «мама». И Володя нажал случайно на приём.

– Волька! Ты тiлькi трубку не клади. Батько порося треба!

– Какого ещё порося? – крикнул Володя в динамик, стараясь перекричать звуки в кабинете, состоящие в основном из надрывных стонов и требований «пихать глубже», или «подержать за правую тестикулу». А была ещё и просьба «поласкать сосочек».

– Ты шо, москаль, совсем о малой Родине позабыв? Порося тебе балякаю, привези ему! «День ангела» жеж!

– Может ещё и Мерседес в придачу? – пробурчал Володя.

– Мерседесов не треба. А порося треба! – тут голос стал тише, как будто мать отдалила телефон и теперь сослепу искала где кнопка отбоя. – Прекращал бы ужо рукоблудить на порнуху, когда мать звонит… Женщину бы себе ужо нашёл… Тю, непутёвый уродился… Ох, и не путёвый младшой!

Мать, наконец, отключила связь. А Володя остался стоять как оплёванный. Сонливость как рукой сняло. Повернувшись обратно к развратной картине, он даже застал финальный фейерверк, за который всё ЛГБТ-сообщество аплодировало бы стоя, а мир консерватизма спалил бы его на костре при первой возможности.

Но полностью погрузиться в картинку самосожжения не давал поросёнок в бантике. Богатырёв уже представлял, как приезжает на Мерседесе в деревню и достаёт из багажника хряка. А затем вручает отцу, а ключи матери. И говорит нечто вроде.

– Вот порась, вот – ключи от «мерина», а в салоне жена и любовница. Знакомьтесь. И всё, мама, у меня хорошо в Московии... Рукоплескать некогда.