Роман Тот самый массажист глава Глава 36

Точкой бифуркации называют конкретное место и время в жизни, когда всё настолько поменялось, что назад уже ничего не вернуть. Но таская коробки от камина из прихожей на второй этаж в спальню, и поглядывая на едва обозначенные на теле блондинки шортики, Владимир Богатырёв никак не мог вспомнить, когда именно всё случилось так, как случилось.

«А чего тут думать? Хорошо же!» – воскликнул мозг и важно добавил: «Всем хорошо. У них мужик в доме. У тебя любовница и жена в одном флаконе под боком. Вопрос лишь в том, кто из них – кто?»

Он вроде бы жил в провинциальном районе, ловко закамуфлировав слово «деревня», отучился на средние оценки, закончил медицинский колледж в городе поблизости, отслужил не в худшем, но и не лучшем места на Земле, а лишь затем взялся за ум. В него входил переезд в столицу, курсы массажиста. Далее попытки закрепиться, работа по салонам-забегаловкам, беготня по постоянным клиентам со столом-раскладушкой, первый автомобиль-развалюшка, новые курсы повышения квалификации.

Неплохо вроде.

Затем первая клиентская база, небольшая стабильность, первые накопления на первоначальный взнос по ипотеке, а вот и сама ипотека, собственное жильё.

Хорошо вроде.

Но нет, ему мало было сидеть среди серых стен на новом диване в целлофане. И каждый вечер он вновь и вновь листал объявления о работе. Пока однажды просто не прыгнул в тачку и покатил в Женский рай.

Или всё было не так и в тачку он заскочил ещё до того, как перебрался в квартиру и втыкал на серые стены и в экран телефона с объявлениями?

«Да какая к чёрту разница, Володь?», – обрубил мыслепоток мозг: «Сфокусируйся на настоящем. Тут всё отлично. У тебя две ответственные самки, живёшь в загородном доме, есть куда сбежать в случае чего. Но куда тут сбежишь? И зачем? А работа? Ты же кайфуешь от своей работы, когда слышишь женские стоны и видишь глаза, полные тепла и нежности. Что вообще может быть круче?»

При мысли о глазах, Володя вдруг вспомнил, что ещё с утра обещал Вероничке с косичками сеанс, а теперь всё как-то перенеслось на другой день. Вроде жизни не прикажешь – появляется, где хочет. Но надо телефон у начальницы забрать, позвонить, а то неудобно получилось.

Обещал – выполняй. Таков жизненный принцип Богатырёвых. И раз жизнь – не игра и как нельзя сохраниться и загрузиться, то живи так, что всегда бы поступал. Без подлостей, лжи и коварства.

Володя в очередной раз спустился по лестнице со второго этажа на первый и вдруг увидел массажный столик, сложенный вдвое. Переносной. С удобной ручкой, чтобы таскать с собой. Набегался в своё время с такими по метро. По площади как квадратный метр, а если разложить, то все два. Но зачем он тут? Почему его принесли грузчики?

Володя застыл перед новинкой и на это тут же обратила внимания Лариса. Она подошла, убедилась, что никого из грузчиков нет, быстро поцеловала в засос и погладив по щеке с заметной щетиной, обронила:

– Совсем забыла сказать. Выходной то ты сегодня получил, но помнишь я говорила тебе про вип-клиентов? Их никак не перенести. А сегодня как раз такой. Моя старая подруга придёт.

– На новоселье? – с надеждой в голосе спросил Володя, которому работать теперь не хотелось от слова совсем.

– Ну, можно и так сказать, – прикинула Лариса Борисовна. – Но вообще Анька говорит, что поясницу прихватило. Да и планирует перебраться с дочкой в наш посёлок. Развод, всё такое. Армейская у них семейка. Муж генерал. Она – полковник. Жили вроде двадцать лет, а сегодня заявление о разводе подала с утра и хочет отпраздновать.

Володя пожал плечами. Бывает. Он вот тоже чуть акушером не стал.

– Ну вот и чудненько. Помнёшь её в моём кабинете. Неси столик туда.

– Твоем кабинете? – переспросил Володя, пока мало ориентируясь по комнатам.

Радует лишь, что одно из двух мест в гараже выделили ему. Есть куда поставить немецкого красавца. Будет свободный час – обязательно займётся своим конем ретивым.

– А что? – улыбнулась Лариса, в лёгком воздушном сарафане призывно поправляя правую чашечку бюстгальтера. – Хочешь и свой кабинет?

Руку тут же кольнуло. Володя скривил лицо:

– Нет, я вообще дома не хочу работать.

– А если я попрошу… или Вика? – сделала хитрую поправку Лариса.

– Вам я и на кровати массаж сделаю.

Гипнотический взгляд в ответ. Лёгкая усмешка. Новое прикосновение к щеке.

– Ну надо мой сладкий. Для випов надо. Там такие связи, что один может сделать выручку за месяц. Как тут откажешь? Я кстати твою старую развалюху безжалостно сдала в металлолом. Радуйся, что не возишься с продажей на вторичном рынке.

И она снова жарко и со вкусом поцеловала его, уже не обращая никакого внимания на шаги в коридоре.

Володя кисло улыбнулся, подхватил столик.

– Тогда мне надо привести себя в порядок.

– Конечно. Душ на втором этаже. Полотенце там же на тумбочке. Форма… к чёрту форму. Одевайся в повседневное. Мы всё-таки дома.

Тут её отвлёк вопрос грузчиков, и массажист спокойно пошёл наверх, облизывая шлейф сладкой помады на губах.

«А эти духи. Чем она пшикается, Володь? Мне нравится. Мне настолько нравится, что…».

Богатырёв застыл в коридоре, поправляя джинсы. Тесно. После плотного обеда из супа с морепродуктами, икрой на хлебе, жареными креветками и кольцами кальмара мир вообще стал другим. Всё вокруг похоже на женщин. Очертания груди в завитушках лестничных перил, ручки дверей как женские лона со впадающей и выпадающей кнопкой. А теперь ещё и этот женский голос.

Голос?

Володя занёс столик в кабинет Лары и прислушался. Из ванной доносилась музыка, плеск воды и голос подпевал в такт популярной песни.

​

Не услышишь ты шаги.[1]

И за мною не беги.

Заведу тебя на крышу,

пропадешь котенок, сгинешь.

Не уймёшься всё никак?

Понимаю твой азарт.

Успокойся, скоро март.

Там устроим маскарад.

Володя приоткрыл дверь, прислушался. Заинтересованно просунул голову. Вика стояла в душевой за стеклянной заслонкой, орудовала губкой, намылившись. Встроенный внутренний плеер с обилием влагозащищённых колонок доносил приличного качества музыку, которую даже плеск воды не мог сильно исказить. И голос блондинки смешивался в ней с голосом солистки.

Я - полуночная кошка,

поиграй со мной немножко.

Только с лаской не шути,

а то будут коготки.

Что ж ты милый? Хвост растет?

Ах ты глупый, хитрый кот!

Володя потёр бородку, пораскинул мозгами и зашёл в ванную, прикрыв за собой дверь.

«Почему бы и нет?» – предложил мозг, и руки принялись расстёгивать ремень, полетела на пол майка. Непривычно пока было ходить по дому в кроссовках. Но вот и они встали рядом с аккуратными маленькими босоножками Виктории.

Буду сладко я мурчать,

Молока просить, урчать.

Кто сказал, что кошки серы?

Под луной у нас веселье.

Танец, грация, прыжок.

Но сначала на бочок.

Что в зрачках твоих пустых?

Дай огня, меня услышь.

​

Володя покрутил на пальцах боксёры, скомкал, кинул в корзину, метко заработав трёхочковый. Обозначил празднования от гола. Подошёл к душевой, резко распахнул отъезжающие дверки и смело шагнул под тёплые струи.

Ничего уже не переиграть.

Вика повернулась, вскрикнула от неожиданности. Прижала руки к груди. Володя невольно залип на белоснежной коже и её шеи и лёгкой россыпи веснушек над щеками у глаз.

Но тут испуг сменился удивлением, затем в глазах что-то блеснуло, обозначая искорку, которую никакими струями не потушить. И тут она улыбнулась

– Володя?

Он сделал ещё половину шага, обнимая всё это богатство большими руками с широкими плечами. Она сначала прижалась к груди. Обняла в ответ за ягодицы. Робко поцеловала в плечо.

Тут искра обоих стала пожаром. И оба принялись целоваться, лаская друг друга по спинам и бёдрам. Володя сжал её маленькую попку. Ягодички Вики можно ухватить одной ладонью. Малявка двадцатилетняя. С жаром между ног, что ощутили пальцы, едва коснулся.

Но как же прекрасны были её мокрые волосы, по которым каскадом спадала вода. И как умелы губы. Язычок скользил по губам, она нежно покусывала его нижнюю губу, смотрела и целовала снова.

О, эти поцелуи словно под дождём! Но не холодная вода падает с неба, а лишь уютное ощущение тепла и заботы. И в ещё более жаркое тепло стремится естество. Вика взяла его под узду, намылила как следует мылом отдельно.

– Я тобой займусь, – обронила она.

– Да… пожалуйста, – с трудом ответил Богатырёв, оперившись об обе стенки душа, чтобы удержать равновесие. Шаловливые мягкие пальчики заставляли все мышцы напрягаться, тут же расслабляли.

Она натёрла мылом губку и принялась растирать живот, поигрывая с головкой и яичками. Пытаясь вклиниться в это нехитрое действо, он лишь целовал её в ушко, покусывал за мочку уха, от чего она порой хихикала. А когда небольшая грудь мягким соском касалась его руки или живота, ноги снова подкашивались.

Вика снова направила очищенного и напряжённого змея себе между ног. Но едва Володя представил, как мягка и податлива она внутри, как блондинка зажала член между ног. Она была ниже и Володе невольно пришлось расставить пошире ноги. И все же Володя ощутил жар от её лона. Её нижние губы вдруг стали тереться о безбожно выпирающую часть массажиста, что было ничуть не менее приятно, чем обычное проникновение. Напротив, на пике действия он словно проходил её всю насквозь. И когда голова выпирала по ту сторону блондинки, она касалась её пальчиками, поглаживая как при поощрении.

От новых ощущений эрекция стала такой, что член желал поднять Вику. И тут в дело вступили руки. Больше не опасаясь упасть, Володя подхватил её на руки, прижал спиной к стеклу.

Блондинка тут же рефлекторно обхватила его ногами, повисла руками на шее и оставляя засос на ней, присела на то, что снилось ночами и грезилось днём, когда закрывала глаза.

Включи умный душ сейчас холодную воду, оба вряд ли оторвались бы от процесса. Внутренний жар поглотил их. И мокрая, влажная, задорная игра для двоих с обилием работающих мышц приходилась по вкусу. Мощно работал бёдрами Богатырёв. Мозг переполняло эмоциями и ощущениями. Он желал эту женщину, и она его тоже. И сейчас оба сливались друг в друге, оставив все посторонние мысли.

Движения любви. Рефлексия обладания. Стоны и вскрики и всё до той поры, пока не завершилось дёрганными движениями и оба не затихли, ощущая приятное послевкусия друг друга.

«Нет, ну ты тоже помой её», – наконец напомнил мозг.

И Володя взялся за губку.

Переезд, конечно, как два пожара, но сегодня этими пожарами были они.

[1] Авторское. «Полуночная кошка»