Роман Тот самый массажист глава Глава 57

Есть два типа женщин: одну необходимо просто гладить, чтобы ощущала ласку, елозила и мурлыкала, ощущая заботу и ласку, а второй стоит залезть в саму душу, чтобы только почувствовала первое тепло. Только после этого позволит себе ощущать приятное, убрав коготки.

Словно примерив однажды бронежилет в силу ряда причин, женщины второго типа порой не просто забывают его снять, когда уходит опасность, а целенаправленно ждут пули из засады. Со стиснутыми зубами. День за днём. Они словно не верят в счастье и ничего хорошего от жизни давно не ждут.

Сжимая в руке букет разноцветных роз, Богатырёв застыл в больничном коридоре, поражённый этой догадкой. Хотя с другой стороны, пару выстрелов в упор по сути сделал именно он. Хоть и с «бабушкинским фактором».

Из палаты показался бинт, затем остальная Мара, Владимир ощутил в сердце томление. Ведь там, по другую сторону бинтовой повязки на лице с фиолетовым отливом, женщина надела на душу не только бронежилет после всего пережитого, но и каску для верности нацепила.

«Сложно будет пробиться», – отметил мозг и тут же другой вариант предложил: «А может ну её?».

Но Володя гнал от себя эти малодушные мысли.

И всё же факт оставался фактом – притомилась. Можно вправить нос, но не чувство гордости. От ровной осанки и степенных движений – словно лодочка плыла – остался лишь затравленный взгляд по сторонам и рваные, угловатые шаги, махи руками с сумочкой в одной из них. Она раздумывала, звонить ли ей, или писать, а может вызвать такси. Она точно не знала, что делать наверняка. Растерянная и поникшая, лишь посмотрела на него с двояким чувством. А как признала – в глазах мелькнула ненависть.

– Ты?!

А он хорош. Мало того, что украл у богини красоту, лишил уверенности в себе, и едва не добил на прощание, так теперь и застыл посреди коридора с нелепым веником в руках и немым вопросом «почему медицина не всесильна?».

Слова, что пытался подобрать в салоне автомобиля, исчезли. Да и откуда ехал? От любовницы, которую завёл не ради любви, но поддавшись сиюминутному порыву.

Нет, там тоже вроде помог человеку. Но то всё обман души. Помог лишь себе. Разгрузиться. Наверное, чтобы не думать о том, что дома творится. И на работе. Конечно, если «понятие дома» вообще можно сформировать среди троих, а с работы к обеду не уволит одна из тех, кто должна отвечать за уют, тыл и всё-такое прочее.

«Так может мы просто приспосабливаемся к этому изменчивому миру?» – выдал мозг, когда ему и сердце вдруг остро захотелось винишка и смотреть на звёзды в ночи.

Но реальность была суровее: понедельник, больничный запах, и женщина, что смотрит с укором, обидой и бог знает ещё каким коктейлем в душе. И это при том, что меньше всего на свете он хотел бы обидеть богиню.

Свою богиню!

– Я, – ответил он, протянул букет и не слушая ничего больше, подставил локоть, покорно склонив голову.

Словно ожидал взмах топора от палача. И в ожидании этой казни, он не позволял себе смотреть на неё. Или сболтнуть лишнего. Только локоток застыл, как протянутая рука.

Мара шагнула в сторону от него и цветов, как от прокажённого. Володя запоздало понял, что причина может быть в новой аллергической реакции на цветы и просто отбросил букет на скамейку угодив в какую-то женщину за сорок, что не только подхватила букет, но и произнесла:

– Как неожиданно и приятно!

Ни Володя, ни Мара не обратили на неё внимания. Тело после лекарств и обезболивающих слабо. Девушку повело. Обруливая массажиста, невольно подхватила его локоть. И он, накрыв ладонью её руку, медленно повёл её прочь из медучреждения.

Вперёд, на волю, на встречу свободе!

Только вдохнув свежего воздуха на крыльце, Володя решился сказать ещё что-то:

– А я ведь так и не стал отцом… Рано обрадовался.

Она остановилась, скинула руку с локтя.

– Что? Испугался ответственности? – в её глазах снова на миг разгорелось пламя ненависти, от которого он сгорал бумагой. – Аборт? Чёртов трус! Все вы мужчины, одинаковые. Играете вдвоём, а когда игра заканчивается – один в кусты.

Выслушивая этот длинный монолог-приговор, Володя подвёл её к автомобилю, открыл дверь, усадил на пассажирское, пристегнул. И только когда на полу от испепелённого массажиста осталась горсточка пепла, он, словно подхваченный ветром, и им же развеянный, тихо ответил уже с водительского сиденья:

– Нет. Просто отцом оказался не я, – поправил тихо Богатырёв, расстроенный этим моментом ничуть не меньше. – Своего ребёнка я бы никогда не бросил.

И он посмотрел на неё. Искренний взгляд. А за ним – надёжность и нерушимая вера в эти слова. А она посмотрела на него. Синяки прикрыты белым. Но взгляд острый, пронизывающий.

– Значит, тебя… обманули?

Ледяная стена между ними в этот момент дала лёгкую трещину. Маленькую, почти незаметную, но Мара была женщиной с Кавказа. А Кавказ – дело тонкое. И как любая женщина, в ней были две опции по умолчанию: мстить или влюбиться по уши.

– Да я тоже хорош, – вздохнул Володя, выруливая автомобиль на трассу. – Придумал себе чего-то. Размечтался, размяк. Бабка эта ещё сегодня жару дала. Надеюсь, что не доживу до деменции. Или рядом будут родственники, что обо мне позаботятся, когда захочется гречки в ночи купить.

Обратная дорога всегда быстрее. Автомобиль уже не мчал с превышением скорости. Но

– Что с ней сейчас? – спросила Мара, отвоевав себе зеркало заднего вида. А как сделала это, так с разной периодичностью в голосе выдавала стон. – Где она?

– Да нашёл её квартиру, вернул в родные пенаты, так сказать, – ответил Володя, сбил в телефон номер пострадавшей и добавил. – Но то, что с тобой получилось. Это… не я.

– Ну… было бы странно, если бы ты избивал девушек на улице, – заметила пострадавшая богиня. На работу с таким лицом не пойдёшь. Домашний адрес не спрашивал. А куда вёз – какая уже разница? День хуже уже просто не мог быть. Понедельник.

Владимир Богатырёв никаких побочных мыслей на этот счёт не имел. И спокойно проезжал гостиницы, отели и даже хостелы. Мелькали рядом и рестораны, кафе, забегаловки. Это и понятно, куда с таким лицом, прикидывала Мара. Но мог бы и похитить на сутки-другие. Запить вину, замассажировать огрехи, а то и зацеловать там, где не болит.

«А что, если… он везёт меня к себе домой?!» – вдруг подумала девушка, и не сразу поняла, как относится к такому выводу. С одной стороны, хам, нахал и подлец. И пощечину за одно предположение получит. С другой – целеустремлённый. И вообще бьёт, значит любит. Пусть и с помощью посредников. Бабки и двери там всякие – это руки той же самой кармы, что никак не может выдать ей нормального мужика.

Ей, половозрелой, самостоятельной и следящей за фигурой девушке в самом соку, на спорте и ЗОЖе, чёрт бы его побрал. Начитанная и накачанная сериалами по вечерам, Мара понимала, что рано или поздно вариантов останется всего два: найти кота или пойти в лесбиянки. Если жизнь наконец не одумается, и всё-таки не снабдит её мужиком, мужичком, или хотя бы мужчинкой.

– А куда мы… – уже хотела сказать она, но начала предложение тихо, а продолжать не стала. Ведь автомобиль вырулил на хорошо знакомую трассу. Дорогу до Женского рая. Места, куда она поклялась себе забыть дорогу, когда услышала от него о чужом ребёнке.

«Не будет похоже, романтической ночи и разговоров под пледом у телевизора на двоих», – поняла вдруг Мара и на глаза навернулись слёзы. Она отвернулась к стеклу, пряча лицо и прикусила фалангу пальца, пытаясь сдержаться. Всхлипы застряли внутри, а вот слёзы, крупные и блестящие, как бриллианты на солнце, потекли через запруду сами собой.

Володя остановил автомобиль рядом с её дверь в дверь. Затем вылез и открыл свой багажник, натянул рабочие перчатки. Мара сразу поняла, что что-то не так. А когда Богатырёв достал домкрат, и постучал по стеклу, плакать расхотелось.

– Машину свою открой.

Она, смахнув слёзы украдкой, залезла в сумочку за ключами. Тонкая ладошка проскользнула внутрь и обнаружила их сразу. Что было маленьким персональным чудом, учитывая количество вещей в сумочке. Но сейчас среди десятков полезных мелочей пальцы сразу ткнули в брелок.

Тогда Володя залез уже в её багажник и достал запасное колесо. Одно дело – запросто ворваться в душу женщине со своими пальцами. И совсем другое – починить то, что требуется. Этой машине, например, требовалось починить пробитое колесо. Что спустило так, что не оставалось никаких сомнений – просто подкачать, чтобы доехать до мастерской, не получится.

Поддомкратив автомобиль, Володя с энтузиазмом занялся за отвинчивание колеса. Разум говорил, что нужно просто вызвать работников техобслуживания и бежать на работу. Но кто бы его слушал? Сердце же подсказывало, что богине сейчас не помешает его поддержка.

«Сам сломал – сам делай», – добавил важно мозг тоном директора школьнику: «А раз богиню быстро починить не получается, почини хотя бы её колесницу. Богини пешком не ходят».

Когда Мара нашла в себе силы выйти из салона, Володя уже затягивал последний болт на сменном колесе. На запаску удалось найти только «банан». Без литья, на штамповке, он выглядел ужасно. И ремонтник скривил лицо.

«Нет, на такой машине её точно отпускать нельзя», – подсказал мозг.

Преисполненный решимости хоть одно дело за день довести до конца, Володя снова усадил девушку за пассажирское сиденье, пристегнул и подвинув кресло на водительском сиденье подальше, сам повёл её авто в шино-монтажку.

«Ничего, ничего, после обеда сразу и начнём всю работу в массажном кабинете», – успокоил мозг, пока они за незамысловатой беседой смотрели, как специалист проклеивает колесо и меняет запаску.

Володе бы в этот момент отпустить девушку домой, вызвать такси и явиться на рабочее место, но тут воображение нарисовало, что едва она сядет за руль с опухшим лицом, как на трассе с ней тут же случится ДТП. Тогда виной будет снова он. Тот, который поломал, а времени на восстановление не дал.

С этой мыслью, Володя снова сел за руль её авто и спокойно спросил:

– А где ты живёшь?

Мара поняла, что голос дрогнул, когда назвала адрес. Вроде бы ничего такого, но этот мужлан ведь точно знает, что она не жената. Хотя бы потому, что кольца обручального не носит. А может даже догадался, что никому ни разу не позвонила, просто потому, что никого нет. И живёт одна.

«А что он там себе в голове уже надумал? А?» – прикинула раненная богиня и щёки немного покраснели. Ведь у неё в голове уже всё было надумано как надо.

Вино. Фрукты. Больше вина. Сначала он сверху, а ей больно. И так не удобно. Потому она сверху и берёт инициативу. Потом перемотка и вот он уже пытается влезть в её тапочки, а она конфисковывает его майку. Или хотя бы униформу.

«Кстати, а где кровь на униформе?» – подумала Мара. Но вслух не спросила. Крови хоть и не было, но зато были следы грязи от обода колеса.

А это уже повод зайти и постирать. Там-то всё и начнётся. Всё, кроме кота и подруги по несчастью.

– Мара… так где ты живёшь? – всё ещё ждал ответа. И в этом, реальном мире, массажист всё ещё ждал от неё ответа.

Улыбнувшись, она спокойно продиктовала улицу, дом, подъезд и даже не заметила, как продолжила квартирой.

Похоже, подсознание говорило о происходящем больше, чем сознание. Ей безумно не хватало этого человека в квартире с целью полежать в обнимку. А дети в процессе эксплуатации «мужа на час» – приятный побочный эффект.

«Интересно, с каким ещё инструментом он может обращаться?» – подумала Мара, украдкой пряча улыбку. Перед глазами вместо ключа на шестнадцать проплыли самые разные предметы. И все лишь вызывали очередной приступ потаённой улыбки.

Всё-таки один плюс в повязке на лице сегодня был – он скрывал пунцовые щёки.

«Возможно, понедельник не так уж и плох», – подумала быстро набирающая уверенность богиня: «Должен же он загладить свою вину. А свадьба может быть ещё одним приятным побочным эффектом. Определённо люблю понедельники!».

В голове что-то щёлкнуло, словно расстегнулась застёжка на бронежилете.