Роман Табу на любовь глава Глава 28

Ратти торопливо искала свои вещи. А меня вдруг заклинило. Заклинило так, что дышать стало трудно. И ком в горле. Но член настойчиво тянулся к женскому телу. И ему было плевать, что опыта у девчонки нет. Как и мне.

— Нет, Рома! — тихо всхлипнула она, наткнувшись на мой дикий и жадный взгляд.

— Да, Ратти! — прохрипел я, надвигаясь на нее.

***

Паника подступила. Меня вновь грозило стошнить, но теперь уже на Львовского.

Но мужчине было плевать. Он теснил меня к постели, загонял в угол, точно жертву.

Оступившись, спиной упала на матрас. Попыталась подняться. Но Роман был быстрее. Перехватил запястья. Зафиксировал над головой, удерживая одной рукой. А вторая бесстыже и стремительно дернула за край футболки, обнажая мое тело.

Воздух вырывался из ноздрей Львовского, тяжело и рвано, словно он бежал марафон.

— Это буду я! Я буду первым! Я! Поняла?! — прохрипел он, нависая сверху.

Его рука стремительно развела мои бедра. Обнаженное тело придавило меня к мягкому матрасу. Я судорожно выдохнула.

Мужские пальцы действовали быстро и ловко. Пробрались к трусикам.

Я прогнулась, попыталась сбросить сильное тело Романа с себя. Но тщетно. Мужчина уже склонился надо мной, а его жадный рот неистово и стремительно накрыл мою грудь.

Дикое возбуждение пронзило мое тело. Я не хотела. Не собиралась реагировать на действия Львовского. Но против воли застонала.

И тут же алчный рот прижался к моим губам, а язык сплелся с моим в диком и откровенном танце.

Я уже не пыталась сбросить крепкое, мужское тело с себя. Сама не понимала, что твориться со мной. Но мой стон повторился вновь, когда я ощутила откровенное прикосновение наглых пальцев к своему естеству.

— Повтори мое имя! — приказал он, бесцеремонно надавливая на средоточие моего желания.

Я отрицательно помотала головой. Я хотела расцарапать его лицо в кровь, чтобы его дражайшая невеста узнала об измене и устроила скандал. И чтобы все журналюги на каждом углу гадали о том, с кем спит сам Львовский.

Я нетерпеливо ждала, когда мои руки освободятся из плена оков. И дождалась.

Роман ослабил хватку, выпустил мои запястья из крепких рук и скользнул обжигающими ладонями под мою спину, а потом и ниже — подхватывая мои ягодицы.

Я должна была вцепиться ногтями в его красивую физиономию и оставить кровавые следы на идеально выбритых щеках. Таков был план.

Но…. Вместо этого я осторожно прижала ладони к его лицу.

Он вдруг замер, навис надо мной, сжигая дотла своими дикими глазами.

Я всхлипнула. Львовский был чудовищем, настоящей сволочью и безумцем в отношении меня.

Однако он тоже умел чувствовать. И сейчас, купаясь в той жажде, что отражалась в его взгляде, я понимала, что не смогу остановить этого мужчину.

Роман оказался прав. Сегодня был на исходе тот самый второй день, отведенный мне.

Я была уверена, что уже утром постараюсь вычеркнуть из своей жизни любое напоминание об этом мужчине. Но сейчас я не могла его остановить, не могла оттолкнуть от себя, не могла заставить себя ничего не чувствовать. Не могла.… И не хотела.

— Ты победил, Рома, — выдохнула я. — Но сразу после этого ты забудешь о моем существовании. Исчезнешь из моей жизни.

Львовский шумно выдыхал, будто каждый глоток кислорода давался ему с трудом. Я чувствовала напряжение крупного тела, прижимавшего меня к мягкому матрасу. Более того, я чувствовала твердую, возбужденную плоть, упирающуюся в мои разведенные бедра.

И лишь тонкая ткань моих трусиков служила последней преградой перед натиском дикой страсти этого мужчины.

— Сними или порву! — прохрипел Роман, подцепил и потянул пальцами мое белье.

Все. Назад дороги больше нет. Мало того, я понимала, что и сама безвозвратно изменюсь.

Ладони не слушались, словно принадлежали чужому человеку. Львовский, не дождавшись, сам нетерпеливо стащил с меня мешавшую ему ткань.

Я зажмурилась, застыла в ожидании. Крепкие руки исчезли с моего тела. Вмиг стало жутко холодно. И этот холод проникал в самое сердце, замораживал все чувства, слезы, мечты.

Кажется, Львовского не было целую вечность. Я боялась открыть глаза. Ведь не могло мне повезти настолько, чтобы этот мужчина вдруг передумал и навсегда исчез из этой комнаты и из моей жизни.

С трудом разомкнув веки, столкнулась взглядом с Романом. Мужчина мотнул головой и заскользил взором по моему телу, изучал его. Он стоял, опустив руки вдоль тела, сжимая и разжимая кулаки. Словно сдерживал себя.

Выражение лица было сосредоточенным и серьезным, будто Львовский готовился к серьезной сделке. А я невольно сравнила себя с очередным договором, который потеряет всяческий интерес для Романа, как только стороны придут к согласию.

Львовский задержал взгляд на моей груди, отчего захотелось прикрыться руками.

— Не смей! — приказал он хриплым чужим голосом.

Он оперся рукой в матрас рядом с моей головой. Склонился ко мне. Его грудная клетка двигалась в такт дыхания. Рвано и тяжело.

— Я не смогу остановиться, Ратти, — хрипло выдохнул он, а я подумала, что ослышалась. — Понимаешь?

Я не понимала. Я вообще думала, что все это происходит не со мной. Я отказывалась понимать, что сама же согласилась раздвинуть ноги перед женихом моей сестры, пусть мы и не были особо близки с ней.

Горячие, обжигающие мужские ладони становились все более требовательными. А губы — жадными и дикими. Казалось, что этот мужчина стал моим наваждением, окутал собой, обездвижил, заставил оторваться от реальности.

И я осознала, что дышу так же рвано, как и он сам. Тянусь к нему руками, обнимаю, дышу запахом его влажной и пряной на вкус кожи.

— Ратти! — расслышала я глубокий хриплый шепот, проникающий в самую душу.

Я прогнулась, когда ощутила, как настойчивые и требовательные пальцы проникают в мое тело и задевают волшебные струны моего наслаждения. Я не собиралась стонать от удовольствия. Я все еще дико боялась того, что должно вот-вот случиться со мной.

Но не сдержалась. Мои руки обхватили широкие плечи, а ногти вцепились в горячую кожу, оставляя глубокие следы.

Львовский в ответ крепко сжал ладонью мою попу, заставляя прогнуться навстречу его бедрам.

Рома удерживал меня своими крепкими руками, не позволял сбежать или свести ноги вместе. Его жадный рот скользил по моей коже, оставлял огненные следы, которые, я была уверена в этом, останутся со мной навсегда.

— Чертовы «резинки»! — пробормотал он, отстраняясь от меня, но не убирая рук с моих бедер.

Я стыдливо замерла, глядя на мужскую плоть, замершую у входа и готовую проникнуть в мое тело. Налитая кровью, она подрагивала, словно стремилась как можно быстрее оказаться во мне.

— Не смотри так! — рявкнул Роман, а я не могла ничего поделать со своим любопытством. Не могла прикрыть веки, или отвернуться.

Движения Романа были молниеносными. Он протянул руку к тумбочке, вынул ленту презервативов и распаковал один.