Роман Тиран моей мечты глава Глава 55

Написать заявление в этот день я так и не решилась, и оттого чувствовала себя ещё более никчёмной, чем обычно.

Что скажет мама? Что подумает дядя Серёжа? И в конце концов – чем я буду зарабатывать себе, маме и Юльке на жизнь? Продавцом-консультантом идти? Официанткой? Уборщицей? От всего тошно.

Ещё и Чёрный работы мне столько навалил, что я весь день головы не поднимала. А когда подняла, оказалось, что рабочий день уже закончился, и Назар Миролюбович стоит прямо перед моим столом.

– Одевайся, Тина. Домой тебя отвезу.

– Я задержусь, – соврала я, опуская глаза. Не могла на него смотреть – до сих пор обидно было.

– Тина, я тебе много раз говорил, что врать ты не умеешь, – припечатал Назар Миролюбович. – Так что прекрати тут строить из себя страдалицу и одевайся.

– Я не строю.

– Одевайся, говорю.

Я не стала дожидаться, пока этот изверг начнёт угрожать вынести меня на себе и полезла под стол за сапогами. Хотя гораздо больше, чем надеть сапоги, мне хотелось зашвырнуть их в начальника.

До машины шли молча, так же молча сели внутрь. И тут я подумала, что нужно срочно отвлечь Назара Миролюбовича от его собственных мыслей… Поэтому быстро спросила:

– Как здоровье Ярика?

– Гораздо лучше, – ответил начальник, поворачивая ключ зажигания. – Температура прошла и сопли загустели.

Типичный разговор двух «мамочек». А ведь раньше я не представляла, что буду вести подобные с Назаром Миролюбовичем…

Но нужно отвлекать его и дальше.

– А почему Ярик не ходит в детский сад? Я его спросила, но он ничего толком не сказал.

На секунду мне показалось, что Чёрный сейчас ответит что-нибудь резкое. Но он только вздохнул тяжело, а потом вдруг начал терпеливо объяснять:

– У него проблемы с общением. Причём когда сын разговаривает со взрослыми, это не заметно, но стоит только прийти туда, где полно детей… Замыкается в себе, молчит и дуется.

Я закусила губу. Чуть не ляпнула, что это явные аутистические черты, но хорошо, что промолчала. Не хватает ещё разозлить Назара Миролюбовича. Он и так добротой не отличается.

– И… как вы боретесь?

– Ярик чувствует себя лучше и комфортнее, если рядом взрослый, поэтому пока так и боремся. Ходим на занятия в детский центр, стараемся приобщить его к общению не только со взрослыми, но и со сверстниками. Прогресс есть, но в школу ему рановато. Помимо того, что я хочу продлить Ярику детство, я не желаю, чтобы он испытывал во время учёбы сильный дискомфорт.

– Понятно, – пробормотала я, опуская глаза и начиная нервно теребить сумку на коленях. В такие моменты, когда Назар Миролюбович с теплотой в голосе говорил про своего сына, у меня почти получалось просто любить его. Без примеси каких-то других чувств вроде обиды, раздражения или ненависти.

Но задать следующий вопрос я не успела – этот… изверг уже искривил губы в насмешливой улыбке и поинтересовался:

– Что там насчёт заявления об уходе? Передумала?

Невозможный, невыносимый человек.

– А вы мечтаете, чтобы я его написала, да?

И тут он меня огорошил.

– Нет.

Я нахмурилась.

– Что значит – нет?

– То и значит – нет, – Назар Миролюбович перестроил машину в другой ряд и пояснил: – Это нужно в первую очередь тебе, а не мне. Лера возвращается через две недели, так что я вернусь в привычную обстановку. Да и ты, честно говоря, неплохо справляешься с её обязанностями. Поначалу тупила, конечно, но это вполне объяснимо.

Теперь я действительно обалдела. Это он… типа похвалил, или мне показалось?

Но радовалась я рано.

– Что же касается твоей основной должности – помощник юриста – ты меня на ней тоже устраиваешь, так как навредить компании практически никак не можешь. А выше ты не поднимешься. Если уж говорить откровенно, а ты ведь этого хотела, да?

Я хотела? Неужели?

– Эм…

– Юриспруденция – это не твоё, Тина. Я не знаю, что твоё, но точно не это. Ты, конечно, можешь оставаться в «Юрконе» ещё какое-то время, но рано или поздно не выдержишь.

Назар Миролюбович был прав, как обычно, но признаться в собственном фиаско вслух гораздо сложнее, нежели в мыслях. Там-то я уже давно поняла: нет, я не смогу. И расстроилась.

Как ни крути, а мне хотелось быть такой, как мой начальник. Ну или хотя бы такой, как коллеги по работе. Только вот… мечты так и останутся мечтами, потому что способностей не имеется. Да и настоящего, страстного желания – тоже.

Это именно мечта. Мечта маленькой девочки носить такие же красивые туфли, как мама, и неважно, что они на десять размеров больше – она всё равно их напялит и попытается ходить… спотыкаясь на каждом шагу.

И мне, как той самой маленькой девочке, было обидно. Наверное, именно поэтому я выпалила:

– Вы как нельзя хорошо умеете давить своих собеседников словом, Назар Миролюбович.

– Работа такая, – он пожал плечами, ничуть не смутившись. – А тебе пора уже перестать обижаться на меня за правду, высказанную не самым приятным образом. Я тебе добра желаю.

– Неужели? – огрызнулась я. – И поэтому вы меня…

Я хотела сказать «трахнули», но не смогла выговорить. Однако Назар Миролюбович понял всё и без этого слова.

– Нет, не поэтому, – он усмехнулся. – В тот момент я вообще не думал о тебе, только о себе. Захотел – и взял.

– Спасибо за честность, – буркнула я и отвернулась к окну. В глазах защипало. Что же у меня всё так криво и неправильно? У других красивые слова, цветочки, конфеты. А у меня «Захотел – и взял». Тошно.

– Не за что, Тина. – А сколько иронии в голосе! Изверг. – Выходи, приехали. Хорошего вечера.

Хоть с поцелуями не полез – и на том спасибо. Наверное, после пятничных событий Назару Миролюбовичу уже не нужны от меня поцелуи…

Ну вот. Я всё-таки заплакала.