Роман Тебе принадлежу глава Глава 28

Стэлла

Сняв с конфорки кофеварку, я поставила её на плетёную подставку и выключила плиту. Чтобы не намочить, подвернула рукава халата и вымыла оставшуюся с утра чашку. Что угодно, лишь бы не выдать собственных чувств.

— Мне можно рассчитывать на кофе? – услышала позади себя голос Алекса, но оборачиваться не стала. Знала, что он сидит на краю стола и следит за мной.

Разговаривать с ним желания у меня не было. Начинать первым он не спешил, да и, похоже, вовсе не считал нужным делать этого. Пришёл, заявил права, взял… До гениального просто. А почему бы и нет, если я сама не особо-то этому и противилась. На пререкания сил не осталось. Просто так он не уйдёт, и я понимала это. События последних дней измотали меня, и доказывать что-либо уже не хотелось. Игнорировать его? Хладнокровие никогда не было моей сильной стороной, и на этот раз полностью заглушить эмоции тоже не выходило.

— Злишься?

Я всё-таки посмотрела на него. Он это серьёзно?

— А не должна? – осведомилась я, ощущая, как раздражение, что я так пыталась сдерживать, таки-закипает во мне. – Ты заставил меня подписать брачный договор, Алекс! Приставил к затылку револьвер и… Ты не понимаешь?! Не понимаешь, что я испугалась?! Думаешь, это так… игрушки?!

Не знаю, чего он ждал. Просто смотрел на меня так, что с каждым сказанным словом я всё сильнее чувствовала — бессмысленно. Всё он знает! Всё прекрасно знает и без моих похожих на истерику выпадов, но я, чёрт подери, устала! Устала от непонимания, от собственных противоречивых чувств, от слабости перед ним. Устала быть собственностью. Устала от бесполезных слов и его непрошибаемости.

— Ты прекрасно знаешь, что я не могу иметь детей! — взорвалась я. – И всё равно…

— Почему? – перебил он. Я выдохнула. Должно быть, в выражении моего лица мелькнуло непонимание, потому как он пояснил: — Почему ты не можешь иметь детей? У этого есть какая-то причина?

— У всего есть причины, Алекс, — отрезала я резко, стараясь скрыть горечь, однако сделать этого не сумела. – Но это не твоё дело.

— Моё, — он неспешно встал и, подойдя, положил ладони мне на плечи. – Ты – моя жена, и это моё дело.

— Раньше надо было думать.

Он чуть сильнее сжал мои плечи, но я лишь мотнула головой. Отступила, сбрасывая руки.

— Ты вламываешься в мою квартиру, пугаешь до полусмерти! – Понимая, что всё это – пустой звук, я не могла молчать. Когда-то я боялась его, а сейчас… Страха больше не было, осталась только горечь, боль и сожаление. И ещё… Пепел мечтаний, которые он сам же воскресил и разрушил. Пепел, что я чувствовала на губах каждый раз, когда он целовал меня. – Ты притащил меня в свой дом и кинул там! Шарахался где-то три дня! Это ты считаешь нормальным?! Хотел, чтобы я твоей женой была?! Да я как была для тебя шлюхой из питомника, так ею и осталась!

— Не неси чушь! – зло рявкнул он.

— Чушь?! – Я тоже повысила голос. – Какая чушь?! Мне надоело, что ты постоянно следишь за мной! Что твои шакалы постоянно за мной таскаются! Надоел этот проклятый Ниссан! Что ты хочешь вынюхать?! Что, Алекс?!

— Какой Ниссан? – взгляд его внезапно стал таким пронзительным и пристальным, что по коже у меня пробежали мурашки. Горечь и раздражение не отступили, но повисшее между нами молчание натягивало нервы предчувствием недоброго. – Стэлла, что за Ниссан? – повторил он негромко и очень серьёзно.

— Чёрный Ниссан с тонированными стёклами.

Обойдя меня, Алекс приблизился к окну и резко отдёрнул штору. Осмотрел двор. Я следила за ним, осознавая, что он весь подобран, как готовящийся к прыжку хищник. Только напряжение это отличалось от того, что было в душе и даже от того, что ощущалось в нём секундами ранее. Неприятное чувство образовалось где-то в желудке и тошнотой подкатило к горлу. Опасность. И опасность эта исходила вовсе не от Алекса. Он тоже был опасен, но по-иному: для меня, вероятно, опаснее кого-либо на свете. Вот только я больше не боялась его.

— В чём дело, Алекс? – спросила я, когда он вновь посмотрел на меня.

— Ты и сегодня видела этот Ниссан?

— Нет, — ответила я и вновь спросила: — В чём дело?

— Раз уж ты сварила кофе, — сдержанно заговорил Алекс, — мы выпьем его. Потом ты соберёшь все вещи, что тебе нужны, и мы вернёмся в особняк. С этого дня ты не должна выходить за пределы территории без личной охраны, Стэлла. Выезжать будешь только с моим водителем и сопровождением и то в случае крайней необходимости. Лучше, если без меня ты вообще не будешь покидать пределы территории.

— В чём дело? – спросила я в третий раз, хотя уже сама знала ответ. Пронзительный пристальный взгляд, твёрдые черты лица, сдержанность, с который он говорил…

— У моих людей нет чёрного Ниссана, Стэлла, — произнёс он, в упор глядя на меня. – Весь этот год я действительно приглядывал за тобой, но пару недель назад дал отбой. Когда ты видела Ниссан в последний раз?

— Позавчера, — голос мой звучал негромко. Сказанное Алексом ещё не успело уложиться в целое, но одно я понимала наверняка: если это не он, значит, кто-то… Кто-то, кому я зачем-то понадобилась. Вот только кому и зачем, не имела ни малейшего представления. И, видит Бог, лучше бы это были люди Алекса.

— Ты уверена, что это был Ниссан?

— Алекс, — отвернувшись, я взяла с подставки кофеварку и поняла, что происходящее беспокоит меня куда сильнее, чем я готова себе признаться, — я плохо читаю и почти не умею писать. Готовить я тоже почти не умею. Я вообще много чего не знаю и не умею, — тёмная струйка полилась в первую из двух чашек. – Но что касается машин…

В кухне воцарилась тишина. Не успела я наполнить вторую чашку, ладонь Алекса снова опустилась на моё плечо. Я ощутила, как он буквально впитывает в себя охватившую меня тревогу.

— Всё будет хорошо, — уверенно сказал он. – Только будь послушной девочкой. Не делай глупостей. Я обо всём позабочусь, детка. Не бойся.

Что он подразумевал под «будь послушной девочкой», уточнять я не стала. Я вообще не стала ему отвечать и не потому, что не хотела. Не знала, что сказать. Я не привыкла. Не привыкла к тому, чтобы кто-то решал мои проблемы, кто-то защищал меня. Всю жизнь я озиралась по сторонам, даже во сне была начеку, потому что знала – стоит мне глубоко уснуть, и может случиться что-то непоправимое. Беги, прячься…