Роман Табу на вожделение. Мечта профессора глава Глава 7

Две с половиной недели спустя…

Юля

— Юль? — кто-то мягко коснулся ее плеча, пытаясь разбудить. — Юля?

С трудом разомкнув веки и обнаружив склонившуюся над ней Тоню, она нечленораздельно промямлила хриплым спросонья голосом:

— М-м-м? Чего тебе?

— Ты вставать собираешься или как? Твой будильник давно прозвенел!

— Да? — громко зевнула, будучи не в состоянии сдержаться. — Я не слышала…

— Слышала! — сочувственно улыбнулась ее соседка по комнате. — И даже отключила его. Но снова вырубилась в ту же секунду!

— Серьезно?

— Угу!

«Капец! Приплыли…»

Впрочем, ничего удивительного. Прошлая смена выдалась настолько тяжелой, что к пяти утра девушка готова была отстегнуть свои ноги – так страшно они гудели. В общежитие Юля вернулась, уже находясь в состоянии полудремы. Да. Совмещать учебу и работу оказалось очень непросто.

«Ой, ладно! Справляюсь же! А выспаться… высплюсь потом!»

Сладко потянувшись в постели и зевнув еще разок, Попова уточнила:

— А который час?

— Почти одиннадцать! — отрапортовала Антонина. Усевшись на свою кровать в позе лотоса, старшекурсница вооружилась зеркальцем и косметичкой.

— Как? — ужаснулась Юля. — Я же заводила будильник на десять тридцать!

— Все верно, — подмигнула собеседница, — просто я догадалась, что тебе сегодня к третьей паре, и дала возможность поспать лишние полчаса – слишком уж мало ты спишь в последнее время. Так нельзя!

— Господи! — Попова вскочила на ноги так быстро, что закружилась голова.

Торопливо накинув на себя халат, она выудила из прикроватной тумбочки зубную щетку и мятную пасту. А после стремглав побежала умываться.

Сон как рукой сняло, ибо до начала пары оставалось всего каких-то сорок минут. И за столь ничтожный срок ей нужно было умудриться не только себя в божеский вид привести, но еще и забежать в местную типографию, чтобы забрать готовые красочные плакаты для их группы поддержки. Вечером между факультетами намечалось масштабное мероприятие – игры КВН на местном уровне. Естественно, оставить свою команду без соответствующей атрибутики она просто не могла. Ее свои же и растерзали бы потом.

Тем более весь инвентарь приобретался на университетские средства, и отчитаться по расходам ей предстояло непосредственно перед Каримовым.

«Даже представить страшно, что будет, если я не заберу их сегодня! Нет-нет! Я все успею! Иначе Серп… да он же с меня кожу живьем снимет!»

Мысли о заведующем кафедрой порождали странные чувства в душе.

Несомненно, она боялась его. В присутствии этого мужчины ее всякий раз охватывала нервная дрожь, и тело сковывало от волнения.

Но было и еще кое-что кроме этого необъяснимого трепета.

Кое-что, чему Юля никак не находила объяснения.

У нее внутри все сжималось, стоило только перехватить на себе его тяжелый безразличный взгляд. В такие моменты она чувствовала себя беззащитным зверьком, угодившим в клетку к голодному разъяренному тигру.

Видела в тех бездонных темных омутах свою погибель и никак не могла отделаться от столь дикого ощущения. От ощущения полной беспомощности. Благо контактировали они довольно редко.

Но, как говорится, зато метко!

Марат Евгеньевич держался с ней предельно строго, холодно и отстраненно. Создавалось впечатление, будто теперь (после всего случившегося) Юля жутко раздражала его. Раздражала одним лишь своим существованием.

И это странным образом… ранило ее. Девушке приходилось публично отдуваться за любую оплошность своих одногруппников. За любой их маломальский проступок. Не говоря уже о бесконечных поручениях, которые Каримов без зазрения совести спихивал на нее, как на старосту группы.

Естественно, отказаться от их выполнения без последствий она не могла.

Приходилось все терпеть. Молчать. И подчиняться.

«Ладно, прорвемся! Мне просто тяжело дается… адаптация к нагрузкам!»

Разглядывая свое отражение в небольшом зеркале, закрепленном над раковинами в умывалке, Юля задавалась одним единственным вопросом:

«Но… надолго ли меня хватит с таким ритмом жизни?»

Шел всего семнадцатый день ее обучения в университете, а под глазами от недосыпания уже стабильно начали появляться темные круги. И вообще, каждое утро девушка просыпалась со стойким ощущением усталости.

«Потом себя пожалею! Потом! Если опоздаю, будет катастрофа!»

Закончив все гигиенические процедуры, Попова вернулась в комнату.

Там, уподобившись самому настоящему электровенику, она очень быстро натянула на себя тонкие капроновые колготки и строгое черное платье, поверх которого накинула довольно плотный пиджак кремового цвета.

Щедро прокрасив ресницы тушью и немного подушившись, Юля схватила сумочку, приготовленный с вечера вместительный тубус и ринулась к двери.

Однако Антонина решительно преградила ей путь.

Уперев руки в бока, девушка строго заявила:

— Нет уж! Позавтракай сперва!

— Не успеваю! — попыталась отмахнуться девушка, выискивая свои туфли.

— Ничего не знаю! Я приготовила для тебя бутерброд и налила кофе!

— Тоня… спасибо огромное! Но… я же опоздаю…

— Просто вызовешь такси! В конце концов, ты имеешь право потратить на себя лишние сто рублей, раз уж готова работать целыми сутками!

«А ведь она права! — осенило ее вдруг. — Это сэкономит мне кучу времени!»

Благодарно улыбнувшись, Юля покорно уселась за стол и с наслаждением приступила к утренней трапезе. Настроение постепенно улучшалось.

А уже спустя четверть часа таксист высадил ее у главного входа в университет. Юля бегло взглянула на дисплей телефона – до начала третьей пары оставалось чуть более десяти минут, и это не могло не радовать.

Ведь сегодня она успела все: и хорошенько подкрепиться, и в типографию заехать, и на занятиях появиться вовремя. Блаженно улыбаясь, Попова поудобнее перехватила тубус с плакатами для КВН и уверенной поступью двинулась к крыльцу. Да только замерла в следующий миг будто вкопанная, обнаружив на своем пути… бывшего парня. Жуков поджидал ее на крыльце, держа в руках небольшой букет цветов. То были желтые розы. Ее любимые.

«Что все это значит? Какого черта он здесь забыл?»

Перехватив ее встревоженно-недоуменный взгляд, Илья улыбнулся.

И от той улыбки – нежной, знакомой до жути и некогда родной – Юле стало не по себе. И горько сделалось от воспоминаний. И больно. И противно.

«Ты всегда дарил их мне в мой день рождения. И на обе годовщины наших отношений. И если бы мы не расстались, сегодня у нас была бы… третья!»

Тревога склизкой змеей шевельнулась в груди. Во рту внезапно пересохло.

Что есть мочи девушка стиснула дрожащими пальцами шершавый ремешок тубуса. В другой руке не менее отчаянно сжала свою сумочку.

«Так вот оно что! — настигло прозрение. — Решил напомнить?»

— Привет! — пользуясь ее замешательством, молодой человек приблизился к ней практически вплотную. — Я уж думал, не дождусь тебя!

— Привет! — сухо обронила Юля. — А зачем меня ждать?

Проигнорировав вопрос, Илья проникновенно заглянул ей в глаза.

— Сегодня особенный день! Разве нет?

Прилагая неимоверные усилия, чтобы хоть со стороны казаться безразличной, равнодушной, холодной, Попова демонстративно фыркнула:

— Даже примерно не представляю, о чем ты!

Жуков нервно передернул плечами, а после пробубнил, протягивая ей букет:

— Держи! Это тебе!

***

«Еще чего?!»

Юля отшатнулась, взирая на него точь-в-точь как на умалишенного.

Пусть она и старалась сохранить внешнюю невозмутимость, внутри же почти задыхалась от гнева. От обиды. И чем больнее ей становилось, тем шире девушка улыбалась. Да, горько. Да, фальшиво.

Да, с презрением в потемневшем взгляде и с надменным прищуром.

Но лучше уж так, чем разреветься здесь перед ним и растоптать последние крупицы своей гордости, превратив их в пыль. В никчемную труху.

«Спокойно! Просто дыши! Это розыгрыш. Глупая. Дурацкая. Шутка!»

Заглянув ему прямо в глаза, Юля медленно покачала головой – чуть влево, чуть вправо, отказываясь принимать от него что-либо. Жуков нахмурился.

— Понимаю: ты злишься на меня, — произнес заискивающе. — Но цветы-то при чем? Чем они тебе не угодили? Я ведь просто хотел сделать тебе… приятно!

«Почему? Почему ты ведешь себя так, будто все нормально? Будто никогда не предавал меня! Будто все произошедшее – не серьезнее обычной ссоры!»

Она не выдержала. Мгновенно поменявшись в лице, холодно отчеканила:

— Дело не в цветах, Илья! Ты просто ошибся адресатом!

— Ошибки нет! — не сдавался молодой человек. — Они твои! Возьми же!

Попова еще сильнее стиснула в ладонях свою ношу и невольно попятилась назад, желая увеличить дистанцию между ними. От его близости и слишком уж тяжелого приторного парфюма ее начинало прилично подташнивать.

— С какой стати? Мне ничего от тебя не нужно! Кристине своей подари!

— При чем здесь Кристина? Юль, у меня еще остались чувства к тебе! К тебе!

От неожиданности девушка рассмеялась.

Горько. Громко. Истерически.

Его слова никак не укладывались у нее в голове.

Ведь те, у кого есть чувства, не делают больно своей половинке.

А Илья тем временем продолжал:

— Я постоянно думаю о тебе. Я скучаю! Почему бы нам не начать все с чистого листа? Давай просто… обнулимся? Сегодня как раз наша дата!

— Какая еще дата, Жуков? По твоей милости я теперь праздную лишь одну дату – день, когда узнала, что ты изменяешь мне с моей лучшей подругой!

Бывший парень недовольно скривился и раздраженно вскинул подбородок.

— Перестань! Хватит талдычить одно и то же! Что было, то было! Забыть пора! Неужели не видишь? Я пытаюсь нормально поговорить с тобой!

— Что? — воскликнула Юля, внезапно лишившись контроля над эмоциями. — Что ты пытаешься сделать? Поговорить? Поговорить, черт возьми? Ты в своем уме, Илья? Ты изменил мне! Ты меня предал! Какие тут могут быть разговоры? Оставь меня в покое! Я тебя ни видеть, ни слышать не желаю!

Лицо парня будто по щелчку пальцев исказила гримаса ярости.

Буквально побагровев от злости, Жуков угрожающе прошипел:

— Не ори! Закрой свой хавальник! На нас все смотрят! — с опаской покосился на ребят, высыпавших на улицу на время перемены. — Или ты специально стараешься выставить меня лохом перед студентами своего универа?

Просить Юлю дважды не пришлось – у нее и без того пропал дар речи.

Ибо такого Илью она видела впервые. Никогда прежде он не разговаривал с ней подобным тоном. Никогда не смотрел с таким лютым бешенством.

«А что меня удивляет? Выходит, я совсем его не знаю! И не знала…»

Все еще пребывая в состоянии шока, не желая более тратить время на этого ушлепка, Юля решительно двинулась в сторону входной двери. Однако Жуков быстро догадался о ее намерениях и тут же преградил ей путь.

— Не спеши, Юленька! — улыбнулся он со странным нездоровым блеском в глазах. — Цветы возьми! Я не собираюсь, как дурак, с этим веником стоять!

— Тебя с этим веником сюда никто не звал. Выброси вон в ту урну!

— Нет! Тогда все подумают, что ты меня отшила!

— И будут правы! Между нами давно все кончено!

Дрожа всем телом, Попова попыталась оттолкнуть Илью со своего пути.

К несчастью, он опередил ее и, не дав опомниться, силой «вручил» розы. Впрочем, если называть вещи своими именами, то он фактически ударил Юлю букетом, агрессивно припечатав цветы к ее груди.

Секунду спустя, мстительно оскалившись, молодой человек с силой нажал на стебли, и острые шипы ужалили ее нежную кожу даже сквозь слои одежды.

Юля дернулась, задохнувшись от внезапной боли. Сердце глухо ударилось о ребра, чудом не выскочив из груди. Попыталась отступить, но Жуков предусмотрительно зафиксировал ее свободной рукой, прижимая к себе.

Со стороны, должно быть, все выглядело романтично…

На самом же деле Попова едва сдерживала слезы.

— Что ты делаешь, придурок? — прошипела она, пытаясь вырваться. — Не смей прикасаться ко мне! Отпусти! Ты с ума сошел? Мне же больно!

Илья медленно отстранился, но мертвой хваткой вцепился в ее руку чуть выше локтя, удерживая тем самым на месте. Желтые розы рухнули к их ногам. Часть бутонов распалась, оставляя лепестки на бетоне.

В тот момент в ее голове словно тумблер переключили.

Душа наполнилась лютой ненавистью. Злобой. Кинув сумочку на землю, Юля освободила руку и влепила парню звонкую пощечину.

Причем такую сильную, что ее собственную ладонь обожгло точно пламенем. Жуков дернулся и уставился на нее ошалевшим взглядом.

А после, буквально сотрясаясь от гнева, презрительно выплюнул:

— Ты кем себя возомнила, а? Обычная, никому не нужная нищая колхозница! Да ты должна Бога благодарить, что я вообще на тебя внимание обратил! Что встречаться с тобой начал! Хотя родители мне с самого начала говорили, что такую, как ты, в нашу семью не примут! Но мне было плевать! Я был очарован тобой! Я был влюблен! Терпел все твои выходки и закидоны. Даже на сексе не настаивал, хотя мог бы и силой взять! И что в итоге? Ты у нас такая гордая, оказывается, что никак не можешь простить мне другую девку? И готова разрушить из-за этого почти три года отношений? Серьезно? Ну, извини! Ты сама виновата! Ты сама толкнула меня в объятия Кристины! Я компенсировал твои «не хочу торопиться» как мог! Я – здоровый мужик, в конце-то концов! Мне нужно было где-то спускать пар! Да и ты, как оказалось, далеко не монашка – зря только берег тебя! В клубе-то, наверное, давно распечатали? А это значит, что мы с тобой квиты! Один-один, как говорится. Но ты не переживай, Юленька – все позади! Погуляли мы оба на стороне, и хватит! Да? Все теперь будет хорошо! Ты простишь меня и…

— Я скорее сдохну!

— Простишь! Вот увидишь – я умею вымаливать прощение!

— Я заметила! — прошептала Попова срывающимся от напряжения голосом. — Убирайся! И не приближайся ко мне больше никогда! Иначе я попрошу помощи у тех, кто найдет управу и на тебя, и на твою драгоценную семейку!

— Че? Кого ты там…

— Прошу прощения! — раздался за их спинами звонкий женский голос. Строгий и решительный. И знакомый до ужаса. — А что тут происходит?

— Да! — следом послышался второй – более нежный, но и более язвительный. — Мы вам не помешали?

— Помешали! — недовольно рыкнул Илья.

— Мы старались! — с вызовом отозвалась первая. — А теперь… отпусти ее!

Юля невольно обернулась и увидела своих одногруппниц – Ирину Синицыну и Лену Белову. Девушки являлись подругами и, если верить слухам, были неразлучны с первого класса. И вот теперь обе они поравнялись с ними.

— Шли бы вы, красавицы… — начал Жуков.

Но Ирина одним-единственным взглядом заставила его умолкнуть.

— Я сказала: отпусти ее! — повторила она с металлическими нотками в голосе.

Эта рыжеволосая фурия выглядела так, будто готова накинуться на Илью с кулаками в любую секунду. Она ничего не боялась. И неудивительно. Ее парень – Слава Красницкий, заносчивый мажор и единственный сын мэра – растерзал бы за нее любого. Но Илья медлил, поглядывая на Синицыну с неким трепетом. Белова же тем временем (темпераментная блондинка и кокетка, каких свет не видывал) бесцеремонно повисла у Жукова на плече.

— Лучше сделай, как тебе велят! — заговорщицки обронила Лена. — Она ведь у нас больше десяти лет использовала в качестве боксерской груши человека, который сильнее тебя раза в три! Треснет так, что мало не покажется!

Молодой человек шумно сглотнул, переключая внимание на Белову.

Его хватка ослабла, и Юля наконец смогла освободить свою руку.

— Ты в порядке? — гораздо мягче поинтересовалась Ирина.

Не доверяя собственному голосу, Попова подняла сумочку и кивнула.

Продолжая цепляться за плечо парня и пристально разглядывать его, вгоняя тем самым в немой ступор, Лена непринужденно поинтересовалась:

— Юль, а кто это?

— И что ему от тебя нужно? — внесла свою лепту Синицына.

— Бывший, — коротко отозвалась Юля, чувствуя странное опустошение в душе. — Сам изменил мне с лучшей подругой, а теперь требует… прощения!

Одногруппницы изумленно переглянулись. После чего Белова ухватила Илью за подбородок и принялась разглядывать со всех сторон, точно коня на ярмарке выбирала. При этом она совершенно искренне возмущалась:

— Господи, Попова! Что ты в нем нашла вообще? На мужика ведь даже не похож! Это какое-то прямо… оно! Скажи же, Ириша?

Синицына скрестила руки на груди и согласилась:

— Ну да! Хлюпик хлюпиком! Только девушек и может обижать!

— Обросший, — продолжала Лена. — Неопрятный. Прямо… фу! Юль, тебе его что, в магазине «все по тридцать восемь» за тридцать семь продали, что ли?

Возможно, напряжение сказалось, а возможно, разум совсем отключился.

Не суть. Да только, спрятав лицо во все еще дрожащих ладонях, Юля зашлась в приступе совершенно дикого безудержного хохота.

Вскоре ее поддержали и Белова с Синицыной. А Жуков, побагровев от злости, стремительно умчался прочь, бросив напоследок тихое:

— Ты мне за это ответишь, дрянь!

— Не бойся! — успокоила ее Ирина. — Все будет хорошо!

Попова благодарно улыбнулась, перешагивая через букет желтых роз, все еще бесхозно валяющийся на крыльце, и тихо пробубнила:

— Спасибо, что вмешались. Я растерялась. Он раньше безобидный был…

— Не заморачивайся! — подмигнула ей Лена. — Ну что? Пошли на пару?

Обнявшись, девушки скрылись за университетской дверью.

Тяжело вздохнув, она собиралась последовать за ними, как вдруг услышала низкий мужской голос, продирающий до мурашек своей чувственностью:

— Попова?

Юля вскинула голову и с ужасом обнаружила в распахнутом окне второго этажа Каримова и Макарова. Оба они с любопытством наблюдали за всем происходящим прямо из кабинета кафедры. И все ее проблемы одним махом вышибло из головы. Осталась лишь одна… большущая.

«Серп! Серп! Проклятый Серп!»

— Да, Марат Евгеньевич? — проблеяла она, осознав, что все еще не ответила.

— Цветочки подними!

— За… Зачем?

— В урну выброси! — велел он грозно. — Штраф за мусор еще никто не отменял. После занятий зайдешь ко мне. А сейчас на пару! Бегом!

Секунду спустя окно на кафедре с грохотом захлопнулось.