Роман Тиран моей мечты глава Глава 79

Ближе к ночи эйфория схлынула, оставив после себя какую-то странную пустоту.

«Ты всё равно моя».

Как так можно? С одной стороны, радоваться и млеть от поцелуев, а с другой – испытывать страх и нежелание перед тем, что ждёт меня дальше.

А что ждёт меня дальше? Поиграет, потрахает, а потом бросит. И придётся мне смиряться со своей участью.

Что же это за эмоциональные качели такие! То вниз, то вверх… Я вспоминала, как Назар целовал меня сегодня – и взлетала в самое небо. Потом думала о том, что будет дальше – и падала вниз.

А может быть… Может быть, я всё-таки ему больше, чем нравлюсь?

Нет, не может быть. По какой причине я могу ему больше, чем нравиться? Назару… Назару Миролюбовичу нужна сильная и смелая женщина, специалист в своём деле – да и вообще, обладающая этим самым любимым делом. Я же… не более чем просто милая девочка. Я надоем ему так же быстро, как мне надоедают конфеты, если есть их каждый день.

Не сдавайся, Тина! Ты не «всё равно его», ты своя собственная. И не нужны тебе никакие тираны.

Утром в субботу я проснулась в состоянии, близком к панике. Минуты две лежала с бешено колотящимся сердцем, а потом поняла, в чём дело. Видимо, во сне я это почувствовала и испугалась.

У меня тянуло внизу живота. Точно так же, как в первую беременность. Абсолютно так же.

Нет-нет, не может быть. Он же предохранялся! Вроде. Это просто совпадение.

Но где-то в глубине души я уже поняла – нет, не совпадение. Сердцем почувствовала. И вот вроде бы бред, там же ещё всё совсем крошечное… но я чувствовала, что оно – точнее, он или она –есть. И как женщины аборты делают? Неужели не чувствуют?

Я положила руку на живот и расплылась в улыбке. Видимо, гормональные скачки настроения уже начинаются – то я в панике, то радуюсь, что во мне зародилась жизнь. И не просто жизнь! Это ведь ребёнок человека, которого я люблю.

Тина, ты дура. Впрочем, ты всегда это знала.

Маме я, конечно, ничего не стала говорить. Да и говорить пока нечего, я ведь ничего точно не знала, только догадывалась. Нужно было дойти до лаборатории, сделать тест на беременность, но вырваться туда в выходной день незамеченной невозможно. Так что я решила подождать до понедельника.

До Нового года оставались две с небольшим недели, и вечером, когда Юлька уже легла спать, а мы с мамой сели пить чай, родительница спросила:

– Что будем дарить нашей принцессе? И вообще, какие планы на Новый год?

Не было у меня никаких планов. Но ответить что-то было нужно.

– Я хотела пригласить дядю Серёжу и тётю Дашу к нам. А дарить… Думаю купить ей «Лего».

Мама расцвела.

– О, отлично! Мне так нравилось собирать его с тобой, когда ты была маленькой!

Я иронично улыбнулась.

– То есть, собирать будешь больше ты, а не Юлька.

– Мы обе.

Ну да, я до сих пор помню, что от кукол и конструкторов мама всегда фанатела больше, чем я сама. Я больше любила книжки и машинки.

– И Ярику, я думаю, тоже будет полезно пособирать «Лего» вместе с Юлькой… – протянула я задумчиво, отхлёбывая чай, и прежде, чем мама опустила голову, успела заметить её хитро-лукавую улыбку.

И что это значит, интересно?..

Утром в воскресенье позвонил Вячеслав, зазывал нас с Юлькой на каток, но я, естественно, не пошла. Теперь, когда я, вероятнее всего, беременна от его брата, это становится уж совсем неприлично. Это ведь жизнь, а не бразильский сериал.

В понедельник я вышла из дома чуть пораньше, чтобы успеть в лабораторию и сдать тест на беременность. В принципе, можно было и подождать недельку до месячных, но ждать мне, как и любой женщине, не хотелось.

Осталось только каким-то образом дожить до завтра.

Когда я вошла в квартиру и увидела Назара… Назара Миролюбовича… как бы теперь обратно переключиться?.. в общем, я страшно смутилась, покраснела и опустила голову.

Он, конечно, подумал, что это из-за поцелуя в пятницу. Но я-то знаю, что нет! Точнее, не только из-за него.

– Доброе утро, Тина, – сказал Назар мягким, но всё равно очень самодовольным голосом. Тиран, что с него взять.

– Доброе утро.

Ненавязчивое прикосновение к подбородку, чтобы я всё-таки взглянула на него. Взглянула – и застыла, как кролик перед удавом, не в силах больше отвести взгляд.

Люблю эти резкие, будто бы нарисованные грубым карандашом, черты лица. И нос, чуть длинноватый, и тонкие, жёсткие губы, и волевые скулы, и тёмно-карие глаза. Словно крепкий чёрный кофе… хотя в его случае – скорее, чай.

– Люблю, когда ты так смотришь на меня, – протянул Назар, этим сразу разрушив всё очарование.

– Я рада, – нахмурилась я, делая шаг назад. – Но ты… вы… ты обещал.

Глаза, которыми я любовалась секунду назад, поднялись к потолку.

– Ты не даёшь мне это забыть. Не волнуйся, я помню. Погуляй сегодня с Яриком подольше, ладно? Погода хорошая, снега нападало много.

– Ага, – я с готовностью сменила тему. – Снеговика слепим.

– Если слепите – пришли мне фотографию. Только морковку не забудьте прилепить.

Я фыркнула. Учитывая, что мы с Юлькой слепили уже миллион снеговиков за недолгие годы её жизни – уж морковку-то я никогда не забуду!

– А ты веришь в Деда Мороза, Ярик? – спросила я чуть позже, когда мы с мальчиком занимались как раз тем, что я обещала – лепили снеговика. Правда, пока это был не он, а какое-то непонятное нечто.

Я думала, Ярослав скажет, что не верит, он ведь у нас такой серьёзный товарищ. Но, к моему удивлению, ребёнок важно и даже наставительно произнёс:

– Конечно.

Мне было неловко спрашивать, почему, раз он верит, но Ярик ответил и сам:

– Если в него не верить, он к тебе не придёт и подарков не принесёт.

Ну да, логично.

– Вот взрослые не верят, и поэтому он к ним не ходит.

– Да, – я кивнула, прилепляя снеговику голову и пытаясь сформировать что-нибудь, похожее на щекастенькое лицо. – Это вечная проблема взрослых. Ни во что они не верят.

– Папа тоже так говорит. Поэтому я иногда не очень хочу становиться взрослым.

«А придётся», – подумала я, но промолчала.

– Тина… А Юля сказала, у неё нет папы.

От неожиданности голова снеговика была едва не снесена напрочь.

– Папа есть. Просто он умер.

– Моя мама тоже умерла.

На этот раз голову снеговику я действительно снесла, а после плюхнулась в снег, вытаращив глаза.

– Что?..

– Умерла, – повторил Ярик. – И я подумал… Раз так. Может, давай… Ты будешь моей мамой? А мой папа – Юлькиным папой.

– Угу, – буркнула я, до сих пор не отойдя от шока. Как это – умерла?! – То есть… Ярик, мы же с твоим папой взрослые. А ты знаешь, у взрослых всё легко и просто не бывает.

– Ну да, – грустно вздохнул мальчишка. – Вам сначала надо помучиться. А зачем? Всё же так хорошо.

Я нервно хихикнула.

– А папу своего ты спрашивал?

Господи, что я несу!

– То есть, конечно, не нужно его спрашивать… Оставь нам наши скучные взрослые дела, Ярик. Мы сами разберёмся.

Ребёнок вновь вздохнул, пробурчав нечто вроде «знаю я, как вы разберётесь». А я наконец вспомнила, что сижу в сугробе, встала из него, отряхнулась и продолжила возводить снеговика, изо всех сил пытаясь не думать.

Умерла. Может, Назар это выдумал, чтобы оправдать предательство? Нет, бред. Не мог он так поступить. Значит, действительно умерла.

И даже Вячеслав с его колоссальной болтливостью ничего мне не сказал!