Роман Табу на вожделение. Мечта профессора глава Глава 28

Юля

Юля чертыхнулась, мгновенно вспомнив о его существовании.

А Тоня… Тоня вздрогнула всем телом от одного лишь звука его голоса и машинально перекрестилась. Побледнев до состояния больничной простыни и изумленно вытаращив свои глазищи, она напряженно прокаркала:

— Это… ты тоже это слышала? Или у меня уже от страха глюканы начались?

Горько усмехнувшись, Попова отрицательно покачала головой:

— Нет!

— Что «нет»?

— Не глюканы…

Нервно сглотнув, Муравьева медленно развернулась лицом к Каримову.

Юля последовала ее примеру и устремила на мужчину встревоженный взор.

— Марат Евгеньевич! — (явно на эмоциях) глупо хихикнула Тоня. — Вот так… ну надо же! Добрый вечер… ночь… э-э-э… утро… или что там у нас сейчас?

В тот же миг Попова обнаружила, что за ними с невероятным интересом наблюдают абсолютно все присутствующие за столом люди.

Похоже, их искренне забавляла сложившаяся ситуация.

Словно предвкушая грандиозное представление, все (включая даже жену Назимова) иронично улыбались, ожидая дальнейшего развития событий. Серьезнее всех в данный момент выглядел сам Серп. Его взгляд оставался холодным, сосредоточенным и острым, как лезвие бритвы.

— Добрый-добрый! — отозвался он с присущей ему надменностью. — Как самочувствие, Муравьева? Как протекает твое отравление? Не тошнит?

— А? — заторможенно уточнила Антонина. — Хм… да все уже! Выздоровела!

— Да что ты? — протянул Серп с издевкой. — Так быстро? За несколько часов?

Юля с тревогой покосилась на Тоню. Та в свою очередь судорожно втянула кислород полной грудью и выпалила срывающимся от волнения голосом:

— Пара ложек полисорба перед свиданием… творят чудеса и…

— Ты соврала мне! Глядя прямо в глаза! И прогуляла две лекции!

— Марат Евгеньевич…

— Ты же понимаешь, что это значит? — прозвучало непреклонно.

— Пропуск по вашему предмету?

— Вообще-то, два!

Тоня пошатнулась, бледнея еще больше. Теперь ее почти фарфоровая кожа практически сливалась с ее светлыми волосами.

— Нет-нет-нет! — ярый протест. — У меня есть справка!

— Какая еще справка, Муравьева? Симулянтам справок не выдают!

— Справка об освобождении на один день. Я ради нее кровь сдавала.

— Так ты еще и донор? Похвально!

— Угу! Сгодится в качестве уважительной причины?

— Сгодилась бы, не столкнись мы с тобой тут сегодня!

— Но… почему?

— Потому что на сделку с совестью я пойду лишь в одном случае!

— В каком?

Каримов выдержал театральную паузу и демонстративно уставился на Юлю.

И ей захотелось раствориться в воздухе в ту же секунду. Ибо глазел он так, будто планировал душу из нее вытрясти. С гулко колотящимся сердцем Попова увлажнила свои чудовищно пересохшие губы и нервно сцепила пальцы в замок. Будто предчувствуя что-то страшное, часто-часто задышала.

Но своим следующим заявлением мужчина озадачил их обеих:

— Ладно, расслабься, Антонина! Не монстр же я, в конце концов? Все понимаю… свидание – это святое! Я готов закрыть глаза на твою выходку!

— Серьезно? — изумленно выдохнула Муравьева.

— Более чем! — вторил ей Каримов. — Но… взамен попрошу у тебя кое-что!

— Что? — осторожно уточнила Тоня.

— Предельно честный ответ на один-единственный мой вопрос!

Стоило Антонине кивнуть в знак согласия, Серп буквально сменился в лице, нахмурился и строго прогромыхал:

— За каким чертом тебе понадобились ключи от комнаты, если общежитие закрыто? Отвечай! Каким образом вы обе собираетесь туда попасть?

От неожиданности Юля подпрыгнула на месте. В нее будто молния шарахнула. Первобытный ужас арктическим холодом расползся по коже.

«Ой, мамочки! Мы попались! Попались!»

В поисках поддержки, поддавшись инстинктам, они с Муравьевой испуганно уставились друг на друга, совершенно не представляя, что делать дальше.

Обе прекрасно понимали: если правда об их общаговской «дороге жизни» всплывет, пострадают очень многие, включая Юлю. Если не всплывет, однозначно пострадает Тоня. И она, к слову, была уже на грани истерики.

«Нужно что-то делать! Срочно!»

Собрав в кулак все свое мужество, Попова попыталась взять удар на себя.

— Марат Евгеньевич…

Он остановил ее взмахом руки. Вынудил умолкнуть одним лишь жестом.

А после недовольно хмыкнул, обращаясь к Назимову:

— Володь, ты со своими сотрудниками всегда такой мягкий?

— В каком смысле?

— Мы сделали заказ несколько минут назад! — прозвучало холодно, строго. — Почему она все еще здесь? Почему не бежит выполнять свою работу? Мы, так-то, есть хотим, а она стоит тут и уши греет!

«Ах ты ж… гад!»

Эти самые уши неистово запылали от стыда. А заодно и щеки.

Но Юля вдруг осознала его правоту. Причем с предельной ясностью.

«Да что со мной такое? Я же на работе, черт меня подери!»

— Извините! — спохватилась, сбросив с себя оцепенение. — Сейчас все будет! Я… просто. Владимир Маркович, я уже бегу! Тоня, за мной! Уходим, живо!

Однако Каримов не позволил этому случиться.

— Нет, Муравьева подождет тебя здесь! Она жаждет поговорить со мной!

— Но…

— А ты беги, Юля! Беги!

***

Она хотела воспротивиться, когда Антонина неслышно произнесла «не бросай меня», но, как назло, на ее запястье ожил пейджер официанта. Один из столиков страстно жаждал ее внимания. Буквально застонав от досады, девушка сочувствующе посмотрела на свою соседку и, тихо шепнув «я скоро вернусь», со всех ног помчалась на кухню. Озвучив заказ, Юля передала шеф-повару слова Назимова и попросила приготовить все эти блюда вне очереди. Пожелания Каримова девушка тоже учла. Выбрала для него мясное рагу из телятины. Такое острое, что при его поедании у людей обычно пар из ушей шел и глаза слезились. Удовлетворившись своей маленькой местью, Попова направилась к нужному столику и рассчитала клиентов (которые, к слову, оставили ей отличные чаевые). Однако должной радости данное событие не принесло. Лишь опустошение и тотальное равнодушие.

Сердце Юли сжималось от тревоги. Мыслями она была там… с Тоней.

И искренне боялась, что Муравьева проболтается. Сломается.

Что предпочтет спасти себя, в конце концов. И тогда…

«Тогда конец всему! Парней накажут, решетку на их окне заменят. А мне… мне будет некуда возвращаться после работы. Господи!»

Прислушиваясь к реву собственного пульса, она твердила самой себе:

«Все хорошо! Все обойдется! Я справлюсь!»

Прежде чем девушка смогла добраться до подсобки и извлечь из своего шкафчика сумку, в которой хранились те злосчастные ключи от комнаты, ей пришлось обслужить еще два столика. На все про все ушло не более пятнадцати минут, но и за это время могло случиться непоправимое.

Назад, к Назимову и его друзьям, Юля возвращалась крайне неохотно. Медленно. Практически не чувствуя от волнения своих ног.

Представшая взору картина настораживала. Сбивала с толку.

С стороны все выглядело так, будто большая компания весело проводит время в обществе друг друга. Они шутили и громко смеялись.

Довольным выглядел даже Каримов. А напротив него, немного потеснив Стрельцова, сидела Тоня. Нет, Муравьева не веселилась, конечно. Но и не билась в истерике. Просто уставилась в одну точку и напряженно изучала ротанговые салфетки на столе. При этом она даже не замечала, как пристально разглядывает ее Егор. Придирчиво. Зло. С легким прищуром.

«Боже! — мелькнула в голове шальная мысль. — Если и есть идеальный образ маньяка, то он выглядит именно так! Его взглядом можно убить!»

Всячески игнорируя нервную дрожь в поджилках, Юля приблизилась к ним вплотную. Положив на стол прямо перед Тоней связку ключей, обронила:

— Вот, держи!

Соседка подняла голову и виновато уставилась на нее. Грустно улыбнувшись, она неопределенно пожала плечами и тихо выдохнула:

— Прости…

Одно-единственное слово. Одна фраза. А у Юли внутри все оборвалось.

В глазах предательски защипало. Горло сдавил болезненный спазм.

«Ну, вот и все! Карты вскрыты. Понимаю. Я понимаю тебя…»

Будучи не в силах выдавить из себя ни звука, Попова кивнула.

Просто кивнула. Антонина же яростно царапнула ногтями по столу, стискивая ключи в кулаке что есть мочи. Тяжелый вздох.

И опять полное раскаяния:

— Мне пришлось!

«Знаю. Ему трудно противостоять. Очень трудно!»

Пребывая в некой прострации, в каком-то эмоциональном вакууме, Юля сжала губы в тонкую линию и вновь коротко кивнула.

«Это не твоя вина! Не твоя! Это все он…»

В душе творился такой страшный раздрай, что девушка себя уже почти не контролировала. Развернувшись лицом к Каримову, она гневно выплюнула:

— Ну и что? Что дальше?

***

Серп окатил Юлю предостерегающим взглядом:

— Не дерзи, пташечка! — посоветовал «дружелюбно». — Это в твоих же интересах!

А после переключил свое внимание на Тоню, которая по-прежнему сокрушалась о своем поступке.

— Чего сидим, Муравьева? — поинтересовался сухо. — Кого ждем?

— М-м-м? — неопределенно промычала она в ответ.

— Мы с тобой уже все обсудили! Возвращайся в общежитие!

Антонина торопливо вскочила на ноги, едва не опрокинув стол.

Оказавшись рядом с Поповой, слезно прошептала:

— Юль, мне правда очень-очень…

— Все хорошо! — улыбнулась через силу. — Езжай. Дома поговорим.

Ее не пришлось просить дважды. Кивнув, она зажала рот ладонью, словно боялась вот-вот разреветься, и стремительно рванула в сторону выхода.

А у Юли вновь сработал пейджер. Действуя на автомате, но пребывая словно в трансе, она кое-как добралась до нужного столика. Пожалуй, впервые за время работы не улыбалась клиентам, принимая у них заказы.

Не было сил. Только страх. Страх за свое будущее.

Мысли роились в ее голове неиссякаемым потоком.

И все они сводились к одному:

«Куда мне возвращаться после работы? Где пережидать четыре часа до открытия общежития? И главное, когда теперь спать перед учебой?»

Увы, ответов не было. Идей тоже. Стараясь не поддаваться панике, пустившей корни прямо в сердце, Юля побежала на кухню. Очень вовремя – заказ для Назимова и его друзей был частично готов.

Составив тарелки на разнос, она направилась к своему боссу и его развеселой компании.

И с удивлением обнаружила, что их осталось лишь четверо.

Каримова за столом не было. Радоваться этому или нет, Попова не знала.

— Приятного аппетита! — пробормотала, когда закончила расставлять блюда на столе.

Она уже собиралась вернуться на кухню за второй партией тарелок, но Назимов окликнул ее раньше.

— Не спеши, Юля! Подойди к нам!

Настороженно покосившись на всех присутствующих, девушка подчинилась.

— Да, Владимир Маркович?

— На сегодня твоя работа закончена. Отправляйся домой.

— Чт-то? — воскликнула растерянно. — Как? По… почему?

— Не волнуйся. Я распоряжусь, чтобы тебе засчитали полную смену.

— Но… я не понимаю. Вы увольняете меня, что ли?

Назимов усмехнулся:

— Я на идиота похож – такими кадрами разбрасываться? Никто тебя не уволит! Уйдешь, только если сама решишь уйти.

— Тогда… в чем дело? — от напряжения ее голос дрогнул.

Вместо владельца клуба ответила его жена.

— Тебе нужно отдохнуть, — мягко произнесла Наталья. — Ты сейчас… немного не в себе. Не стоит продолжать работу в таком состоянии. Немедленно возвращайся домой и хорошенько выспись!

— Нет, ну что вы? Я в поря…

— Не спорь, милая! Вопрос решен. Ступай.

«Господи, что происходит? Что здесь происходит?»

Максимально вежливо попрощавшись с ними, Попова первым делом направилась в туалет и щедро умыла лицо холодной водой. Затем, немного взбодрившись и приведя мысли в относительный порядок, заглянула в подсобное помещение. Там она переоделась в джинсы, футболку, простенькую кожаную куртку и спортивные кроссовки. Перекинув ремешок сумочки через плечо, Юля медленно побрела в сторону выхода из клуба.

Лишь оказавшись на улице, она поняла, что забыла вызвать такси.

Однако спустя секунду все ее мысли одним махом вышибло из головы.

Когда столкнулась практически нос к носу с Маратом…

«Да твою ж мать!»

Адреналин заструился по венам в запредельной концентрации.

Сердце надрывно заколотилось в груди. Во рту пересохло.

Он как будто поджидал ее. Именно поджидал. Караулил.

И точно знал, что она здесь обязательно появится.

«Ха-ха! Вот и пробил час расплаты…»

Правда, к активным действиям переходить Серп не спешил.

Он смотрел на безлюдную парковку и молча курил, обдумывая что-то.

Секунда. Другая. Третья. Наконец, бросив окурок в урну, Каримов спрятал руки в карманах брюк. Несколько мучительно долгих мгновений буравил ее глазами, а после коротко распорядился:

— Идем!

Не дожидаясь от Поповой какой-либо реакции, профессор уверенной поступью устремился к своему внедорожнику и галантно распахнул для нее одну из дверей.

Поражая саму себя… Юля безропотно подчинилась. Как безвольная дура. Как кролик, загипнотизированный удавом.

Она не задавала вопросов. Не взывала к голосу разума. Просто проследовала за мужчиной и осторожно разместилась на пассажирском кресле.

Дверь за ней тут же захлопнулась…