Роман Табу на любовь глава Глава 21

Вышли из парка и направились в сторону пешеходного перехода. Обычно здесь движение было не таким интенсивным. А сегодня город будто сошел с ума. Машины мчались, сигналя друг другу, подрезая и тесня.

Я не успела схватить Суми за ошейник. Он рванул вперед. А я следом.

— Сумрак! Ко мне! — кричала я, но пес был чем-то слишком увлечен.

Пересек тропинку, перепрыгнул парковое ограждение и нырнул в высокие кусты, за которыми уже начиналась проезжая часть.

Я бежала изо всех сил. Впереди слышала дикие, громоподобные автомобильные сигналы. И понимала: что-то случилось.

Сердце тревожно ныло. Я оббежала преграду и обомлела, когда увидела весь тот ужас, что случился за одно единственное мгновение.

Мой Суми лежал перед колесами уже знакомого автомобиля. Кровь жуткой черной лужей пропитывала мокрый и грязный асфальт. А над псом склонилась высокая мужская фигура.

Дверь автомобиля была распахнута, словно водитель выскочил в спешке. Львовский рукой держал морду моего Суми. А бедолага скулил так, что я разрыдалась.

— Боже! Ты его … Ты… — шептала я, рухнув на колени рядом с моим Сумраком.

Я не слышала, как Львовский что-то говорил в свой шикарный телефон. И не замечала, как его дорогие брюки пачкаются кровью моего питомца. И мне было плевать на этого человека. Я думала лишь о том, что Львовский сбил моего кроху.

Если можно ненавидеть человека еще больше, то я бы с радостью узнала — как это сделать и сделала бы.

— Времени нет. Сядь в чертову тачку! — рявкнул этот придурок.

Я не двигалась. Гладила дрожащими пальцами умную морду пса и рыдала почти беззвучно.

— Раттана! Открой, млять, мне долбаную дверь и сядь в тачку! — еще громче прорычал Львовский.

И я поняла, что он осторожно поднимает Сумрака на руки и несет в сторону машины.

Я сорвалась с места. Распахнула перед Романом указанную дверцу и помогла погрузить пса на заднее сиденье.

Предпочла не думать, в какую сумму Львовскому обойдется химчистка бежевого салона. Плевать! Он пса моего сбил! Уверена, этому придурку придется очищать не только кровь Суми от дорогого покрытия, но и свою собственную. Но немного позже.

В ветеринарку мы домчались мгновенно. Кажется, Роман никогда не слышал о скоростном лимите и о правилах дорожного движения. Но я только порадовалась этому. Пусть платит штрафы, только бы успеть.

Мы успели. Врач еще был на службе. И принял нас, попросил подождать в приемной. Кивнул на бойлер с кипятком и чистые стаканы.

— Ночь будет долгой, — только и заметил он прежде, чем дверь его рабочего кабинета закрылась перед моим носом.

Я бы рухнула на кафельный пол, если бы чьи-то крепкие руки не подхватили меня. И только сейчас я вспомнила, кто именно находится рядом со мной. А главное: по чьей вине мы с Суми заявились поздним вечером в ветеринарную клинику.

***

— Я ненавижу тебя! Ненавижу! — шептала девчонка на надрыве.

Я методично оттирал с рук собачью кровь салфетками и делал вид, что мне глубоко похрен на ее слова.

Я и сам не понял, как пес оказался на проезжей части. Просто увидел черное пятно в свете фар и рванул вперед. Не успел. Какой-то придурок уже столкнул чертова пса с дороги. Хорошо, что я умудрился подрезать встречную тачку, и пса не передавили повторно.

Привычка запоминать любые комбинации и цифры с первого взгляда помогла. Я запомнил номера тачки, которая сбила Сумрака.

Ольховский уже задействовал нужных людей. Менты впрягаться не станут. Это ведь всего лишь пес, даже не человек. Но я с какого-то хрена почувствовал, что мудаку лично проломлю череп.

Ратти обхватила себя руками, сжалась в комочек у стены и сидела неподвижно.

Чертов пес! Ну какого хрена он выскочил на дорогу?!

— Ненавижу тебя!

Я вздрогнул от очередного шепота. Вздохнул. Пусть ненавидит. Не привыкать.

На пороге клиники появился Ольховский. Ратти будто и не заметила его. А я предпочел не тревожить девчонку. Тем более — подходить к ней.

— Ром, тачку, что пса сбила, нашли. Водила бухой вусмерть. Какие распоряжения? — отчитался Марк.

Я встал с дивана. Девчонка и сама подождет окончания операции. Мне нужно было выместить гнев на ком-то. И бухой водитель виделся мне отличной кандидатурой. Лучше он, чем я опять полезу к девчонке.

— Гляну сам, — отчеканил я, стягивая опостылевший галстук с шеи. Безбожно испорчен. Как и рубашка.

— Роман Дмитриевич, ты, если вдруг надумаешь еще кого-то спасать на трассе, предупреди заранее. Ребята нервничают, когда ты выписываешь такие маневры за рулем, — попросил Марк, а я скривился.

— Так это не ты Сумрака….— тихий шепот резанул по нервным окончаниям. А я старался не смотреть на нее. Но, черт! Как же меня к ней тянуло. Рвало на куски от того, что хотел рывком сжать ее до хруста в костях и впечатать в стену собственным телом.

— Вы что! Конечно, нет! — пустился пояснять Марк. — Шеф подрезал встречку, чтобы пса не передавило колесами. И движение заблокировал.

— Да заткнись уже, млять! — рявкнул я.

Марк захлопнул рот, кивнул и скрылся. Я шагнул за ним. Но тихий шепот заставил замереть на месте.

— Я думала это ты…

— Что «я»? Псов давлю пачками? Придурок конченый? Ублюдок последний? Что? — взбесился я.

Я хотел орать на нее. Чтобы перестала смотреть на меня вот так, мокрыми от слез глазами. Чтобы убежала и никогда не появлялась на моем пути.

— Прости, пожалуйста, — окончательно добивала она меня своим взглядом. — И... Спасибо!

— Заткнись! — грубо рявкнул я.

Она лихорадочно закивала, тряся головой. Ее волосы рассыпались по плечам. Девчонка сидела, а я понял, что нависаю над ней всем телом. И сам не заметил, как приблизился к ней. А она запрокинула голову, глядя на меня в упор.

Смотрела, а по щекам все еще текли слезы.

— Ну твою ж мать! — в отчаянии выругался я.

Больше не смог вынести пытки. Рывком дернул девчонку. Она, как марионетка, не сопротивлялась. Даже не пискнула. Но видел, что ей больно от той силы, с которой я вцепился в ее плечи.

— Это ничего не меняет! Ясно тебе?! — прорычал я.

Она все так же кивала, обжигая кожу моих ладоней черными прядями волос. Не мог я больше. Не знал, как заткнуть ту жажду, что зудела во мне.